Я молча глотал слезы, мешая их с никотином. Во рту все пересохло и боль в висках усиливалась. Ничего же не изменилось. Чувства, что он во мне взрастил — не дохнут. Он не просто меня поднял с колен, он сделал меня другим, и этот новый человек никак не хотел сдаваться. Пришлось звать на помощь прежнего меня, он словно ждал…
Макса я застал в зале, тупящего в ящик, хотя в упор не видя, что в нем происходит. Подошел вплотную, усевшись на бедра лицом к лицу, и поцеловал первый. Мне надо было перебить ЕГО вкус, надо было доказать себе, что свободен.
Максим сопротивлялся первые пару минут, пока боролся с эмоциями, а после — покорно сдался, целуя в ответ, забыв про дружеские чувства. Он, как раньше, крепко прижимал меня к себе, железными тисками фиксируя и не давая сделать лишнего движения. Так же властно уронил на диван, прижимая собой. Я чувствовал его желание, чувствовал свое, но в это время в голове творился такой бардак, боялся даже открыть глаза.
Холодные пальцы на моем члене вызвали озноб, все тело, несколько месяцев не знавшее секса, отозвалось дрожью и жаром, подставляясь под его ласки. Когда воспаленной чувствительной головки коснулись горячие губы, невнятно застонал, закрыв лицо руками, и выгнулся им навстречу.
Я вряд ли бы сделал это с кем-то другим, вряд ли бы позволил себе такую грубость, но это был Максим, и я знал, что он хочет все, даже если будет больно, поэтому трахал его в рот, толкаясь глубоко в горло, удерживая за волосы, пока он не начинал давиться, тогда вытаскивал член, дав продышаться, и повторял все по-новой, до удара тупой, тянущей, слишком болезненной волны оргазма. Кончал долго и в мучениях, вцепившись в свой член и отталкивая Макса подальше, чтобы не залить ему лицо, сжавшись в комок и напрягаясь до темени в глазах.
К нему потянулся первый, чувствуя, что немного попустило и снова могу дышать. Макс был полностью одет, хотя и возбужден не на шутку, мягко обнял меня, перехватив за кисти, когда потянулся к его ширинке, обозвал долбоебом, но от него даже это звучало как ласка. Погладил по голове, совсем как ребенка, и ушел в ванную, снимать стресс самостоятельно.
Стало ли мне легче?.. Нет… Я все это время боялся физической близости с кем-то другим, все это время боялся, что просто не смогу быть с кем-то еще, не захочу, лучше останусь импотентом! И теперь, выебав лучшего друга в рот и кончив при этом, могу признать — стояло у меня не на него, а на того мудака, который меня просто поцеловал.
Это почувствовал и Максим, увидел по мне и понял в процессе. И не оттолкнул. Даже зная, что использую его. Как жить-то, блядь, после этого?!
«Не смей меня больше трогать», — отправляю СМС Дане перед сном, едва не роняя телефон из рук, когда следом приходит ответ: «Это вряд ли».
Автор
Максим серой тенью сидел в своем кабинете, разглядывая предоставленные ему частным детективом материалы. И чем дальше он читал, тем сильнее чувствовал, что от природы иссиня-черные волосы покрываются сединой преждевременно.
Человек, которого Данила с трудом мог вспомнить, сейчас красовался на фото перед ним. Среднестатистический: высокий, если судить по фото, худощавый, угловатый, лишенный той мужской искры, которая есть в парнях его типа. Ничего особенного, решил Максим и отложил фото, перелистывая скудные данные, которые ему предоставили. Внимание привлекло название знакомой клиники, о которой упоминали знакомые потеряшки, мол, подрабатывал там, часто ездил. Внутри у Макса похолодело, слишком уж известная больница.
— Найди его, — Макс лениво махнул головой следаку, уже бывшему на пенсии, но с довольно приличными связями, что развязывало ему руки практически во всех областях. — Он нужен мне лично.
Тот молча кивнул и удалился, Макс тут же ссутулил плечи и сполз ниже, расслабляясь. Этот день никогда не кончится.
С главврачом этой больницы Макс был знаком с незапамятных времен, когда еще мальчишкой бегал к нему тайком от родителей сдавать анализы чуть ли не каждый год. Презервативы он никогда терпеть не мог, а случайные связи были не редкостью, хотя и контингент любовников и любовниц был наивысшего уровня, но патологическая боязнь подхватить какую-нибудь заразу брала верх, и он снова шел туда. Поэтому и визит откладывать не стал, решив наведаться лично.
