— Поговорил я с начальником безопасности… Как оказалось, у нас тут совершенно не соблюдены условия для работы инвалидов. Вроде как даже пандус на входе под слишком резким углом сделан. Нынче требования очень жёсткие, и если бы руководство тебя оставило, то пришлось бы прилично вложиться в переделку всего комплекса. Так вот директора посчитали, что выплатить тебе увольнительные и плюс задобрить капсулой и креслом выйдет в несколько десятков раз дешевле, чем создавать нужные условия для работы в здании.

— Честно сказать, я не заметил никаких особых трудностей.

— Да это понятно. Но если нагрянет проверка, то нас такими штрафами обложат, что “мама не горюй”!

Степаныч из ящика стола достал пол-литровую бутылку с каким-то коричневатым напитком.

— Будешь?

— Давай по одной, — согласился я.

Добротный алкоголь сразу прочистил мне мозги. От желания поспать не осталось и намёка.

— А как там исследовательский отдел? Всё так же, скрытничают?

— Тут всё без изменений. Я с их руководителем иногда общаюсь, но он о работе почти не говорит. Единственное, что слышал от него, так это то, что то над чем они работают, попадёт на рынке не раньше, чем через пару лет. А то и дольше ждать придётся.

— Не удивительно. Процесс внедрения новых технологий всегда был крайне неспешным.

Степаныч взял телефон в руки. Секунд через пятнадцать мне пришла СМСка.

— Оплата за работу, — пояснил он свои действия.

Я глянул сумму. Неплохо. Мой недельный гонорар отработал за час.

— Кстати, у нас тут намечается экскурсия.

— Школьники приедут?

— Они самые. Не хочешь им тут всё показать? Всё-таки ты тут с самого открытия отдела работаешь. Да и про нашу коллекцию древностей всё сможешь рассказать.

— Василия ты об этом просить не хочешь, да?

— Не справится. Пусть тут и будут только дети, но толпа есть толпа. Занервничает, что-то забудет, начнёт мямлить. В первый раз что ли?

— Согласен, ему будет сложно.

— Не тот у него склад ума, чтобы с людьми работать.

— Да я тоже в технари пошёл, так как с техникой себя увереннее чувствую, — я решил слегка уменьшить давление на Васю.

— Ага, и в начальники ты никогда не рвался. А ведь я уже давно начал подбивать клинья на должность повыше. Только вот оставить вместо себя никого не могу. Тебя уволили, а брать сюда ничего не смыслящего в технике управленца я не хочу. Так что посижу на этой должности ещё несколько лет, может, кто из текущих ребят созреет.

— А когда та экскурсия планируется? — поинтересовался я, уже намереваясь заканчивать беседу.

— Непонятно. То ли через месяц, то ли через два. Там ещё не всё утрясли с руководством.

— Ясно. Ну тогда как будет информация, звони. Я не против сюда ещё разок приехать.

— Обязательно.

Наш разговор закончился, и я направился на выход. Степаныч сопровождать меня не стал, выдав временный гостевой пропуск. Он его заранее, что ли, получил? За пределами комплекса меня уже ждала очередная грузовая машина типа Газель, но не отечественного производства. Новый водитель помог мне забраться, и мы отправились в сторону дома.

***

Где-то в этом же здании.

— Что он здесь делает?

— Его пригласил начальник тех. отдела.

— Он же ничего не сможет вспомнить?

— Технология новая, но до сих пор не было зафиксировано ни одного сбоя.

— А что насчёт машины? Разобрались, как он смог выжить?

— Расшифровка логов события показала, что ему просто повезло. Рядом с ним проезжал автомобиль на частично ручном управлении. Водитель не успел среагировать и таким образом вместо вылета за ограждения, машину отбросило назад на дорогу.

— Эта ваша удача стоила нам серьёзных денег.

— Но вы ведь сами сказали, что если он не умер сразу, то добивать не стоит. Если бы вы отдали приказ, то мы могли бы убить его ещё по дороге в больницу. Или же на операционном столе. Возможностей у нас предостаточно.

Мужчина в возрасте слегка за пятьдесят лишь промолчал, следя через монитор за выезжающим из здания человеком в инвалидном кресле.

