— Возьми запас, — посоветовал Питер. — Вдруг поезд задержится.

— Не учи ученого.

Барти выпил оборотное зелье и скривился, с трудом удерживая тошноту. Казалось бы, за прошедший год он столько раз пил эту гадость, изображая своего отца, что мог бы уже привыкнуть, но в этот раз зелье получилось каким-то особенно противным.

— Я готов, мой Лорд, — сказал он, справившись с тошнотой.

— Очень хорошо, — ответил Волдеморт. — Иди, и не возвращайся без мальчишки! А ты, Хвост, спрячь это тело в подвале. Я скормлю его Нагайне, когда все закончится.

Крауч-младший коротко поклонился, крутанулся на месте и исчез.

— Иди, иди, Барти, — еле слышно прошептал Питер. — И не возвращайся... никогда.

Спустя полчаса Крауч-младший уже прохаживался вдоль перрона, то и дело посматривая на циферблат. Платформа постепенно заполнялась встречающими, среди которых тут и там мелькали аврорские мантии — видимо, Министерство что-то заподозрило и приняло дополнительные меры безопасности. Некоторое время Барти прикидывал, не стоит ли ему вообще отказаться от этой затеи и не перехватить ли ему Олсена позже, по дороге домой. Но нет, это было слишком ненадежно, к мальчишке вполне могли приставить охрану, так что самым надежным способом было похитить его на проходе, когда авроры на платформе уже потеряют подопечного из виду, а охрана на вокзале, если она есть, еще не успеет сориентироваться. Не будет ничего подозрительного в том, что один из служителей решит пройти вместе с мальчиком в магловскую часть вокзала, чтобы проверить, не образовалась ли там давка...

Тяжелый ком, ворочавшийся в его желудке с того момента, как он выпил оборотное зелье, повернулся как-то особенно неудачно, вызвав очередной приступ тошноты, и Барти вдруг почувствовал, что его тело меняется. В панике взглянув на часы (слишком рано!), он достал из-за пазухи флягу, сделал хороший глоток и в следующий момент, не выдержав, согнулся пополам от резкой боли. В его живот вдруг словно вонзился раскаленный прут.

— Вам плохо, мистер?

Барти махнул рукой, отгоняя неизвестного доброжелателя, и выронил фляжку.

— Что с вашим лицом? И с вашими... О Мерлин!

Сквозь застилающую взор пелену Барти увидел, как изменяется его рука. К нему бежали люди в алых мантиях, он попытался аппарировать, но на вокзале уже был установлен барьер.

— Авада... — прохрипел Барти, пытаясь направить палочку на ближайшего аврора.

Больше он сказать ничего не успел.

Если бы кому-то пришла в голову мысль написать историю Хогвартс-экспресса, то поездка в Лондон второго июля 1995 года, несомненно, была бы отмечена как самая тихая и спокойная за всю историю существования поезда. Самые необузданные студенты в этот день предпочитали проводить время в тишине, спокойствии и по большей части с закрытыми глазами. Вероятно, это объяснялось тем, что большинство из них уже было достаточно взрослыми, чтобы употреблять крепкий алкоголь, но еще недостаточно опытными для того, чтобы помнить про антипохмельное зелье.

Элин, которая про зелье таки помнила, чувствовала себя лучше других, но и она предпочла первую часть дороги молча смотреть в окно. Будь она чуть внимательнее, она, возможно, заметила бы, что сидящая рядом Гермиона время от времени отрывается от подаренного Крамом альбома по византийскому искусству и бросает на нее странные взгляды, но ей было не до того. Сидящие же напротив девушек Гарри и Луна, занятые исключительно друг другом, и вовсе не обращали на окружающий мир никакого внимания.

Только когда покрытые лесами и пастбищами холмы северной Англии сменились на промышленные окраины Манчестера и Лидса, Элин немного оживилась и принялась рассказывать об оставленных для домовиков домашних заданиях.

— Ты так у них всю охоту к учебе отобьешь, — заметил Гарри.

— Вовсе нет, — не согласилась Элин. — Большинство и так перестало учиться после нескольких уроков, когда выяснилось, что буквы не запрыгивают в голову сами собой. Но зато тем, кто остался, действительно стало интересно. Я почти уверена, что летом они честно постараются прочитать все книги, которые я им оставила.

