Приближение к замершему, после недавнего гама, укреплению у развилки старой римской Фламинниевой дороги. Редкие костры и люди у них. Много тел оставалось лежать тут и там, за ними не приходили товарищи, видимо решив что соберут павших утром.

Выстрелы по ближайшим варварам из длинным самострелов – практически все пали в полной тишине, пару человек скрючились с криками на траве, но их тут же прикончили обыкновенными средними самострелами, собирающиеся для ударного “кулака”, диверсанты.

Часть длиннобородых у костров встали посмотреть почему раздались новые крики – и немедленно рой из сотни арбалетных болтов полетели, с чётким шорохом, в их сторону: дюжина свалилась замертво сразу же, десяток, подпрыгивая и прихрамывая, подвывая – побежали в глубину лагеря.

–Атака! – орал своим людям Сергей, когда диверсанты в маскировочной одежде уже заскакивали внутрь лагерь. – Никакого боя: пробежка с массовой раздачей плюх топориками и парамерионами, добивание сиками и всё! Понеслась!!!

“Пробежка” случилась тремя потоками: центральный, самый мощный, с Ратсимиром в медвежьем жилете и огромной булавой в руках, во главе его – оказался и самым впечатляющим: варвары разбегались от одного вида несущегося на них гиганта в звериной шкуре, призывно орущего на венедском оскорбления и лязгавшего громко зубами – словно бы желавшего их съесть.

Равных Ратсимиру, по габаритам, воинов, среди длиннобородых уже не было – постарались стрелки Кассиодора, а обыкновенные лангобарды, после всех ссор и разборок ночи, после резни и медленного возвращения к привычной жизни – совершенно не желали схватываться с непонятным существом, словно бы проникшим в лагерь из ночной тьмы и её частью и являющимся.

Венед своей булавой валил врагов парами, пока его товарищи кромсали, на бегу, топориками псилов и парамерионами замешкавшихся лангбардов, с прыжка сбивали ударами ног тех на траву и приканчивали там.

Одна единственная пробежка через весь лагерь. Никаких боёв или длинных разборок – в налёте участвовали и все девушки, включая и Далилу.

Снайпера Кассиодора заняли места на крышах повозок и оттуда обстреливали длиннобородых сверху-вниз, прикрывая забег своих товарищей по отряду. Они же и растаскивали или ломали хлипкие ограждения лагеря беневентского отряда, что бы нумерцам было проще, с марша, сразу же вступить в бой через прорехи в кое-как выстроенной обороне врага.

При забеге через лагерь Лихотатьев мысленно и очень приблизительно посчитал увиденные им тела убитых и присвистнул: в лагере было не менее трёх тысяч бойцов и пятая часть из них, не менее шести сотен – оказались уничтоженными кознями “императрицы” и стрельбой снайперов Кассия.

Множество людей, из варваров, были с окровавленными сломанными, обвисшими плетьями, руками или тяжёлыми ранами на телах и диверсанты добивали их чуть не из сострадания.

Здоровяк в кольчуге и шлеме с крылышками, тот самый, один из вождей с которым схватился Аринульф в самом начале ночи – раскинув руки, лицом вниз, с разрубленной головой и копьём в спине – валялся возле сорванной и затасканной на траве “палатке лидеров”.

Налёт показал насколько вымотались в ночной междоусобице варвары и как много бойцов среди них оказались раненными.

Было очевидным: конкретно здесь и сейчас – продолжать полноценного боя длиннобородые не в состоянии и попытаются спрятаться за укрытия из круга повозок или убегут на ближайший к городу холм, что бы там выставить “стену щитов”.

Диверсанты без потерь пробежали весь лагерь и в темноте болотистой низины получили новый приказ от Лихотатьева: “Снайпера вокруг лагеря и понемногу жалят тех кто покажется! Прочие, отдельными десятками стоят у дорог, на тот случай если враги попытаются ими сбежать! Ждём строевиков...”

Пока россиянин говорил какой то шум стал раздаваться всё громче и венед тронул Лихотатьева за плечо: “Сергий, да вот же они!”

