Алекс удивлённо смотрит на моё «одеяние», но ничего не говорит. А что он может сказать? Спросить, зачем я так вызывающе и небрежно вырядилась для мероприятия, где дамы, упакованные в коктейльные платья по цене крыла от самолёта, будут вальяжно укладывать свои руки на колени чужим мужьям, томно рассыпать сверкающие локоны по обнажённым загорелым плечам прямо перед его носом, где одинокий бриллиант, сверкая у основания длинной женственной шеи, призывает мужские губы прикоснуться к ней? Мне важно подчеркнуть то, как сильно мне наплевать на них самих и их каноны. А это закладывает фундамент уверенности в себе, основа будет – остальное нарастёт само собой. Я себя знаю.

Алекс ведёт белый Ламборджини сам – водителя отпустил, значит, не собирается пить, значит, мы ненадолго. До самого места назначения машина едет спокойно, соблюдая все тонкости скоростного режима, а двое её пассажиров не произносят ни слова.

Вечеринка, скорее, похожа на светский приём человек на триста – дорогие машины паркуют специально предназначенные для этого люди. Я замечаю, что наш парковщик называет Алекса по имени и обещает подогнать машину ко входу через полтора часа «как обычно». Я смотрю на свои часы, засекаю время. Швейцар на входе также знает Алекса и приветствует его с «особым» почтением, и вот не знаю почему, но мне это приятно.

{Zara Larsson – Never Forget You (Price & Takis Remix)}

Мы попадаем на грандиозное по масштабу мероприятие: в углу огромной террасы (или же это что-то вроде сада с бассейнами), установлена сцена, на которой создают музыкальный фон три диджея и ведущий, бесперебойно сыплющий шутками для увеселения публики. Перед сценой расставлено множество маленьких столиков и организован небольшой танцпол, а ближе к дому раскинуты шатры с мягкими диванами – именно здесь, очевидно, важные люди решают серьёзные вопросы.

Не успеваю я сориентироваться, как к Алексу подходит высокий человек в строгом костюме и, опустив приветственную часть, переходит к вопросам рынка ипотеки. Беседуя, они направляются к одному из дальних шатров, и Алекс кладёт мне на спину ладонь, увлекая за собой.

В этот момент окружающий мир становится для меня бессмысленным хаосом, беспорядочным движением тел. Ничто не имеет смысла, кроме тепла, исходящего от ладони чуть ниже моих лопаток.

Звуки и люди вновь врываются в моё сознание, как только магия тепла исчезает – ищу глазами Алекса, но его нигде нет – я потерялась. Не знаю, когда он меня отпустил, в какой именно из шатров мы шли, и где мне его искать. Невзирая на буквально истерическое состояние духа, я убеждаю себя в том, что вип-вечеринка не канадский лес – найдёмся, в конце концов.

Девушка на сцене поёт довольно необычным и красивым голосом, и я решаю подойти ближе. Улыбающийся моему наряду официант протягивает поднос с коктейлями, и я не теряюсь – беру себе два: ну, хоть расслаблюсь.

Музыка разжигает желание двигаться (или это коктейли?) и я целиком отдаюсь ей, ритму, толпе. К хорошему настроению быстро присоединяются и хорошие новости – мои глаза случайно находят Алекса: теперь он беседует с парнем в рубашке с закатанными рукавами (вероятно, чтобы получше были видны татуировки) и не сводит с меня глаз.

И не он один: уже довольно давно мою оторванную от всеобщего гламура фигуру буравит взглядом женщина моих лет: красивая, очень женственная (я всегда замечаю большую грудь у потенциальных соперниц), с длинными прямыми тёмными волосами. И ещё у неё просто необыкновенно большие глаза, не выражающие ни ненависти, ни зависти, а, скорее, любопытство. Само собой, её интерес ко мне может иметь только одно объяснение: эта девушка – одна из многочисленных «бывших».

Прикончив ещё один коктейль, я начинаю даже получать удовольствие: воображаю, будто мне снова шестнадцать и вхожу в драйв, отпуская напряжение последних недель энергичными движениями бёдер и рук.

Внезапно музыка затихает, и ведущий спрашивает, есть ли желающие спеть. Желающих нет, а три коктейля уже толкают меня на подвиги. И я говорю себе:

– Если уж работать женой «Светлейшего», так на полную катушку, с душой, так сказать. Сейчас я их развеселю тут всех, пусть знают, что такие жёны, как я, на дороге не валяются!