— Андрей Семенович, — Макс с улыбкой поприветствовал старого знакомого, который всегда относился к нему с неким пониманием и опекой. — Как вы постарели…
— Поганец, — ухмыльнулся уже пожилой мужчина, вставая навстречу и принимая и протянутую для приветствия руку, и дорогой коньяк. — Все хорошеешь и хорошеешь. Какими судьбами? — привычно переходя сразу к делу и жестом предлагая присесть. — Ты вроде как давно не балуешься, чтобы ко мне приходить, или что-то случилось?
— Не совсем. Со мной все в порядке. — Макс тяжело подбирал слова, не зная, ни как охарактеризовать сложившуюся ситуацию, ни как ее преподнести, чтобы не зацепить пацанов. — Мне нужна от вас некоторая помощь. Это не займет много усилий, полагаю.
— И? — в нетерпении врач поерзал в своем кресле.
Макс накорябал на листке ручкой имя и фамилию человека, который умудрился перевернуть их мир с ног на голову, и протянул Андрею Семеновичу. Тот долго рассматривал листок, прикидывая что-то в уме, вид у него был задумчивый.
— Кто это? — спросил через некоторое время, отложив лист и внимательно посмотрев на гостя. Макс с сожалением выдохнул.
— Я думал, вы мне скажете.
— К сожалению, я не знаю этого человека, — виновато пожал плечами, но, видя поникшего собеседника, быстро взбодрился. — Но я постараюсь что-то узнать, поспрашиваю среди наших, возможно, я не имел чести с ним быть знакомым, коллектив большой, сам понимаешь. Но ты уверен, что он как-то связан с нашим диспансером?
Максим всем своим существом не хотел, чтобы этот человек как-то был связан с учреждением, которое занималось изучением и лечением венерических заболеваний. Ему проще было бы, если бы его переехал поезд и история так и осталась бы темной, но все следы вели сюда, а значит, придется искать здесь.
— Вы окажете мне большую услугу, если сможете что-то найти.
Они прощались в раздумьях, каждый погружаясь в свои мысли. Андрей Семенович обещал позвонить, как только что-то узнает, с этой минуты Макс стал вздрагивать от каждого телефонного звонка.
— Как ты думаешь, — Данила поставил перед Максимом треснутую темную кружку, плюхая в нее пакетик заварки, — это когда-нибудь кончится?
— Ты про свой паршивый чай? — скептически покосился в кружку, откуда пахло травами и особенно резко мятой.
— Я про непрекращающийся коллапс.
— Все будет хорошо, — попытался уверовать старший, потому что сам в это искренне верил.
— Почему после этих слов, — Данька сполз вдоль окна на корточки и прижался спиной к батарее, — все становится еще хуже?..
Брюнет ухмыльнулся, следом почувствовал вибрацию и знакомый рингтон на сотовом. Пальцы дрогнули, кружка выскользнула из рук, упав боком на стол, раскололась по трещине, разливая кипяток.
— Любимая Мишкина кружка, — усмехнулся точно так же, как секунду назад Максим, Данила, безэмоционально глядя, как капли падают со стола и собираются на полу в небольшую желтоватую лужицу. — Трубку возьми, — как приказ, только мягче. — Вдруг важное.
Максим послушно взял трубку и даже поздоровался. Андрей Семенович долго ходил вокруг да около, подбирал выражения и искал обходные пути, но когда сказал, что собирался изначально, нервы у Макса подкосились, прямо как колени, и если бы он не сидел, то точно бы съехал, так же как и парень напротив. В конце тот еще добавил, что все будет хорошо, что обязательно будет… только вот в Максиме от его слов какая-то детская непосредственность и доверие сдохли.
Когда Максим возвращался домой, было уже под утро. Он долго просидел с Данилой, боясь от него отходить, парень не реагировал, на вопросы не отвечал, а только обреченно улыбался, совсем как обдолбаный, и иногда вытирал глаза. Человек, который всегда, даже в самое тяжелое время, был для всех сильным, который просто хронически не мог показывать свою слабость, сейчас сломался прямо на глазах того, кто просто не имел прав видеть его таким.
