В спальне тускло горел ночник. Кричевская, лёжа на кровати, смотрела в потолок. Занимая деньги у сестры, в последнее время она их никогда не возвращала, та и не спрашивала. Не обеднеют от тех грошей, что она мне суёт, думала Валентина Семёновна. После каждого посещения Вяземских она возвращалась сама не своя, нервная, опустошённая. А перед глазами ещё долго стояла вяземская упакованная квартира. Валентина Семёновна помнила и видела перед собой всю ту мелочь и не мелочь, что попадались ей там: будь то фарфоровая чашка из сервиза, дорогая лампа, новая бульонница, ваза с цветами или посудомоечная машина. Валентина Семёновна тяжело вздохнула, и слёзы ринулись из глаз: «Господи, как же тяжело и душно… сил моих больше нет».

Временами она фантазировала о том, как бы сложилась её жизнь – не стань Вяземского. «А что? Он далеко не мальчик и с больным сердцем. Пьёт всё время сердечные пилюли. Сегодня он был бодрячком, но надолго ли… Инфаркт штука непредсказуемая – бац и амба! Анька с Жанной останутся одни, но с такими деньжищами. Конечно же, им потребуется советчик и помощник и не с улицы, а свой родной человек. Правда этот Линёв…» – Валентина Семёновна поморщилась, вспомнив о правой руке Вяземского.

В комнату тенью вошёл Михаил Юрьевич и присел на кровать.

–Ты представляешь, ресторан собираются открывать, – вымолвила Валентина Семёновна утробным голосом. – Жанночка там будет хозяйкой.

– Аж, целый ресторан? Ничего себе! Видно дела идут в гору.

– Идут, – прошептала Валентина Семёновна, уставившись в потолок. Ещё немного, и она взорвётся.

– Ну что ж, хорошее дело – открыть свой ресторан. – Михаил Юрьевич снял очки. Он сидел аккуратно на самом краешке, чтобы не помять покрывало. – Если есть такая возможность, что ж не открыть.

Кричевская повернула к мужу заплаканное лицо:

– Да заткнись ты.

Глава 5

Через неделю после разговора при свече, двери ресторана «Огни» раскрылись перед Вадимом, обдав теплом и вкусными запахами.

День выдался на редкость холодный. Ледяной ветер обжигал лица, захлёстывал каждого встречного на пути.

Очутившись в тёплом помещении, Вадим сразу отметил, что лучшего места на земле и не бывает.

– Добрый день, – обратился он к швейцару, – я к Людмиле Викторовне.

Швейцар с пониманием кивнул, предложил раздеться и обождать.

Вадим сел в мягкое кресло, с интересом осматриваясь вокруг.

В это время, как раз спускались из ресторана и одевались, пообедавшие посетители. На одной молодой паре глаз Вадима задержался дольше: она – облачённая в чёрное строгое платье, хрусталиком льда сверкал кулон на её груди, прямые неестественно белые волосы спускались до пояса; он – денди в дорогом костюме в узкую полоску, самоуверенный, элегантный.

Получив в гардеробе норковую шубку, «денди» помог одеться своей спутнице и, взяв её под локоток, повёл к выходу. Проходя мимо Вадима, обладательница шубки улыбнулась ему.

Внутри всё зацвело, распускаясь.

Вот они – герои глянцевых журналов. Они совсем рядом, и ты на расстоянии шага от них. Желанная и недоступная дверь приоткрылась. Осталось только войти.

Замечтавшись, Вадим не заметил, как молодые люди вышли, запустив в фойе туман морозного воздуха. Не расслышал он и приглашения наверх, к Людмиле Викторовне, которую все заискивающе и «любя» величали – Милой Викторовной.

Мраморный холод пола фойе под ногами Вадима сменился на ковровое покрытие. Мягко ступая, он очутился наверху. Величина зала ресторана поразила. Вадим и не предполагал, что он может быть таким огромным. Кинозал «Дома культуры» в родном городке и то меньше. Поле белоснежных столов раскинулось перед глазами.

За столами сидели посетители, а вокруг кружили официанты с подносами.

Навстречу Вадиму, из глубины зала, шла плотная женщина, администратор ресторана «Огни».