По пути на сцену меня немного потряхивает, но вулкан внутри требует начала извержения. Меня просят представиться, я называю только своё имя:

– Валерия!

И звучит оно из моих уст как-то пьяненько. Смотрю на Алекса, и хотя он довольно далеко, хорошо чувствую вибрации его раздражения. Думаю: «это ненадолго, милый!»

Ведущий шутит:

– Надеюсь, вы не разорвёте нам колонки своим пением?

Все покатываются со смеху, а я перестаю трястись. Вместо этого вполне спокойно и уверенно, хоть и медленно (алкоголь уже подплавил немного мой мозг, но я ещё очень хорошо соображаю, а главное, все комплексы разъеты) отвечаю:

– Не экономьте на аппаратуре!

– Что Вы будете петь?

– Я не знаю, выбирайте Вы, может что-нибудь весёленькое? – и я подпрыгиваю, повторяя ритм предыдущего трека. Слышу одобрительные возгласы на танцполе и приободряюсь ещё больше. – В последнее время, говорят у меня неплохо получается копировать Рианну. Ударим?

{Consideration Rihanna}

Диджей врубает музыку, я узнаю композицию, ведущий протягивает мне листок со словами, но я рукой показываю, что мне не нужно и, мол, не мешай, и тут же открываю рот, потому что уже пора.

И, чёрт побери! Что это за аппаратура такая? Мой как никогда до этого сильный голос разрезает воздух гламурной вечеринки – его чем-то как-то вытягивают мальчики у пульта, не иначе! А если нет, то в таком случае я – будущая поп-дива!

Народ, застыв, смотрит на меня, слушает. Те, что на танцполе вскоре начинают мне показывать жестами, что, мол, «класс», «не останавливайся», и я окончательно вхожу в раж: протягиваю руку и двигаю ею в такт ритма, мои бёдра вторят ей, а люди начинают, наконец, танцевать, поняв, чего я от них хочу.

Как только песня заканчивается, ведущий выпячивает на меня глаза:

– Мы прифигели тут все… Откуда ты?

И я отвечаю, изо всех сил стараясь казаться трезвее:

– Ну, я как все – вон в ту дверь вошла, – машу рукой в направлении входа.

Смех волной раскатывается по толпе.

– Значит, Рианна? Знаешь весь её репертуар наизусть?

– Ну, весь не знаю, но кое-что…

– Проверим?

– Проверим!

Диджей запускает следующий трек, и снова я его узнаю – Desperado. Пою первый куплет и припев, он включает другую песню, и эта тоже мне известна, и так несколько раз. Публика в восторге, кое-кто даже визжит и выкрикивает моё имя, и когда я слышу первые ноты Easy love, восклицаю:

{Rihanna Easy love}

– О! Это то, что надо! Ты не против, если я спою её целиком?

– Тебе сегодня можно всё, дорогуша! – подмигивает.

Мой голос звонким эхом разливается по террасе, я вижу восторженные глаза танцующих, сидящих за столиками, нахожу своего мужа.

О Боже, я пьяная или и в самом деле так красиво пою? Так сильно? Что за чёрт в меня вселился? Раньше я такое выдавала только самой себе и только в отчаянно романтичном настроении!

Внезапно мою голову посещает совершенно дурная идея: со следующим куплетом спускаюсь со сцены и направляюсь к Алексу. Медленно и со всей доступной в моём состоянии грацией прохожу сквозь танцующих, глядя себе под ноги, чтобы не споткнуться, и пою, со всей душой пропеваю строчки песни – так эмоционально, как умею, только когда мне очень нужно.

Гости расступаются – пропускают меня, я медленно продвигаюсь вперёд и, изо всех сил, почти с надрывом вытягивая последние строчки припева, наконец, оказываюсь там, куда шла – прямо перед мужчиной, которому пою. Сейчас, я знаю, будет ритмичный проигрыш ровно в двадцать секунд, и я должна успеть.

Резко раздвигаю его ноги, опускаюсь на колени лицом к лицу и целую его так долго и так откровенно, как делаю это только в постели. Он отвечает, вначале с нежностью и осторожностью, но вскоре смелеет, увлекается и… кажется, забывает, где находится, и сколько глаз наблюдают за происходящим. Моё время заканчивается, я так же резко отрываюсь от него, как и поцеловала, чтобы допеть припев. Встаю и, не оборачиваясь, шагаю обратно к сцене.