Я притворялась, что все хорошо. Была послушной, покорной, доброжелательной. Мой взгляд пылал, когда он входил в комнату, и я с энтузиазмом выполняла все, что он велел мне делать. К счастью, его вкусы не были слишком экзотическими. Я переживала лишь в первый раз, но все неизменно шло по плану. Мне не составляло труда дожидаться того момента, когда я смогу сделать свой ход.
Дошло до того, что моя игра стала слишком похожей на правду. Я слишком жадно наклонялась за его поцелуями и слишком глубоко вздыхала, когда он доводил меня до края своими пальцами или ртом. Я влюбилась в свое собственное соблазнение. Но... время пришло, сейчас или никогда, пока я все еще хотела оказаться на свободе, и она все еще хоть что-то для меня значила.
Я все еще помнила, что прикосновения и красивые вещи, которые он дарил мне, не были единственными, что таил в себе этот мир. За пределами этой комнаты меня ждала настоящая жизнь. Так что, на четвертый день моего прибывания в своей новой комнате; в первый день, когда за окном небо заволокло тучами и все потемнело, я замерла около двери, в ожидании, когда же смогу убить его.
Я планировала убить его и сбежать, даже если за замками были другие замки. В моем кармане покоились ручка и носок, пока в руках я мертвой хваткой сжимала самую тяжелую настольную лампу в комнате.
Обычно она стояла на столе рядом с окном, так что заметить ее отсутствие, чтобы успеть остановить меня, было практически невозможно. Я замерла в напряжении и ожидании. Мне казалось, что его главная ошибка заключалась в том, что он слишком сильно любил размеренность. Завтрак в девять утра... если верить часам. Так что для меня не стало проблемой притаиться около двери в 8:55.
Я знала, что у меня есть только одна попытка. Мой план состоял из того, чтобы оглушить его сразу, как только откроется дверь. И если он завалится внутрь комнаты, то использовать носок, чтобы не позволить двери захлопнуться, после чего воткнуть ему в горло ручку и броситься бежать.
По ту сторону двери сработал кодовый замок. Иногда в жизни людей происходят значимые события, которые заставляют их ощутить, будто время остановилось или невероятно сильно замедлилось. Но для меня все происходило очень быстро. Настолько быстро, что я едва не упустила момент. Дверь распахнулась, и я бросилась вперед.
Времени прицеливаться у меня не было. Той доли секунды, которую я бы на это потратила, ему бы хватило, чтобы остановить меня. И я не стала растрачивать на это энергию, а просто замахнулась. Он перехватил мою руку и сжал ее с такой силой, что я поняла, если он ее чуть-чуть вывернет, сможет сломать.
Вот и все. Мой великий план побега. И все закончилось еще до того, как успело начаться. Я отчаянно искала хоть что-нибудь, что можно было бы использовать в качестве оружия. Мне не хотелось сдаваться так быстро.
Должен был быть способ перехитрить его. Он не мог просчитать все мои действия наперед. Преступники всегда где-то совершали ошибки. Не так ли? Была вероятность, что ни один из моих планов не сработает. И моим единственным источником помощи станет какой-нибудь парень, который заметит странное поведение этого мужчины и проследит за ним.
В итоге, я отпустила лампу, и она разбилась об пол. Я встретилась с ним взглядом, но вместо гнева, который я ожидала увидеть, в его глазах плескалось разочарование.
Что-то внутри меня умерло.
Если я не выберусь отсюда прямо сейчас, то полностью покорюсь прекрасному монстру передо мной. Я запустила руку в карман штанов и вытащила ручку. Он все еще стоял в дверном проеме. Если я смогу пройти мимо него до того, как он войдет в комнату, то у меня все еще будет возможность сбежать.
План с ручкой оказался еще более провальным, чем с торшером. Я просто не была достаточно быстрой и достаточно сильной. В какой-то момент, мне стало очень жаль, что я не супергерой или одна их тех красоток из телевизора, которым каким-то образом удавалось одолеть кого-то в три раза сильнее их самих. Киноиндустрия втюхивала потребителям милейшую ложь, которая на самом деле ничем не могла им помочь.
