— Интересно, для заключения или этапирования? — заинтересовался Леннард исключительно с научной стороны.

У Май от частого расширения глаз голова заболела.

— Я слышал, вы занялись новой книгой, — заинтересованно сказал профессор за чаем, после того как около часа приводил все факты доказывающие, что та каменная голова принадлежит именно хетту. — О чём она?

— Не совсем обычная тема. Я занялся вычленением научного из антинаучного и напротив, — без излишеств ответил он.

— Звучит расплывчато, — прищурился старый профессор. — Если учитывать то, чем занимается Ассоциация. Мы, знаете ли, всегда в глазах простых людей занимались чем-то антинаучным, бесполезным.

— Оккультизм, эзотеризм, герметизм… Называйте это как вам будет удобнее. Я собираюсь подвергнуть некоторые традиции ритуальных практик научным исследованиям, — поделился Нару спокойно.

— И есть результаты? — чувствуя, что здесь непременно что-то есть, профессор загорелся молодым азартом.

— Иначе и быть не могло, — не в силах строить вид чопорного человека, Нару игриво улыбнулся.

— И где мы сейчас? — закрывая ладонями уши, Май была вынуждена кричать. Шумели поезда, и толпа, снующая туда-сюда, грозилась поглотить их медиума.

— Вокзал Паддингтон! — прокричал Леннард. — Это крупнейший железнодорожный узел в одноимённом районе округа Вестминстер в северо-западной части Лондона. Но я не понимаю, почему мы приехали именно сюда… — он начал оглядываться по сторонам.

Кажется, я понимаю… — догадавшись, по какой причине их одержимая особа закусывает нижнюю губу, Май напугано ощупала её карманы.

— Нам надо сдать кое-какие вещи в бюро находок, — сказала серьёзно она, а Леннард состроил непонятливое выражение лица.

— А-а-а… Ты об этом… — уяснил он, где рай для воришки. — И то верно! Надо выбираться отсюда!

— А что насчёт музыки, мистер Дэвис? — спросил профессор Фейн, имея что-то за душой.

— Музыки? — переспросил Оливер, не понимая сути вопроса.

— Да, музыки. Любой уважающий себя джентльмен должен проявлять некоторые таланты. Одни из них для дела, другие для души, — пояснил профессор.

— Возможно, когда-то давно, когда я и брат были детьми, то нам давали уроки музыки, — ответил Нару едва ли не с отвращением; его нос нервно дёрнулся, а холодные синие глаза накрыли веки.

— Тогда извольте, — поднялся профессор из удобного кресла. — Я вам сыграю. Ничего так не улучшает пищеварение как музыка, — он подошёл к пюпитру, и соната Джузеппе Тартини «Дьявольские трели» полилась через струны любимой скрипки профессора Фейна.

— Нет-нет-нет, — капризничая и убегая, выкрикивала медиум, в теле которой сидел двенадцатилетний мальчик-воришка.

— Я больше не могу, — Май устало затормозила и прогнулась в спине. — Где мы сейчас? — измождёно спросила она.

— Это арки Воксхолла — опорная система железнодорожных путей у станции Ватерлоо, — ответил ей Леннард. — Осторожно! В этом месте собираются опасные личности! — он дал намёк на жителей улицы, сам с опаской поглядывая на затемнённые серые арки, расписанные цветными граффити.

— Мы её здесь легко потеряем! — подогнав себя, Май побежала за учёным в белом халате.

— Надо вывести его на мост Ватерлоо, — придумал Леннард. — Там не потеряемся.

Что ещё за мост?! Не хочу никаких мостов. Где же этот Нару?.. — взвывала она, не желая смотреть на арочный мост через Темзу, соединяющий Вестминстер и Ламбет.

VII

Вернувшись в Ассоциацию около шести часов вечера, Оливер припарковал свой автомобиль и отправился в лабораторию. Добившись от профессора Фейна безукоризненного ответа, он, подающей большие надежды исследователь, вернулся, зная, что никто не посмеет его порицать, впрочем, оставались ещё те, кто мог упрекнуть, однако и на этот счёт у Нару были планы.

— Где Май? — обнаружив в лаборатории одного только Лина и улыбающуюся ему Мадоку, Оливер пришёл в замешательство. В числе первых ожиданий были крики со стороны Таниямы, которые он планировал подавить со всей своей милостью и расположенностью.

