* Адепт (лат. adeptus «достигший») — последователь, обычно ревностный приверженец какого-либо учения, идеи, знания. Понятием может определяться не только отношение к учению, личности или организации, но и степень этого отношения. С XIX века термин активно используется в теософии, оккультизме, эзотерике.

Комментарий к Глава 6. Ассоциация исследований паранормальных явлений

Наконец-то эта глава публикуется! Простите, я писала её очень долго из-за череды загруженных рабочих дней. К сожалению, глава неполная, события лишь начали развиваться и пришлось прерываться по некоторым причинам. Следующая глава бонусная, она выйдет завтра, другая же глава выйдет в неизвестное мне время, знаю лишь что называться она будет “Грехи отца”.

В этой главе меня просили поработать со способностями Нару и Май, также уделить внимание отношениям Аяко и Монаха. Вот в общем-то что из этого вышло.

Информации вроде бы много, но я очень старалась преподать её не сложно и не очень скучно. Знаю, что многие читатели сами пишут, поэтому, надеюсь, что некоторая информация пригодится. Если вы затрагиваете работу Ассоциации, то лучше выходить на официальный сайт, пусть там всё на английском, зато информация не устаревшая, как в Википедии.

Всем вам огромное спасибо за внимание, ожидание главы, проявленное терпение, очень это ценю!!! Не болейте и встречайте долгожданную весну с улыбкой =)

========== Extra #1 ==========

Комментарий к Extra #1

Осторожно! Материал 18+

***

Яркие фонари, освещающие блестящие в ночи дороги, сменились мягко горящими огоньками длинного коридора отеля. По обе стороны комнаты и запертые наглухо двери. Этаж, где из гостей никого, за исключением одного странного постояльца в самом конце коридора. Каждый вечер он покидал свой номер, покупал в кафе напротив стаканчик чая латте с молоком и шёл прогуливаться по району. Тихую атмосферу его целомудренного этажа нарушили незваные гости: синтоистская жрица и буддийский монах. Оба прибыли ради одной цели — удовлетворения нестерпимых желаний своих тел.

Звуки льющейся по телам страсти начали наполнять коридор ещё от дверей лифта. Сорвавшись со всех возможных катушек даже не в нём, а вот уже на этаже, Монах как ослеплённый, целовал Аяко, семеня к двери в ритме её стройных ножек. Она продвигалась вперёд по коридору спиной, не уступая мужчине ни на минуту. Вдох перед новым поцелуем — и вот она, пожалуйста, сплетается с его языком так, что любому прохожему было бы видно, как они изворотливо танцуют друг с другом, поглощая так много совместно выработанной энергии, что оба вот-вот взорвутся от желания обнажиться.

Вот она дверь. Матсузаки, промахнувшись пластиковой картой трижды, уже ведомая мужской рукой, открыла номер и, войдя, поменялась с Хосё местами. Теперь он двигался спиной вперёд, а она с какой-то ненормальной торопливостью, упёрлась лопатками в дверь и подтащила своего спутника как можно ближе.

Монах даже сказать ничего не успел. Возникало ощущение, что они навёрстывают упущенное. Первое — ночь в отеле.

У неё такие красивые глаза, аппетитные губы, да и остальное не отстаёт. Как тут быть? Двигаться дальше, куда-то в комнату — нет никаких сил. Надо целовать, может быть, даже кусать её губы от нетерпения, что угодно лишь бы не сорваться вконец.

— Что, этой двери ты уже не боишься? — соблазнившись его крепким, напрягшимся во всех мышцах телом, Аяко захотела подурачиться.

— Если бы тем самым постояльцем, о котором нас предупреждали, оказался Нару или Лин, то я бы опустил руки, — признался он, откинув голову в сторону. Воображаемое разочарование, с одной стороны, отпустило прилив страсти, а с другой — поднадавило. Хотелось забросить её чудные бёдра на узкий комод, стоящий у входа, и, не снимая юбки и трусиков, тут же войти в её тело и задвигаться так, чтобы вазы, стоящие с сухими икебанами, повалились на пол и рассыпались вдребезги. Звон, их совместные стоны и, быть может, даже выкрики — это стало бы такой замечательной симфонией, что от одной фантазии о ней закладывало уши.