В созданные усилиями Кассия провалы и дыры в ограде лагеря – начали проникать запыхавшиеся сотни равеннких нумеров: бойцы псилы, забегая, пугливо осматривались, но видя сотни убитых одних лишь длиннобородых – радостно хохотали и послав угрозы варварам, сперва одиночно, а потом и координированными залпами – начали засыпать дротиками скопления врагов за повозками или на холмах.

Минут через шесть после начала метания дротиков и продолжения стрельбы из самострелов диверсантами – показались и одетые в доспехи скутаторы: они шли всю ночь быстрым шагом с бронёй уложенной на телеги и лишь при встрече с вестовыми Сергея переоделись в ламелляры и кольчуги, взяли в руки свои овальные щиты.

Появление скутаторов совершенно расстроило обороняющихся лангобардов: до этого они ещё верили что отобьются от странной лёгкой пехоты которая так вольготно заходит к ним в лагерь, но видя несколько сотен ветеранов нумеров, получая дротики, с ночного неба, ежеминутно десятками и точные выстрелы по командирам отрядов от баллистариев Кассия – варвары решили сбежать.

Крик – и варвары рассыпались группами по десять-пятнадцать бойцов. Раненные молили их не бросать, но на них не обращали внимания, лангобарды мечтали лишь унести ноги из проклятого места и вернуться в Беневент.

Человеческий поток в панике похож на отару панически напуганных овец. Стрельба как по мишеням. Преследование врагов легконогими псилами.

У тех длиннобородых кто выскочил за ограждения лагеря – новое утро также не задалось: на них наскакивали тарентинские кавалеристы с дротиками и кого коля ими, кого сбивая с ног метким броском, начали преследовать бегущих в истерике людей. В лагере остались лишь тяжелораненые варвары которых приканчивали скутаторы и сами победители имперцы.

–Что здесь было?! – не понимая, крутил лысой головой Поллиодор, всё ещё глава “веронского” нумера. – Почему столько убитых длиннобородых и почти нет наших? Как это?!

–Магия Сергия! – рассмеялся его родственник Кассий и прочие, бывшие нумерцы из диверсантов, устало ему вторили.

Лагерь беневентской армии был разгромлен. Часть ценностей, что везла с собой в качестве “приданного” Далила – нашлась, но половина оказалась потерянной: варвары так ловко спрятали или кто из имперцев в суете умыкнул, осталось неизвестным.

Почти тысяча трупов длиннобородых внутри лагеря и столько же – на протяжении дороги к границам беневентского герцогства. Армия вторжения из безземельных лангобардов – снова перестала существовать.

–Куда делись золотые кубки, куда?! А шёлковые одежды, а ткани из бархата? – орали на военном совете, у экзарха, патриции, которые давали имущество для показухи. – Феодор, он же вор – этот ваш комит Сергий обыкновенный ворюга!

Пришлось кое-кому из орущих двинуть в рыло и угрожать прочим тем же. Сергей, злясь, орал в ответ: “Короче! Мы потеряли несколько тряпок и пару чашек, всё! Зато сохранили сотни жизней обученных солдат империи и несколько её полисов от разграбления – думаю, успехи в рейде, с лихвой перекрывают ваши потери в шмотье!”

На пиру у экзарха, уже глубокой ночью, Гунтрамн объяснял Сергею: “Всё просто – они в бешенстве что вы так успешно завершили поход! В бешенстве! Все кто поддерживал Гонория надеялись что у вас ничего не получится и тогда будет шанс свалить вас с командования отрядом, но сейчас... В преддверии больших дел – готовьтесь комит Сергий, империя вас не забудет!”

–Всегда готов! – смеясь произнёс Лихотатьев и сделал странный жест, ранее никогда не видимый советником Гунтрамном.

Ночь близ портового города Анконы. Два десятка малозаметных людей в светоскрадывающкй маскировочной тёмной мази на телах тихо спустились в реку недалеко от полиса и проплыв вдоль берега около сотни метров — начали поочерёдно нырять под воду, что-бы выплыть уже у самой металлической решётки закрывающей воды реки в городе.

В течении недели группа ныряльщиков-уринаторов, разделённая попарно – ночами, с помощью минибагров и ломиков, понемногу, втихую – откалывали по небольшому куску кирпича и бетона, что удерживали решётку на реке на своём месте.