— Жаль только, Добби ушел, — вздохнула Гермиона. — Без его примера молодые эльфы могут попасть под дурное влияние.

— Добби на лето нанял Сириус, — сказала Элин. — Ему надо привести в порядок дом, а эльф Блэков уже очень стар.

— О, тогда это хороший знак! — оживилась Гермиона. — Сириус из древней влиятельной семьи, и если он вступит в наше общество...

— Между прочим, он предложил мне справить день рождения у него, — поспешно перебил ее Гарри, которому очень не хотелось провести остаток дороги, слушая разговоры о свободе для эльфов. — По-моему, хорошая идея, я могу пригласить Луну, Джинни, Невилла, Анджелину, Драко...

— А почему не дома? — спросила Элин.

— Потому что домой приедет тетя Алиса с кузенами, — пожал плечами Гарри. — А все мои друзья — волшебники, я не могу их пригласить, если в доме будет кто-то, кто не знает про магию. Да и Сириусу приятно будет, он же там в одиночестве скучает, наверное.

— Можно отметить два раза, — предложила Луна. — И два раза получить подарки.

— У тебя очень практичная девушка, — засмеялась Элин.

— Да, я такая, — важно кивнула Луна.

За болтовней время пролетело незаметно, и ребята вспомнили о Лондоне лишь когда под потолком раздалось шипение и по вагону разнесся голос машиниста:

— Мы прибываем на вокзал Кингс-Кросс через пятнадцать минут. Пожалуйста, не забудьте, что вы должны забрать свои вещи с собой...

Снова шипение и уже другой голос, с более резкими интонациями, произнес:

— Всем студентам оставаться на своих местах. После остановки поезда из вагонов не выходить и ждать дальнейших распоряжений. Повторяю, из вагонов не выходить.

Ребята переглянулись.

— Началось? — встревожилась Гермиона.

— Началось что? — спросила Луна.

Ребята не ответили.

— Значит, неприятности.

Луна вздохнула, достала из кармана перочинный нож и веревку с привязанной к ней пробкой, немного подумала и принялась сноровисто вырезать фигурку змеи.

— Ты очень смелый, Гарри, — сказала она, закончив свое занятие. — Я знаю, что ты сделаешь, что должен... Надень этот амулет, он поможет тебе сохранить хладнокровие.

— Почему змея? — удивилась Элин.

— Потому что удав, — ответила Луна.

Гарри послушно надел амулет на шею и спрятал его под рубашку.

— И не забудь, пожалуйста, что тебе есть, к кому возвращаться, — добавила Луна.

— Я всегда это помню, — серьезно ответил Гарри.

Едва поезд остановился, коридоры тут же заполнились студентами, желающими выяснить, что происходит. На перроне царила суета, встречающие взволнованно метались вдоль состава, стараясь разглядеть своих детей через окна. Двери вагонов оставались закрытыми, никто ничего не говорил, лишь несколько раз по коридорам пробегали авроры, тщетно призывая школьников успокоиться и занять свои места.

Наконец, на вокзале появился кто-то с достаточным количеством полномочий и мозгов, чтобы навести порядок. Авроры оттеснили толпу от поезда и отгородили лентой проход. Детей стали постепенно выпускать, начав с последнего вагона, так что они проходили вдоль выстроившихся на перроне встречающих, и, найдя своих, шли либо к каминам, либо к выходу в магловскую часть вокзала. Элин гадала, почему никто не додумался применить эту систему раньше — в прошлые разы на платформе царил жуткий бардак, так что они с Гарри предпочитали посидеть в купе лишние полчаса, чем продираться через толпу и стоять в очереди на выход.

На перроне их компания разделилась. Луну забрал отец, она помахала друзьям рукой и пошла к каминам, периодически оборачиваясь и глядя на Гарри грустными глазами. Элин, Гарри и Гермиона, проводив подругу, прошли через барьер и направились туда, где их уже ждала Линда Олсен в компании с Джин Грейнджер[48] и Сириусом Блэком.

— Гарри, хорошо, что я тебя поймал! — из-за колонны, разделяющей две платформы, выскочил Людо Бэгмен. — Я хотел отдать тебе твои деньги.