— А вы сами по какому поводу в строю? — нахмурившись, я осмотрелась, нет ли поблизости ещё кого, и торопливо натянула на голову капюшон. В самом деле, Пиппин был ранен вместе с Эйовин. Или ему Леголас помог? Какой эльф шустрый, везде успевает. Правда, Эйовин они с Арагорном и Гэндальфом так быстро поднять не смогли, слишком сильно ударило по ней проклятие Назгула. Может, и к лучшему, что хотя бы она осталась в Палатах Исцеления? Хоть кто-то из нас проживёт дольше. Так, похоже, нервотрепка и стресс последних нескольких дней превратили меня в нытика и пессимистку. И что теперь с этим делать?

— Между прочим, мы — воины, — выпятив грудь, задорно подмигнул Тук, и как ни хотелось сказать, что «от горшка два вершка, а туда же», но пришлось смолчать. Я же не Эйомер, чтобы осаживать и высмеивать каждого, кто рвётся в бой, чтобы защитить родную землю, при этом не выйдя ни ростом, ни статью.

— Хорошо, воины, умеете хранить секреты?

— А как же? — хором ответили хоббиты и тут же картинно навострили уши, очевидно, ожидая услышать что-то из ряда вон выходящее.

— Я и есть секрет, — мне пришлось сделать лицо посерьёзнее, пытаясь не расплыться в улыбке в ответ на их разочарованно вытянувшиеся лица. — Секрет Наместника Гондора, так что постарайтесь помалкивать о том, что сейчас видели, особенно при рохиррим.

— Арагорн скоро станет Королём, — первым невпопад среагировал Пиппин, но прежде, чем я успела ответить, что до этого события ещё дожить не мешало бы, его перебил более сообразительный Мэрри.

— Боишься, что Сенешаль не одобрит твоего присутствия?

— Ещё как боюсь, он ругаться начнёт, а я нынче нервная, могу и ответить; представляешь, какой тогда он скандал учинит? — испуг даже не пришлось изображать, страшно было действительно до колик. Если Эйомер в прошлый раз орал как оглашенный, то теперь я уж точно оглохну, да и речи, которые он выдаёт в гневе, они рвут сердце на части. Так что увольте, я ещё жить хочу. Хотя вот об этом раньше нужно было думать, а не сейчас, когда, веселясь, наблюдающий за нашими передвижениями в палантир Саурон наверняка думает о том, что такой блошиной атаки за свою долгую жизнь ещё не видел. Ничего, мы тоже кусаться умеем, главное, чтобы он был верен канону и не начал искать главную блоху у себя за пазухой, а то Фродо не поздоровится, и не только ему. — Не нужно сейчас никому переживать из-за пустяков.

— По-моему, это вовсе не пустяки, и девушкам действительно незачем идти вместе с воинами на битву, иначе кого мы защищаем, если не вас?

Смерив Брендибака недовольным взглядом, я лишь поджала губы. Надо же, праведник сыскался, а когда шантажировал нас с Эйовин, что-то таким благородным не был. И вообще, почему это хоббиты оказались вдумчивыми и рассудительными, а не такими шебутными затейниками как в книге? Или Профессор расписал их, как ему виделось, а не так, как есть на самом деле? Он ведь только с Бильбо Бэггинсом пообщался, если я не ошибаюсь?

— Детей и стариков.

— Сколько тебе лет?

Вот те раз! Это Пиппин на первое или на второе намекает? Если на второе, то такого форменного хамства мне ещё в Арде встречать не приходилось. К сожалению, ответить ему по достоинству не довелось: направляясь в нашу сторону, несколько рохиррим вели своих скакунов на водопой. Пока любезно вставшие плечом к плечу, чтобы загородить меня, хоббиты нарочито громко приветствовали их, я опустилась на четвереньки и, пользуясь тем, что ещё не совсем рассвело, позорно спасаясь бегством, уползла к раскидистым ивам. Теперь нужно будет не только эльфу, но ещё и этим двоим удельским «спасибо» говорить. И когда только успеть это сделать? Ладно, если выживем, испеку им торт с кремом из взбитых сливок. На кухню-то меня в Цитадели пустят? Или Боромир займётся моим воспитанием, как только вернёмся, и у меня не будет времени на кулинарные изыски? От обилия налетевших тут же мыслей начала трещать голова, и пришлось, как Скарлетт О’Хара, послать их к чертям не на завтра, конечно, а на через недельку. Обождут. Мне сейчас только мигрени для полного счастья не хватает. А то, глядишь, закачу Тёмному такую истерику, что он сам сбежит и никакого Колечка не захочет, паразит.

Вернувшись в лагерь, я облачилась в доспехи и, наскоро перекусив принесёнными Боромиром лепёшкой и чаем, занялась успевшими за ночь окончательно сдружиться Талой и Киборгом. Поначалу очень хотелось шепнуть откровенно кокетничающей с жеребцом любимице, что ей неплохо бы подумать о разнице в возрасте с массивным Ромео, но потом в голову пришла мысль о том, насколько старше меня самой Эйомер, и пришлось снова вспоминать метод борьбы с депрессией героини «Унесённых ветром» — мне он сейчас тоже не повредит.

