Не прошло и получаса, как все сотрудники офиса SPR в полном составе собрались в гостиной.

— И как? — Такигава первым открыл рот. — Ты так и не сказал, как прошла вчерашняя поездка.

— Удачно. Я узнал всё, что следовало узнать, — ответил он в своём духе.

Нет, ему точно нравится, когда его упрашивают! — Монах ожидал немного другого ответа, но директор SPR не заставил себя ждать.

— Священник, присматривающий за приходом святого Джеймса, умер собственной смертью в 2004 году. Желающих заниматься опустевшим приходом не нашлось, и тут появился Гладвин Куинси.

— Приходы живут за счёт пожертвований своих прихожан, — сказал Джон, думая вслух. — В деревне и в самые лучшие времена не насчитывалось больше двухсот человек. Нет ничего удивительного в том, что никто не захотел взваливать на себя дополнительную ответственность.

— Я что-то не понимаю, — на время Май позабыла о своём плохом самочувствии. — Вы подозреваете пастора Куинси? — она поняла, в каком неведении оказалась, начиная по этой причине хаотично смотреть то на Монаха, то на Брауна, находя полным отчаянием встречу со взглядом Нару.

— Мы лишь проверяем, — успокоил её Джон. — Между пастором и священником есть огромная разница. Официально пастор — это проповедник, зарегистрированный в религиозной организации. Иногда люди используют это слово в повседневной речи, совершая тем самым ошибку. Пастор наставляет на путь истинный, вносит в массы слово божие, и в редких, вот таких случаях, временно берёт под своё крыло приход.

— Сейчас приход святого Джеймса встал на ноги, — серьёзно сказал Такигава. — В особенности благодаря пожертвованиям одной пожилой леди. Миссис Аддерли сказала мне, что мать Барри Олдриджа хорошо помогала приходу весь этот год. Надо полагать, что пастор Куинси неспроста заботился о её сыне, сбившемся с пути.

— Я выяснил, что с весны того года приходом начали интересоваться, — Нару сдержанно повёл речь дальше. — Но не успел сойти снег, как страшное убийство и последующее за ним самоубиение отвадило всех желающих заниматься этим приходом, а дальнейшие слухи о призраках укрепили это нежелание.

— И что с того?! — гнев булькал долго и вот Май сорвалась. — Это обычное стечение обстоятельств! Пастор Куинси не мог знать, что Барри подкосит недуг, и приход будут спонсировать. Да и, в конце-то концов, его мать могла забрать сына и раньше домой! Вся эта информация полная чушь!

— Май, ты чего? — Такигава в отличие от других шокированных принял попытку успокоить взъевшуюся особу.

— Меня жутко бесит то, что вы на стороне этого Гейта! — её аж затрясло. — Это он сказал, что пасторы и священники в таких местах главные, что их слушаются люди. Получается, что все бараны, а они пастухи. Это теория, может быть, отчасти и верная, но содержать приход, нести ответственность за всех этих людей — это тяжёлая работа, и я не думаю, что надо перемывать кому-то кости, только потому, что пара косвенных фактов отбросило свою тень!

— Мы лишь рассматриваем варианты, — Монах сделал ещё одну попытку достучаться до Таниямы. — Возрастной спонтанный психокинез — явление не редкое, но чтобы в таких масштабах… Единственная ниточка, за которую мы смогли зацепиться — это пастор Куинси, поэтому мы детально прорабатываем все версии. Успокойся…

— Как тут успокоишься, когда всё внутри горит и в голове пульсирует?! — она запустила пальцы в свои волосы и заходила по ковру так, словно хотела протереть на нём дыры — очень быстро.

— Тебе надо больше пить, — сказал Такигава знаючи, скрестив руки у груди.

— Замечательно, — она на удивление всем остановилась и ткнула пальцем в Нару. — Ты! Сделай мне чаю! Это всё твоя вина, не будь ты таким замкнутым, я бы не чувствовала себя брошенной.

Ну началось, снова будут спорить… — Монах невидимо закатил глаза, но уровень накала оценил. — Нару, чай! — хихикал он потихоньку, чувствуя, что ещё одних жизненных продлений ему никто не простит.

— Я тебя предупреждал, — он не изменил своему надменному выражению и даже позе в кресле, — ты поехала с нами, зная, что будешь заниматься. Кембридж — не провинциальный университет.