— Да ты уже мысленно меня раздел! — вдруг она ухмыльнулась, вернув Монаха из его похода истязающего бичевания.

— Мы же пришли сюда за этим! — выдав свой испуг криком, он взял её за руки. Совсем чуть-чуть Аяко веселилась. А ведь он испугался, что она возьмёт и передумает, хотя минуту назад строил невинность, придумывая какие-то теории знаков в виде судьбоносного постояльца.

— Если духи позволят и не вмешаются, тогда, конечно, мы сделаем это и даже не один раз, — закатив глаза и взмахнув ручкой, она тонко пропела о своих обязанностях мико.

— Придётся мне этого духа Земли изгонять до седьмого пота! — подтрунив и проявив больше воображения, Монах подступил поближе и, наклонившись к жрице, снова поцеловал. Его губы нежно изучали её. Потом аккуратно, словно это впервые, он погладил их языком и, проникнув к ней в рот, начал вытворять то же самое с её языком.

Вот и колено не отстало — приткнулось между ног Аяко и слегка насадило. Теперь ей захотелось удариться в крайности, по крайней мере, расстегнуть его джинсы и совсем ненадолго припасть на колени, чтобы возымевшее силу желание сорвало в его нелепой сдержанности все возможные винтики. Любопытство пожирало её, превращаясь в какую-то навязчивую идею. Он — буддийский монах, он тот, кто должен знать о человеческом теле столько всего, сколько знает не каждый доктор.

— Куда постоянно убегает твоя рука? — заметив кое-что возмутительное, Аяко не постеснялась об этом сказать и, более того, последовать за этой самой предательской правой рукой. Оказалось, что путь пролегал к заднему карману джинс. Не упустив шанса потрогать Такигаву за прекрасные, налитые силой молодости округлости, она нащупала в его кармане что-то плоское и шуршащее. И вот, наконец, вынув его единственный, дающий зелёный свет на любые тоннели пропуск, она, будучи шокированной, впала в замешательство, стоя с этим блестящим квадратиком как позирующая Леонарду Джоконда. Секундами позднее её натянутая миловидная улыбка дрогнула, и глаза устремились на бесстыжее, краснеющее лицо Монаха.

Я ждала не такого… — говорил её взгляд. — Плюсик ему за поддержание правительственной программы о безопасном сексе, но гигантский минус, что он посчитал меня незрелой дурой!

— Совсем идиот? — не церемонясь долго, она прямо в лоб и спросила. — Забыл, чем зарабатывает моя семья? Думаешь, я жду от тебя увеселения в этом резиновом сапоге? Если хочешь увидеть меня бьющуюся в конвульсиях удовольствия и присоединиться в ответ, то это отправляется в мусорку, а ты на кровать, пробуждать мой брачный инстинкт, который ты только что благополучно умертвил.

— Ты первая меня соблазнила, я отказываюсь вот так торопиться и прыгать сразу же в койку. У нас не было совместного ужина, неловкого разговора о бывших и даже невинного поцелуя в щёку. К чему вся эта суетливость? — орудуя всем, что приходило на ум, он состроил обиженного из себя. — У меня есть правила, сразу говорю! — выдал он после непродолжительного молчания. — Засосов не оставлять, спину не царапать!

— Надо ли мне спросить отчего такая бережливость к кожным покровам? — спросила Аяко, встав в позу, запротестовав таким образом по-своему.

— Если ты забыла, то напоминаю — я этим телом средства для существования зарабатываю, — сказал он, переходя на тона повышенного содержания. В коридоре их наверняка бы услышали.

— Сказал так, будто стриптиз танцуешь, — высказалась невозмутимо она, разглядывая маникюр. — Может, мне налички наменять?

— Хочешь, чтобы я тебе станцевал? — оторопев от её шутки, он принялся жалеть о сказанном.

— Ну если ты потрясёшь своими булочками, то я против не буду, — высказалась она с видом равнодушным, прекратив хотя бы рассматривать свои красные ногти.

Это какая-то дискриминация! — решил Монах про себя, приоткрыв рот и заиграв бровью ничуть не хуже, чем делала это Май.