Нежная привязанность наших скакунов, которые теперь двигались такой плотненькой компанией, что даже во время переправы через реку не удалось развести их дальше чем на два метра друг от друга, не смогла не вызвать веселья Боромира. Правда, он тут же припомнил, что Тала настолько молода и необучена, что на Пеленноре сбросила меня наземь и ускакала прочь. Кобылка даже ухом не повела, а вот мне стало неловко от такого замечания вкупе с вопросом, имею ли я сама представление, как она собирается повести себе в не совсем отдалённом будущем — столь же «героически» или всё же более прилично. Не добавляли спокойствия и Мэрри с Пиппином. Ещё вчера эти двое ехали на своих черногривых пони в компании Арагорна, Гэндальфа и Гимли с Леголасом, а сегодня решили составить компанию гондорской дивизии, а точнее — моему опекуну. То, как оба хоббита старательно отводили глаза и при этом откровенно издевались надо мной, заводя волынку по поводу непослушания оставшихся в Цитадели роханских девиц и мрачности некоего Сенешаля, которого те своим поведением выставили на посмешище, заставило передумать печь по возвращении торты. Перебьются, раз такое дело. Старательно делая вид, что не слышу их выпадов и насмешливых ответов Боромира, я принялась внимательно рассматривать руины Осгилиата и понтонные мосты, по которым мы без труда перешли на восточный берег. Здесь царило оживление: селяне торопились разобрать и разрушить орудия, собранные и направленные Врагом на Гондор, чинили паромы, которые не успели уничтожить во время поспешного отступления орки и харады, расчищали укрепления из досок и валунов. Несмотря на суматоху и гул голосов сердце тревожно заныло, словно я среди этих развалин и осколков войны была одна, а не в составе семитысячного войска. Нас встречали, выкрикивали напутствия, но одиночество, боязнь того, что ждёт впереди, за пределами старинного тракта, были оглушительными, громче церковного колокола в воскресный день. В этих землях ничего не знают о церквях, здесь уповают на Единого и Валар, а мне бы зажечь свечу, чтобы её огонёк осветил молитве путь к закрытому тёмными облаками небу. Трудно вспомнить строчки молитвы, когда днём сумрачно, как поздним вечером перед грозой, развалины старинной крепости кажутся острыми клыками в разверстой пасти хищного зверя с седой гривой, а слова в испуге прячутся, растворяются на краю сознания. Сейчас бы домой, в наш маленький сад: я готова драть сорняки на маминых грядках со сладким горошком, да что уж, даже лекции по философии не так пугают, как крики глашатаев, которые каждые полчаса оповещают о возвращении Короля, который заявляет свою власть на исконные владения. Украдкой взглянув на Боромира, я заметила на его лице холодность, но раздражения или гнева против ожидания не было. Похоже, он, как и остальные, признает права Арагорна на престол и не собирается чинить ему препятствий, а ведь сколько споров было на форумах в моём времени. Кто же знал, что Профессор ошибся насчёт Маршала и доблести его гордого сердца? Впрочем, никто кроме меня не знает, что трилогия не вымысел, а мне, даже если выживу, рассказать об этом никогда не придется. Было бы забавно послать Джессике смску: «Иду на Мордор, надерём задницы сауроновым прихвостням, вечером заскочу списать лекцию», — она бы подумала, что у меня очередная ролёвка, и решила бы заказать на ужин нашу любимую пиццу с ананасом, но ничего не получится: телефон остался в Медусельде, аккумулятор у него давно помер смертью храбрых, да и о сотовой связи, как и об электричестве, в Арде никто слыхом не слыхивал. Вон гонцы и разведчики то и дело подходят к скачущим во главе колонны Имрахилю, Арагорну и Эйомеру, что-то докладывают, а затем снова растворяются в вересковых зарослях на обочине. Сейчас бы рации не помешали, но их нет, да и палантир Гэндальф где-то заначил после того, как Арагорн решил проверить его работоспособность и пообещал подмигнувшему красным глазом Саурону показать места, где орки размножаются, и пустить его самого там по кругу. Мне о той стычке мало что известно: Эйомер больше бранился о ребячестве Следопыта, чем что-то рассказывал, а потом целовал так упоительно, что какие уж там разборки с Тёмным, если честно, когда голова кругом и сердце колотится от счастья, рвётся из груди, словно птичка? Что же ты со мной делаешь, некоронованный Конунг, мой Сенешаль? Сейчас бы о битве предстоящей думать, а не о твоих объятиях, но в них так тепло и надёжно, что мысли стайкой мотыльков летят к тебе, и я невольно выпрямляюсь в седле, чтобы попытаться хоть на миг заметить там, впереди, твою рослую фигуру, знакомый разворот широких плеч.