— Ах ты, наглая рожа! — Май ещё не дошла до рукоприкладства, но помышляла об этом. — Я вечно ради тебя из кожи вон лезу! Сегодня я не в том настроении, чтобы заниматься! Да и не тебе экзамены сдавать, а мне! И кстати говоря, тебя всего лишь заело, что пастор Куинси отказался помогать тебе во всём!

— Май, у тебя, должно быть, месячные скоро, ты взрываешься на пустом месте… — Такигава попытался солидарно поддержать начальника.

Да дело не в них! — обиделась она. — Просто такое отношение к делу меня бесит!

— Вступительное испытание в Кембридж — эссе, поэтому летом тебя ждут курсы, где ты будешь детально изучать английскую литературу, — продолжил он, будто и не слышал её. — Английская литература — один из главных предметов. Практическая критика и чтение сложных текстов. Всё это ждёт тебя летом. Знание языков и истории — желательно, знание английской литературы — обязательно! Джеффри Чосер — отец английской поэзии, Уильям Шекспир, Сэмюэл Джонсон, Уильям Блейк, Джордж Элиот, Байрон, Джордж Гордон, Эмили Бронте, Джордж Бернард Шоу — это те не многие имена, с которыми тебе предстоит познакомиться. И не надо обвинять меня в чёрствости. Я сделал всё что мог!

— Если сделал, то не стал бы выдумывать всякие курсы, просто взял бы и позанимался со мной! — она разозлилась и пырнула его жестокой правдой.

— Ты, между прочим, тоже отличилась! Я пробовал с тобой заниматься, ты уснула! — он не выдержал, резко поднялся и парировал.

Что? Так он поэтому мне читал?! — она вспомнила, что не так давно, ещё когда они были в Японии, он и правда читал ей книги, а потому застыла с приоткрытым ртом.

— Больше не могу… — Монах сдерживался долго и тут как лопнул, наполняя гостиную громким смехом. — Оливер, прости меня, но если ты читал ей с таким же выражением лица, то я не удивлён, что она уснула, — говорил он сквозь смех и слёзы.

— Темой твоего эссе будет «Буря» Уильяма Шекспира, — продолжил он, не обращая внимания на Такигаву. — У него одна такая пьеса, где соблюдено единство времени и места. Это облегчает процесс изучения. С сегодняшнего дня к тебе будет приходить репетитор. Он поможет выправить язык и посвятит тебя в азы английской литературы.

Конечно, всегда проще взвалить дело на кого-то, чем мучиться самому! — пробурчала она что-то больше походящее на проклятье.

— К твоему сведению, я не всесилен и это нормально! — Нару словно читал её мысли.— Пошли, я приготовлю тебе чай…

Он согласился?! Согласился! — Май была готова кричать, когда тот вышел из гостиной, приглашая её за собой.

Его странные слова, негорделивые поступки, вынудили Танияму покаяться.

— Нару, прости меня, я понимаю, что ты делаешь это для меня, но я не думаю, что у меня получится, — призналась она, когда они шли в сторону кухни, размышляя о том, что английская литература — это уже чересчур.

— Всем сложно! — он прервал её жалость к себе. — Бернарду Шоу отказывали в шестидесяти издательствах, он тридцать лет не видел своей родины, а Байрон на свой первый сборник «Часы досуга» получил сокрушительную рецензию: «Поэзия этого молодого лорда относится к разряду той, которую ни боги, ни люди не могут допустить». И тем не менее, это не помешало Байрону поступить в Кембриджский университет.

— Да, но мечтал-то он об Оксфорде! — в кухне их встретил не кто иной, как Питер Блер. Миссис Аддерли угощала его чаем, не смея приглашать в гостиную, пока оттуда доносятся крики.

— Простите, мои милые, я не посмела вас тревожить, — извинилась она.

— Нет, миссис Аддерли, это моя вина, — Оливер прикрыл глаза и взял всю вину на себя.

Так это он будет моим учителем?! — Май округлила глаза, начиная заранее заикаться. Не то чтобы мучила совесть, скорее Питер возник здесь как жуткий призрак её постыдного прошлого.

— Май, доброе утро, — заулыбался он. — Оливер тебе, похоже, уже рассказал. Я помогу тебе разглядеть всё прекрасное в английской литературе.