— Она в 218 кабинете, — сказал Кодзё, взводя на лице своего начальника хмурую ужимку. Он наступил брови и оттого прищурил глаза. Нару знал, что в кабинетах с 210 по 220 находятся помещения, отведённые подкомитету материализации и других видов физического медиумизма.

Чего ей могло там понадобиться? — ещё подумал он смолчав.

В это самое время Май вымотанная от усталости сидела на стуле и, запустив в волосы пальцы, потихоньку сжимала пульсирующую голову. Как бы ей ни хотелось пересекать мост Ватерлоо, Леннард настоял на этом шаге и, покинув северную часть Лондона, они очутились на южном берегу Темзы в Ламбете, где в парке Кеннингтон совершили последнюю пробежку и прямо за парком, как оказалось, у самого дома Леннарда, на улице Де-Лаун-стрит их неугомонная особа лишилась чувств. Всё это вынудило подняться в квартиру исследователя, чтобы дождаться пробуждения мисс Аманды Бекер.

— А всё-таки хорошо получилось, — не мог нарадоваться Леннард. — И этот мальчишка вовремя остановился. Ну и шума мы навели. Особенно я! — рассмеялся он. — Бегал по городу в белом халате с бейджем Ассоциации. Вот нагоняй получу, если это просочится, а оно обязательно просочится, сейчас, во времена развития социальных сетей. Какая жалость, хотя кто знает, может быть, и в газетах обо мне напишут, — говорил он странные вещи, подшивая последние материалы исследований, которые потом понёс в отдельное помещение, запирающееся на его личный ключ.

С каждой минутой я сожалею всё больше, что согласилась присутствовать на сеансе , — подумала Май, что зря всё это время потворствовала Леннарду и не сдержалась в своей гримасе. Лицо перекосило, рот приоткрылся, и мышцы у линии рта начали непроизвольно подёргиваться.

— Нару! — вскочила она неожиданно, когда дверь тихонько открылась, и в кабинете показался то ли мрачный, то ли вымотанный профессор Дэвис.

— Не думал, что найду тебя здесь, — сказал он, не обратив внимания на то, что Май обратилась к нему в неподобающей форме.

— Да-а… — отвела она взгляд. — Так получилось, — Танияма не стала объяснять всего по той простой причине, что вымоталась до того, когда язык уже не волочится.

— Оливер! — воскликнул Леннард. Он услышал чей-то посторонний голос и вышел из той каморки, где запирал на ключ самые свежие данные. — Ты как раз вовремя! Чайник закипел.

— Мы не останемся на чай, — сказал он, внезапно расслабив лицо. В его холодном выражении вдруг появилось столько от джентльмена, что Май пришла в замешательство.

Он ещё планирует экскурсию? — подумалось ей, и слёзы навернулись на глаза. Нару стремился выполнить обещание, а она ощущала себя выбывшим с поля игроком, которого перед этим загоняли, частично побили, добившись максимального (в рамках игры) физического уничтожения Май Таниямы.

— Да какие планы! — Леннард махнул длинной рукой. — Мы уже поели пиццы и нагулялись вдоволь! Давай, выпьем по пинте ирландского портера! — предложил он провести вечер за кружечкой тёмного пива.

Вывернув всё не в лучшем свете, Леннард Ване без задней мысли уставился на выкатившую глаза Май и страшно нахмурившегося Оливера.

Аманда долго не приходила в себя, поэтому мы заказали пиццу, а в остальном он прав — прогулка была чудовищной! — Май начала покусывать внутреннюю часть губы, не зная, как всё объяснить Нару.

Когда мы виделись утром, на нём была другая рубашка… — профессор Дэвис обратил внимание на этот факт и как-то совсем потемнел.

— Ничего страшного! — внутри Таниямы пробудились силы, которые раньше отсиживались на втором плане. — Я уже проголодалась, — она сделала несколько хромых шагов в сторону Оливера и взяла его за руку. — Поехали отсюда… — почти шёпотом попросила она, и Нару услышал в её голосе раскаяние.

Закрыв глаза и выдохнув, он подвёл её к стулу и заставил присесть; сам уселся на корточки. Сняв коричневую туфлю на низком каблуке с её правой ноги, Нару обнаружил на внутренней части обуви кровь — в месте сгиба, возле пятки.