Виктор Максимович явно нежелающий растягивать прощальный момент, прибегнул к проверенному способу, оглушительно прочистив горло он заговорил:
— Вер послушай, мы его от всего подряд не убережём даже если он останется тут. Твой сын давно мечтал учиться на археолога, у него есть желание и мотивация, плюс ко всему он будет обучаться в русскоязычной группе. К тому же я предусмотрительно беру его в экспедицию, чтобы Гриша мог познакомиться поближе со своим деканом и в дальнейшем не стеснялся обратиться с просьбой о помощи. Ну а если он филонить в институте станет, значит вернётся домой и пойдёт работать. Тоже самое было бы и тут, если бы он не стал учиться, — сурово подытожил капитан.
Вера Михайловна рассеянно кивнула. Вот вроде бы и всё, мать убеждена, но дальше произошло то, что Гришу даже напугало. Виктор Максимович схватился левой рукой за глаз, прикрывая повязку, а Михаил, сидевший за тем же столом, гнусаво заговорил, подражая голосу матери:
— Да вы правы Виктор Максимыч, ладно сынуль, удачной тебе экспедиции, не забывай звонить и обязательно приезжай домой хоть на денёк, как вы закончите исследования.
Мать грустно улыбаясь повторила за Михаилом сказанное им слово в слово, затем встала и обняв сына на прощание направилась к лестнице. Михаил проводил женщину взглядом. Капитан, болезненно сморщившись отвернулся к иллюминатору. Гриша, испугавшись за мать, подскочил со стула, решив сопроводить её до машины и дождаться пока она придёт в себя.
Уже спустившись на пирс к машине, мать обратилась к идущему рядом сыну:
— Ужас какой, ну и духота у них там стояла, я думала сознание потеряю. Гриш ты как-нибудь скажи деду, чтобы проветрил помещение, я уж не стала делать замечание, — сказала мать садясь в машину.
— Да, и в самом деле жарковато было. Ладно, до встречи, мам! — успокоившись, сказал Григорий.
Прежде чем скрыться за поворотом между зданиями, мать остановилась, посигналив на прощание.
Уже возвращаясь на судно, молодой человек увидел поднявшегося на палубу капитана. Беспокойство вновь пробудилось в груди юноши, страх холодным свинцом разлился по всему телу. Еле перебирая ватными от волнения ногами, Гриша отправился в капитанскую рубку. Когда Григорий вошёл, капитан сидел в своём кресле, а его черноглазая ассистентка спустилась в трюм.
— Ну что, отчаливаем? — сказал Виктор Максимович будничным тоном.
Гриша, прислонившись к приборной панели, встал рядом и с тревогой глядя в лицо капитана спросил:
— Дед, что у вас произошло, на тебя страшно смотреть!
— На меня то!? — хмыкнул капитан, — Ты бы на Валеру посмотрел, его мы вообще еле спасли.
— На вас напали что ли? Что с твоим глазом дед, почему он такой страшный?
Виктор Максимович грустно улыбнулся и сказал:
— Ты же его не видишь под повязкой, с чего ты взял что он страшный? Ну, было небольшое сражение и нас слегка потрепало, но ты же сам понимаешь, никто ведь не говорил, что мы на этой работе как у бога за пазухой. С нами здесь всякое может случиться, — уклончиво ответил Виктор Максимович.
— Дед, хватит меня держать за кисейную барышню! Рассказывай, как есть! — нахмурившись воскликнул Гриша.
— А что я тебе ещё рассказывать-то должен, не пойму!? Глаз я сам отдал, как плату за спасение, иначе в той ситуации было никак. Корабль мы уже залатали, теперь вот осталось его в док отогнать, прогрунтовать да покрасить.
Гриша расстроенно выругался, и затем сказал:
— Так что, глаз у тебя восстановить теперь нельзя что-ли?
— Нельзя, это проклятие, — сказал капитан и приподняв на миг повязку на глазу продемонстрировал чёрный зияющий провал края которого светились фиолетовым.
Грише от такого зрелища стало дурно, отвернувшись в сторону он сдержал поступающую тошноту.
— Зато, теперь я вижу многое, что раньше мне было недоступно, — попытался подбодрить капитан.
Гриша, несогласно качая головой сказал:
— Эта ваша магия просто ужас какой-то, я даже представить боюсь, как на тебя эта хреновина в глазу повлиять может!
— Знаешь, если не раскрашивать силу в своём воображении в различные цвета, то магия останется лишь инструментом, как и наше тело, которого мы в любом случае лишимся со временем, — парировал капитан.
