— Заклинание? — Май оробела.

— Да, этот отрывок из поэмы «Манфред», автор Лорд Байрон. Ну что, ты готова? — он спросил, когда Танияма улеглась и закрыла глаза.

— Да, — кивнула она со вздохом.

— Тогда начинаем! — Питер поставил стул в изголовье и распростёр свои худые руки над лицом Май.

Надо напрячь тело, а затем медленно расслаблять, — вспоминала она советы Нару. — Слушать пульс, считать… Один… Два… Три…

Пусть глубок твой будет сон —

Не коснётся духа он.

Есть зловещие виденья,

От которых нет спасенья:

Тайной силою пленён,

В круг волшебный заключён…

Читал Питер стихи из поэмы, темня и пересыхая от переполняющего его честолюбия.

Ты нигде их не забудешь…

Ты замрёшь навеки в них,

В тёмных силах чар моих.

Закончил он строки заклинания, которое на самом деле являлось проклятьем, проклятьем, отравляющим Манфреду, могучему чернокнижнику, жизнь.

— Она спит? — Лен неуверенно подошёл, собираясь для подтверждения потыкать в Май пальцем.

— Руки убрал! — Обин грозно прикрикнул и ударил юношу по пальцам. — Неизвестно что будет, если её сейчас разбудить. Я вообще не понимаю, для чего ты ей это позволил?! — он вопрошающе уставился на Питера, не находя в его действиях здравого смысла.

— Я предупреждал Оливера, ответственности за её жизнь я никак не несу, — безразлично ответил он, садясь обратно за книги. — Само провидение послало её в мои руки. Я не смею противиться зову судьбы.

Он-то не противится, а перепадёт за эту девчонку всем без исключения! — Обин чувствовал, что эскалация между Оливером и Питером рано или поздно до добра не доведёт.

Эта тяжесть в дыхании… — Май беспомощно и послушно повисла, позволив волочить своё тело по той же припорошенной снегом и листьями мягкой земле. Вот эта сухая, покрытая морщинами рука, тащащая её за воротник, тяжёлый удар, свидетельствующий о падении на землю и последующее перемещение в холодную металлическую тачку, где её забросали грязными рваными листьями. Она болезненно зажмурилась, чувствуя сильный запах влажной земли и медленные, видимо, из-за веса, движения.

В теле прослеживалась ломота, но, больше того, её пугала голова. Что-то тёплое стекало по лбу и залепляло глаза, сомнений быть не могло, то была черепно-мозговая травма, деформирующая все жизненные процессы в её теле.

Дорога заняла около получаса и вот, наконец, тачка остановилась. Сквозь сонливость и похоронный звон, бьющий в ушах, она разлепила глаза. Через грязь и тлен прошлогодних листьев, она увидела покосившийся жердяной забор и чей-то дом с дверями, выкрашенными в сочный зелёный цвет.

Скрежет и пыхтения надрывающегося мужчины. Май услышала их и испытала то самое падение, которое прежде казалось падением в бездну.

Шахта! Это колодец! — сквозь сумрак она разглядела старые кирпичные стены её круглой тюрьмы, и вот последний свет померк, угаснув с задвинувшейся крышкой люка.

Зловонье и смрад, чернота и давящая пустота.

— Хватит, пожалуйста, хватит! — давление стен передало ей ощущение будущих загробных мук и вот подточенные страхом чувства паники неизбежно проснулись. — Помогите!

— Слышь, Пит, её бросило в пот и странно трясёт, — Обин наклонился над лицом Май, дабы убедиться, что она хотя бы жива, а не находится на грани жизни и смерти.

— Это не моего ума дело. Я не стану надрываться там, где мои познания не принесут пользы или вреда. Половинчатость — не для меня. Если переживаешь, то буди, делай искусственное дыхание или ещё чего-нибудь в этом роде. Я пасую!

Поняв, что для Питера слава или бесчестие, достигнутое исподтишка, равносильно победе, а золотая середина — бесславный проигрыш, Обин затормошил холодеющее тело Май.

— Эй, просыпайся! Нам задарма не нужны представления. Просыпайся! — тряс он до тех пор, пока она не очнулась.

— Коттедж Олдриджей! — исторгла она крик, столкнувшись с носом Обина лбом.