Есть особо не хотелось, так что по возвращению домой, я сразу же забрался в капсулу. Но перед тем как закрыть крышку “гроба”, я попытался сначала пошевелить кончиками пальцев на ногах. Минут пять потратил на это бесполезное занятие. Неизвестно вообще поможет ли мне игра или нет. И даже если произойдёт чудо, то раньше чем через пару лет ничего подобного ждать не стоит.

— И на что я вообще рассчитывал? — спросил я сам у себя, постепенно погружаясь в мир, в котором с моими конечностями всё в порядке.

Появившись в гостинице на кровати, я стёр слёзы со своего лица. Так. Не раскисать. Этот мир ничем не хуже реального. К тому же, я слышал, что сейчас всё популярнее становятся капсульные комплексы. В основном места там занимают инвалиды с ещё большими проблемами, чем у меня. Их там кладут в капсулы с полным жизнеобеспечением на неопределённо долгий срок. Практически всегда по их собственному желанию. Честно сказать, я не удивлён. Жить в мире, где ты не можешь даже сам в туалет сходить, не говоря уже про то, чтобы содержать самого себя, может быть противно. Наверняка многие из них не раз подумывали о самоубийстве. И только невероятная жажда жизни заставляет их из раза в раз отмахиваться от этой идеи. Соглашусь с теми, кто считает, что любая жизнь лучше, чем полное небытие. Одна из причин, по которой люди бояться смерти, это потому, что мозг просто не может представить себе отсутствие собственной деятельности. Так вот с появлением виртуальной реальности и полного погружения стало возможным выбирать не только между ужасной жизнью и непостижимой смертью. Третий путь оказался намного практичней как для самих людей, так и для государства. Как бы это не звучало странно, но оплачивать бессрочное пребывание человека в капсуле дешевле, чем держать его в доме для инвалидов. И пусть сейчас это всё только развивается и начальные затраты на строительство таких комплексов крайне велики, в дальнейшем это всё должно будет окупиться.

А ведь есть ещё теория срыва. Уже не раз читал про ситуации, когда человек оставался в игре, а его тело в реальности умирало. На официальном форуме такие темы банят, и до крупных СМИ проблема никогда не доходила. Да и подтверждения этому в игре сложно найти. Обычно слухи выглядят как “у моего знакомого есть друг, у которого приятель двоюродного брата умер, но при этом остался в игре”. Концы с концами у подобных слухов не сыщешь. Да и как это всё работает совершенно непонятно. Теоретически, такое возможно только в случае если твоё сознание во время игрового процесса будет скопировано на сервер. Но по заявлениям разработчиков, сознание никуда не копируется. И в какой-то мере я склонен им верить. С какой вообще стати им делать копию сознания? И даже если представить, что это всё заговор правительства, и корпорации хотят создать армию клонов, поместив в них обработанное сознание нужного человека, то тут появляется ещё один вопрос. Почему скопированное сознание может продолжать играть? Разве оно не должно заливаться в какой-нибудь архив, и лежать там в выключенном состоянии до востребования? В общем, вопросов много, а ответов мало. Будь у меня железобетонные доказательства того, что в игре возможно жить без тела, то не исключено, что я бы хорошенько задумался бы над таким вариантом. А так, даже и смотреть в эту сторону не хочу. Пусть я и инвалид, но в туалет без посторонних сходить вполне могу. Надо будет, кстати, себе руки подкачать. Может гантели купить?

Закончив растекаться мыслью по древу, я открыл окно аукциона. Я уже ни один раз думал о том, как я буду качаться в группе. Мои атакующие характеристики крайне малы, но при этом мне бы очень хотелось участвовать в боях не только в виде лекаря. Если я буду прокачиваться, используя лишь умения жреца, то мои Сила, Выносливость и Ловкость перестанут расти. Такой расклад мне совершенно не нравится. А значит нужно показать группе, что я чего-то стою. И если я не хочу жертвовать своими целительными способностями, то лучше всего вложиться в нормальную “пуху”. Урон на посохах соответствует урону любого другого двуручного оружия. Только вот и стоить он будет не мало. Всё-таки “пуха” во всех играх давала больше, чем любой другой предмет экипировки. И если бы у меня не имелось возможности снять денег со счета, то о её покупке я бы даже не задумывался. После всего, у меня осталось лишь чуть менее пятисот монет. Это если не считать снятых двадцати тысяч. Этого бы мне хватило максимум на пару шмоток, при учёте продажи за полцены старых. А может и вовсе смог бы купить что-то одно.