Гриша промолчал, он почему-то почувствовал сильную глубинную усталость, знакомую до боли. В таком состоянии хотелось развернуться и прямо сейчас идти, идти прочь туда, где не было бы ни магии, ни людей. Туда, в звенящую тишину.
Капитан, заметив, что внук загрустил, весело крякнул, вставая из кресла, и, направившись в трюм, негромко запел: «А ну-ка песню нам пропой весёлый ветер, весёлый ветер, весёлый ветер, моря и горы ты обшарил все на свете, и все на свете песенки слыхал…».
Гриша удивлённо уставился на деда, старик весело мурлыкающий песенку тронул юношу своим жизнерадостным настроем. Вспомнив наставления мастера, молодой человек унял эмоции. «Сам ведь говорил деду про кисейную барышню и тут же раскис. А ведь он прав, ничто не вечно под луной», подумал Григорий.
Капитан вернулся в кубрик вместе с Михаилом и приказал Грише помочь механику отвязать швартовые канаты и убрать трап. Когда отчалили Григорий решил, что самое время подкрепиться, а то ведь кто знает, когда в следующий раз ему удастся поесть почти в домашних условиях. В отсутствие повара, на себя эту обязанность взял почему-то Михаил, видимо на этом судне готовка пищи являлась прерогативой мужской части экипажа. Гречка с остывшим овощным подливом показалась Грише пресной, но вполне съедобной, однако про себя молодой человек отметил, что у Валерия Афанасьевича блюда получались гораздо вкуснее. Вспомнив про кока, Гриша спросил у Михаила, чистившего картошку на суп о судьбе кормильца.
— Вопрос то вроде бы простой, но в двух словах на него не ответишь, — задумчиво выковыривая глазки ответил Михаил, — Нас атаковали Бхак-Сейсай, широко-известные как голодные духи или пожиратели. Эти существа в отличие от Претов, тоже называемых голодными духами, весьма сильны и запросто могут искажать материю, подключаясь к астральным нитям. К тому же они обладают плотным отражающим покровом, из-за чего с ними крайне трудно сражаться. Физические атаки стихией на них не действуют, поэтому пока капитан проводил жертвенный обряд, готовя ментальную атаку, Валерыч защищал нас и судно, отражая атаки своры Пожирателей. Если бы не жертва капитана, то несмотря на все усилия Валеры нам бы пришёл конец. Бхак-Сейсай являются подопечными Абаддона — уничтожителя миров. Пожиратели, в отличие от всех остальных существ ушедших в разрушительный предел, никогда не воплощались в материальном мире. Эти существа обладают единым сознанием и в отличие от Ракшасов, Асуров, Дэвов, Пишачь, Гандхарвов и прочих духов не являются многоликими. Проще говоря это бездушные твари антимира. После встречи с ними кожа Валерыча покрылась волдырями и стала отслаиваться, так словно его на медленном огне поджаривали.
— Дааа! — протяжно воскликнул молодой человек представивший себе жуткие травмы кока, — и часто вы с такими опасностями сталкиваетесь?
— Обычно самую большую опасность представляли пираты и прочие гуманоиды, охотящиеся за клубнями. Последние же годы мы жили в относительно мирное время. Говорят, что в начале девяностых на тонком плане был ад кромешный, но я тогда ещё был молод и только проходил обучение в ШТАБЕ, так что меня смутные времена не коснулись. Насколько мне известно, обычно, в смутное время всевозможных демонических существ становиться больше, ведь их привлекают людские страдания. Ну а смутное время, само собой отчасти дело рук ШТАБА, в задачу которого входит мутить воду.
Григорий с набитым крекерами ртом возмущённо воскликнул:
— Такое впечатление, что этот мир создавал любитель садо-маза!
— Ничего-то ты не понимаешь в картофельных очистках, — усмехнувшись сказал Михаил.
Когда Гриша помыл посуду и поднялся в капитанскую рубку, Владивосток уже скрылся в сырой пелене, а перед яхтой серым призраком вырос мыс Открытый, который капитан почему-то назвал мысом Чиган. Голые прибрежные обрывистые скалы высились над Уссурийским заливом. Короткая щетина полевых трав на вершине смотрелась унылым желтовато рыжим ковром на фоне пасмурного неба. Виктор Максимович направил корабль в бухту Беззащитная, раскинувшуюся справа от мыса. Внимательно осмотрев пустынный пляж бухты, он опустил якорь подготовившись к прибытию летающего корабля.