Он вошел внутрь комнаты, и захлопнул дверь. Я знала, что у меня больше нет шансов. Он у меня был, и я его упустила. Мужчина отпустил мою руку, и я инстинктивно попятилась. Разочарование в его взгляде сменилось на какую-то непонятную мне решимость.
Она не была похожа на гнев. Мой похититель не был настолько человечным или раздражительным, чтобы испытывать его. У него всегда и все было под контролем.
― Мне жаль. Пожалуйся, прости меня. Прошу, не причиняй мне боль, ― я отступала назад до тех пор, пока пятками своих теннисных туфель не уперлась в стену.
Он спокойно протянул мне руку, и я приняла ее. А какой у меня был выбор? Мужчина подвел меня к двери, а затем достал из кармана повязку. Я не пыталась с ним бороться; я смирилась.
Что бы он для меня не уготовил, будет только хуже, если я продолжу сопротивляться. После того, как повязка оказалась на моем лице, я услышала цифровые сигналы кодового замка, а затем то, как он открылся. Мужчина осторожно взял меня за руку и вывел из комнаты. Моя рука все еще горела в том месте, где он сжал ее, когда я попыталась вырубить его при помощи лампы.
Я плакала, пока мы шли по коридору. Я знала, что он сдерживал себя, чтобы не навредить мне. Это сбивало с толку до такой степени, что я не могла с этим справиться. Благодарность, которую я испытывала к своему похитителю ощущалась глупой и неуместной, но я понимала, что он именно этого и добивался.
Мы прошли не очень большое расстояние, так что я понимала, что мы не вернулись в ту кошмарную камеру. На самом деле, я была уверена, что мы где-то поблизости. Мужчина захлопнул дверь и снял с меня повязку. Это была обычная комната, окрашенная в серый цвет, похожая на мою камеру, только тут повсюду были мониторы. Половина из них показывала комнату, в которой он держал меня изначально. Другая половина показывала мою новую обитель. Я так и не поняла, где конкретно находились скрытые камеры, но они там были.
Он знал, что я поджидала его с лампой в руках. У меня не было ни единого шанса. Удовлетворившись тем, что я осознала всю серьезность ситуации, мужчина снова надел мне на глаза повязку.
Когда открылась следующая дверь, я услышала щебетание птиц и почувствовала на своем лице теплый ветерок. Он снял с моих глаз кусок ткани, и я поняла, что мы на улице. Сквозь облака слегка проглядывало солнце.
Я не должна была быть шокированной от увиденного. Подобную картину я уже созерцала через окно своей спальни, но я просто не догадывалась, что она будет одинаковой со всех четырех сторон. Мужчина переплел свои пальцы с моими и повел меня вокруг дома, будто мы были с ним любовниками или друзьями, ни разу угрожающе не сжав мою руку.
Я в любой момент могла вырваться и побежать, но куда? Сейчас я воочию смогла удостовериться в том, что мои предположения о его богатстве не были пустым звуком. Деньги у него водились, и вероятно не малые. Его дом не был похож на дом, скорее он напоминал особняк или даже крепость. Более современную, с особой архитектурой, но крепость.
На переднем дворе возвышались деревья, которых было так много, что я не видела им ни конца, ни края. Лес простирался настолько далеко, что мне показалось, словно это мираж. Вокруг его дома было столько же травы, сколько песка в пустыне и которая покрывала землю во всех направлениях.
Мы реально могли находиться где угодно. Подъездная дорожка выглядела так, будто была длинной в несколько миль. Что же находилось в конце нее? Мужчина подвел меня к гаражу, где стояли его многочисленные машины. Меня не удивила кодовая сигнализация на двери.
Он отпустил мою руку и уселся на траву, уставившись на меня с нотками веселья на лице, как бы спрашивая: «И что теперь?» И это был правильный вопрос. Я медленно обернулась вокруг себя, пытаясь понять, как далеко мы находились в этой громадной «пустыне» из ничего.
Если бы здесь не было столько деревьев, я могла бы предположить, что мы где-то рядом с автомагистралью, на которую можно выйти, но ее не было. Я хотела сбежать... должна была сбежать, но не верила, что эта выходка не ухудшит мое положение.