Людмила Викторовна Ваур предстала перед Вадимом, на тот момент, плотно и вкусно пообедавшая. Она ещё ощущала во рту ни с чем несравнимый вкус кофе и любимого бисквита с масленым «крэмом».

Она была невысокого роста, но из-за большой головы и гороподобной причёски наибелейших волос, с застывшими кристалликами лака, казалась выше. Шла осторожно, смотря под ноги, словно боялась упасть.

Вадим обратил внимание на чёрные лакированные туфли на огромных каблуках. Они скрипели и выглядели нелепо и комично на толстых ногах Людмилы Викторовны. Её глаза, густо накрашенные чёрной тушью, уставились на Вадима так, как будто перед ними не человек, а инопланетянин. Вадим даже смутился от подобного натиска.

Подойдя ближе, Ваур раскрыла сочные губы с блестевшей на них убийственно-алой помадой:

– Так ты, значит, и есть Вадим? Земцев?

– Да, здравствуйте.

– Марго мне звонила.

Визуальная экзекуция перешла в новую стадию. Теперь в глазах Людмилы Викторовны был не просто интерес, в них сверкнуло нечто иное…

На Вадима пахнуло холодом.

– Значит, ты хочешь работать у нас, – говорила Ваур скорее самой себе, – вполне объяснимое желание. – Она сделала паузу. – Так сколько тебе лет?

– Двадцать один.

– Понятно. Марго мне вкратце обрисовала ситуацию.

Вадим смутился. Какая ещё ситуация? И что ей понятно? К его бледному лицу хлынула предательская краснота.

Людмила Викторовна победоносно улыбнулась.

– Значит так, приходи завтра к десяти. Только без опозданий, я этого не люблю.

Она повернула в сторону зала голову, крепившуюся у неё сразу на плечах, и гаркнула, да так, что Вадим вздрогнул.

– Люба!

И появилась Люба. Неопределённого возраста, с подобострастным, но вместе с тем и нагловатым взглядом маленьких, светлых глаз, белокурая, в короткой чёрной юбочке и белой кофточке. Стройные ножки закованы в чёрные «кандалы» на огромных каблуках, как и у Людмилы Викторовны. Так же ярко она накрашена, но с большим вкусом, со знанием последних модных тенденций.

– Чего хотели, Мил Викторовна? – спросила громко, в тон администратору официантка и тут же осеклась, заметив Вадима.

– Вот, Люба, познакомься – твой будущий ученик, Вадим… – При этом Людмила Викторовна многозначительно посмотрела на официантку.

Не мигая, Люба улыбнулась Вадиму улыбкой Моны Лизы.

Вадим молча кивнул в ответ.

– Познакомились? А теперь, Люба, ступай. – Ваур повелительно махнула рукой.

Когда официантка удалилась, она присела за столик администратора, который стоял тут же, у лестницы.

Вадим выжидал.

– До свидания, – попрощалась с ним Людмила Викторовна и уставилась в сканворд.

– До свидания, – ответил Вадим и начал спускаться.

– Постой!

Он обернулся.

– Передай своей тёте… – Ваур поперхнулась. – Да, своей тёте, что Жанна Вяземская уволилась. Причём внезапно.

***

Ранние зимние сумерки заглядывали в окна. Гостиная на Советской утопала в тёплом свете ламп. Хозяйка квартиры полулежала на диване, закутавшись в белую паутину шали. Вадим сидел в кресле напротив и делился впечатлениями от похода в «Огни». Порой ему казалось, что Марго не слушает. Её взгляд всё время блуждал. Вот она потянулась, взмахнув руками, как крыльями.

– Мне, кажется, Людмила Викторовна тебя недолюбливает, – заметил Вадим.

Теперь взгляд Марго не блуждал.

Она встала с дивана, подошла к Вадиму и присела возле, положив руки на его колени. Он замер. Волнение током прошло по телу. Её красивые пальцы продвигались медленно вверх по тонкому трико. Вадим напрягся и покраснел.

– А ты не так наивен, как может показаться…

Марго не убирала рук и, казалось, не обращала внимания на его волнение.

– Вся эта провинциальная шелуха должна сползти с тебя и чем скорее, тем лучше, – говорила она, водя глазами по лицу Вадима, – для нашего дела ты должен измениться.

– Я изменюсь.

– Конечно, дорогой, иначе и быть не может.