— Старик велел вам прийти, — сказал он, как и прежде равнодушно оглядывая окружающих. — Скоро за останками приедут…

Блин, совсем неловко получилось… — Май как рыбка зашевелила ртом, теряясь кому в таком случае надо отказать, а кого поощрить.

— Мы тут как бы завтракаем… — всё что смогла вытравить она из себя.

— Ага, а я Королева Виктория, — иронично проговорил он.

Чего? Да как он смеет сомневаться?! — забулькала Танияма. — Мы ещё не до чего такого не дошли! Вот если бы я согласилась остаться на День рождения Нару, тогда бы…

— Мы идём, — вставив своё сухое слово, Оливер взял пиджак и вытолкал Танияму из комнаты.

— Но я голодная! — запротестовала Май, когда Нару запер дверь.

— В бардачке лежала шоколадка, — ответил на это он.

— Да она хоть свежая?! — Танияма остервенела. Их прервали на таком волнительном моменте и вдобавок ко всему оставили без завтрака.

— Вот сама и проверишь, — заявил он с ухмылкой.

Нет, в этом мире точно нет справедливости! В кой-то веки пригасил на День рождения и на тебе! — забыв, что ответ на этот вопрос заставил её серьёзно задуматься, она возвела в ряды крайних всех, кто первым попался под руку.

XI

Останки девочек Кливз производили ужасающее впечатление. Маленькие обуглившиеся черепа с уцелевшими зубами, тонкие змеевидные позвоночники и выпуклые тазобедренные кости. Все мягкие ткани сгорели дотла, оставив после себя те малые горстки золы, которые мистер Кливз прихватил вместе с не распавшимися останкам.

Мне не стоило нападать на него, — Май пожалела о том, что сказала Оливеру ранее. — Он лежал здесь, среди этих останков, совсем один, без сил и сознания. Ему не хватало воздуха, поэтому он не мог позвать на помощь. Думаю, он часто отключался. Ничего не поделаешь. Люди, имеющие какую-то хроническую болячку все такие. Они говорят, что всё хорошо, не желая волновать близких, и, более того, они не хотят признавать то, что больны. Я была слишком строга. Нару обычный человек, пусть и с необычными способностями.

— Оставим всё как есть, — решил профессор Дэвис, вырвав каждого участника этого дела из собственных мыслей. — Мы сделали своё дело, теперь этим займутся люди, которые должны были раскрыть причину пропажи девочек Кливз сорок лет тому назад.

— Нару, ты точно себя хорошо чувствуешь? Может, ты пройдёшь медицинское обследование? — беспокоясь о его состоянии, Танияма догнала своего босса и последовала вместе с ним на улицу.

Как водится, весёлость Май улетучилась с приходом несообразно пасмурного настроения профессора Дэвиса. Откинув челюсть по-рыбьи, она поняла, что никакие высказанные ею аргументы не смогут стать в глазах Нару полноценными.

— Не поубивайте друг друга раньше времени. Сделайте это лет через тридцать совместной жизни, — шагая потихонечку, Гейт задорно дал молодым совет.

К тому времени Нару поседеет, его щёки отвиснут и лицо приобретёт этот странный желтоватый оттенок, — представив это, Май звонко рассмеялась. — Боже мой, какой ужас! Я же тоже поседею! — мысли Таниямы вихрем промчались вперёд на тридцать лет, вмиг обернувшись в настоящее.

— Интересно, теперь, когда тела девочек нашлись, полисмены не будут кружить вокруг да около? — Май вопросительно посмотрела на Оливера, желая понять, что будет с мистером Кливзом.

— Скорее всего, его поместят в психиатрическую больницу закрытого типа, — предположил он. — Однако в силу возраста и срока давности по делу может получиться и так, что меру пресечения выберут менее строгую.

Этого психованного старика надо оградить от других людей, и даже если так говорить нехорошо, я ничего не могу с собой поделать, — Танияма согласилась с тем, что вторило ей сердце, вознегодовав на не очень-то приятные домыслы профессора Дэвиса.

Хруст, издаваемый голышами, столкнувшимися друг с другом, встряхнули Нару и Май, предвещая чьё-то приближение.

Мистер Кливз?! — узнав жёлтое старческое лицо, Танияма вздрогнула как при виде вновь образовавшегося миазма.