— О, боже! — закричал тот, едва не повалившись со стула. В глазах замигали колючие искры, нос ломило и жгло. — Вот дура! Ты мне чуть нос не сломала! Или, быть может, даже сломала! — он бил ногой о пол и зажимал указательными пальцами нос, боясь опускать руки.

— Да всё в порядке, — сказал Лен посмотрев. — Там и крови-то нет.

Низменная природа добродетели, — тихонько посмеивался Питер, сидя за столом с книгой.

— Коттедж Олдриджей! — вновь вскрикнула Май и подскочила. — Пойдём! — она бросила взгляд на Блера и побежала, не дожидаясь его.

— А вот это уже интересно, — он, расплываясь в улыбке, закрыл книгу и, посмотрев на притихших друзей, вышел следом за Таниямой. — Я никогда не отказываюсь от прогулки, но будь так любезна, не спеши, — сохраняя самообладание, говорил он, зная, что даже так, докричится до переволновавшейся девушки.

XII

Забор, зелёные двери и косяки… — повторяла Май про себя, дабы не забыть. — Где-то у дома должен быть люк! — добежав до углового дома в конце улицы, она принялась хаотично кидаться во взгляде, рассматривая грязный, тающий снег.

— Что мы ищем? — Питер, делая вид, что воплощён из одних сплошных достоинств, неторопливо догнал Танияму и, сунув руки в карманы, принялся не хитро смотреть.

— Люк! — Май дышала так часто, что волосы лезли к ней в рот и липли к лицу. — Нашла! — закричала она, откапывая тот ногой. — Отлично! Поищи чем можно приподнять крышку колодца.

— Ты хочешь залезть в канализацию? — у Блера с немалым трудом слова находились. — Май, ты меня извини, но достопочтенным джентльменам не пристало лазить по канализациям, да ещё при свете дня! Я романтик, любовник и ни в коем разе не сантехник.

Брюзга чёртова! — она выругала его про себя и забила ладонями по карманам пальто.

— Кажется, где-то забыла… — она искала сотовый телефон. — Позвони Оливеру, скажи, что мы его ждём у дома Олдриджей, пусть захватит Джона и Монаха. Потребуется их помощь.

— Как скажешь, позвонить не составит труда, — испытав интерес, он с желанием зрелищ исполнил её просьбу.

Спустя минут десять, все, не исключая Аяко, подошли на место встречи.

— Я же сказал тебе ничего не делать! — Май не успела и рта при этом открыть, Нару отругал её, глядя на согнувшуюся позу, в которой она, подпихивая лом к люку, пыталась открыть колодезную шахту.

— Оно вышло само! — соврала она, продолжая пыхтеть. — И кроме того, я старалась не для тебя!

— Май, дай это лучше мне, — Такигава не мог на это смотреть, чтобы девушка пыжилась с ломом посреди улицы — немыслимо! — Что ты хочешь найти в этом колодце?

— Если я права, то туда сбросили серьёзно раненного человека, — ответила она. — Я не знаю, когда это произошло, но я очень надеюсь, что этот человек жив! Наш преступник — мужчина, думаю, что ему за сорок! Пожалуйста, Монах, поспеши! У этого человека серьёзная травма головы, мне страшно подумать, что мы опоздаем на минуту или даже день.

Ей снилась земля и лес. Маловероятно, что там нас ждёт живой или хотя бы свежий труп, — подумал Нару, вспомнив детали.

— Кстати, а где ты лом взяла? — пока Монах надрывался, Аяко полюбопытствовала.

— А он у дома стоял, — Май кивнула на коттедж Олдриджей, упустив Хосё из вида на жалкий миг.

— Готово! — закричал он, отодвигая чугунную крышку. — Там что-то есть, но нужен фонарик.

Джон вынул из кармана маленький фонарь, и все разглядели останки в куче грязных лохмотьев. Безгубый и безгрудый прах, одетый когда-то в приличное шерстяное пальто, нынче от безгрудости своей являл нечто мерзкое, коричневое, обглоданное и иссушенное.

— Май, — Оливер, завидев в её лице чудовищную обиду, приказным тоном отвлёк от вида старого тела. — Иди обратно в дом пастора Куинси. Мы вызовем полицию и проследим, чтобы местные не наделали из этого много шума.

— Но я… — она хотела поучаствовать, рассказать всё что видела, однако в этом сейчас надобности не было.