— Подлец! — трясся старик, покрываясь мокрый вонючей испариной. — Как ты посмел украсть мой шанс на искупление?! Я тебя не прощу! — изрыгая слова, наполненные ненавистью и проклятиями, он направил на профессора своё двуствольное охотничье ружьё.

— Да как вы можете так говорить?! — немедля в своих действиях, Май гулко закричала. — Вы живы благодаря тому, что Нару такой правильный! — встав на защиту своего босса, она распростёрла руки.

— Май, — медлительно проговорил Оливер, взяв её за плечо.

— Пошла прочь, соплячка! — закричал мистер Кливз во всё горло. Выстрел похожий на гром и молнию, расщепляющую дерево, прозвучал.

Так темно в голове и пульс в висках стучит, — упав на землю, Май полностью оглушённая увидела яркое лазурное небо с белыми как кораблики облаками и танцующие в воздухе жёлтые листья…

25 августа. Суббота. Больница «Сейнт Томас»

— Май, ты ведь уже приходишь в себя, — слыша сквозь сон приятный женский голос, Танияма, ворочая головой, медленно приходила в себя. — Ты видишь нас, узнаёшь?

Разобрав через приоткрытые щёлки образ импозантной женщины, Май хрипло, как и положено больному человеку, назвала её по имени.

— Аяко…

— Узнала! — обрадовался больше всех Такигава. — А меня ты узнаёшь? Это я, Монах!

— Перестань! — отругала его жрица. — Она же не головой ударилась! Если узнала меня, так узнает и всех.

— Аяко, Монах, Джон… — назвала она друзей по имени. — Как вы здесь оказались? Что произошло? И где я?

— Вот уже третий день как ты в больнице, — сочувствующе сказала Матсузаки. — Мы прилетели вчера…

— Да. Отпуск у нас! — не пал духом Монах. — Но кто же знал, что этот придурошный старикашка сделает предупредительный выстрел.

— Он выстрелил рядом с тобой, но картечь стрикошетила и попала тебе в бедро, — сказала Аяко.

— Да, знаешь, такое бывает! — взбодрился Такигава не на шутку. — Картечь и дробь часто отскакивают. Может отскочить даже от воды. Это хорошо, что заряд был не крупным, а то в ноге у тебя была бы огромная дырка. А так я слышал, что некоторым охотником отскочившая картечь попадает в голову. А там уже всё, пиши пропало!

— Ранение Май было тоже опасным, — сказал Джон по-доброму и со всей заботой.

— На самом деле очень, — подтвердила Аяко. — И хотя картечь попала в ногу, она задела артерию. Повреждение этого кровеносного сосуда приводит к смерти человека через три минуты, если не оказать должной медицинской помощи. Поэтому ты оказалась в больнице.

— А где Нару? — услышав о своём состоянии вдосталь, Май показалось странноватым, что никто не вспоминает о профессоре Дэвисе.

— Он просидел возле тебя больше суток. Вчера ближе к ночи приехал его отец. И Нару согласился поехать домой. Ему уже позвонили и сообщили, что ты пришла в себя. Думаю, он скоро будет здесь, — дала ответ Аяко.

— Да, а о том старике даже не думай! Теперь его наверняка поместят в особо строгую тюрьму. Я слышал, что здесь это Броадмур, — сказал Такигава, желая хоть чем-то поднять Май настроение.

— Вы не поможете мне? — понимая, что лежать нет уже никаких сил, Танияма попросила приподнять её.

— А ей уже можно? — поинтересовался Такигава.

— Вполне, — сказала Аяко.

— А оно ей не навредит? — усомнился Монах.

— Нет, — мягко ответила Матсузаки, помогая девушке присесть.

— Странно, но я не чувствую никакой боли, — пожаловалась Танияма. — Лишь слабость…

— Это обезболивающие, — подсказала Аяко.

На этом приятности закончились. В палату вошёл Нару. Увидев его бледное лицо и перемотанную бинтами голову, зыблющаяся надежда на витийствующий монолог со стороны молодого профессора была полностью утеряна.

Стыдно… — встретившись с тусклым взглядом Оливера, Май с большими опасениями посмотрела ему в глаза.

— Пойдём, — позвала всех Аяко, оставив одноместную палату для разговора двоих.

— Что с твоей головой? — волнуясь больше всех, Танияма спросила в лоб, не дождавшись ухода друзей.