Китти Томас

«Любимое блюдо»

Оригинальное название: Comfort Food by Kitty Thomas, 2014

Китти Томас «Любимое блюдо», 2019

Переводчик: Юлия Монкевич

Редакция и оформление: Евгения Ким

Вычитка: Юлия Монкевич

Обложка: Алёна Дьяченко

Аннотация

Эмили оказалась в плену. Ее похититель пытается выработать у нее условный рефлекс, используя для этого собственные методы. Отказ в человеческом общении — один из них, несмотря на то, что ему известно, как сильно его жертва нуждается в этом. Он слишком красив, чтобы быть монстром, что, в сочетании с отсутствием насилия по отношению к ней с его стороны, доводит ее до крайности, балансирующей на тонкой грани с благоразумием.

Эмили от первого лица расскажет о том, что такое «Любимое блюдо», и что происходит, когда все ощущения от боли и удовольствия переворачиваются с ног на голову, отчего кнут начинает приносить комфорт, в то время, как куриный суп превращается в сущее наказание.

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: Это история о БДСМ без взаимного согласия. Это новелла о реальном рабстве. Если вам некомфортно читать эротический рассказ без «стоп-слова», то данная книга не для вас. Это художественное произведение, где автор не одобряет и не оправдывает любые действия, совершаемые с человеком против его воли.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Эпилог

Молчание.

Не всегда становится врагом общения.

Глава 1

Первый день моего плена был похож на рождение... или смерть. Они оба выглядели одинаково ― длинный тоннель и яркий свет в конце. Возможно, на самом деле все было иначе. Возможно, мои воспоминания оказались неверны, потому что все, что существовало для меня в тот день, было темнотой.

На моих глазах была повязка. Я сидела на твердом металлическом стуле с привязанными к его ножкам ногами и связанными за спиной руками. Острее всего ощущалась тишина. Словно удушающее одеяло, от которого не было спасения. Если бы я не начала говорить, чтобы услышать свой собственный голос, отчаяние, которое я игнорировала, в первые же пять минут поглотило бы мое сознание.

Я помню, что мысли об этом были похожи на шпионские фильмы, которые часто начинались с сенсорной депривации (прим. пер.: сенсорная депривация ― ограничение внешних раздражителей): шаг первый заключался в том, чтобы заставить пленника выдать свои тайны. Но у меня не было секретов. Я была словно открытая книга, и, возможно, в этом и заключалась моя проблема. Местная знаменитость, которую транслировали по национальному каналу, уверенная, что в состоянии четко сформулировать свои мысли. Девушка с плаката, которой завидовали те, кто не мог оказаться на ее месте. В действительности ни для кого не представляющая опасности.

Я написала несколько книг, так что у меня имелись преданные фанаты. Кто-то должен был заметить, что я пропала, по крайней мере, к моменту моего следующего выступления, которое должно было состояться через несколько недель.

День начинался с одного из таких выступлений. Замечательный фуршет в очень хорошем ресторане в центре Атланты был заказан для этого события. Обычно я начинала и заканчивала свои книжные туры в Атланте, потому что город находился недалеко от моего дома в пригороде.

Моими поклонниками были преимущественно женщины ― моя основная аудитория, хотя я никогда не планировала становиться чем-то вроде их голоса. Также там присутствовало несколько мужчин, но я не обращала на них внимания.

Женщина проживает свою жизнь немного иначе, чем мужчина. Мы всегда осторожничаем. Не то чтобы мы живем в страхе двадцать четыре часа в сутки, представляя, как какой-то случайный человек придет, изнасилует или убьет нас. Только самые трусливые из нас думают именно так.

Все-таки никогда не знаешь, какой из психов зациклится на тебе. И несмотря на все мудреные речи и женские движения, по большому счету... женщины остаются добычей.

Это место, в котором я находилась, заставляло меня отрицать, что подобное могло произойти со мной. С девушкой, которая всегда осторожна. С той, кто запирается на все замки, не гуляет и не бегает в наушниках, не берет конфеты у незнакомцев из фургонов. Если вы понимаете, о чем я.

Я вслушивалась в тишину и задавалась вопросом, как, черт возьми, это могло произойти. У меня были и другие мысли. Мысли, которые заставляли меня надеяться, что, возможно, я знала какую-нибудь государственную тайну, и как только поделюсь ею, смогу пойти своей дорогой.

Изнасилование. Смерть. Расчленение. Возможно, это произойдет в таком порядке, а может, и нет. Хотя такой сценарий будет предпочтительнее расчленения. Изнасилование. Смерть. Или Изнасилование. Расчленение. Смерть. Вы всегда мечтаете, чтобы ваше расчленение произошло после смерти.

Если сначала наступит смерть, то это будет, вероятно, лучшим сценарием. Мне довелось посмотреть достаточно фильмов о женщинах, которые находились в опасности и я не была Макгайвером (прим. пер.: имеется в виду главный герой сериала «Секретный агент Макгайвер»). У меня на самом деле не было никаких шариковых ручек, которые я могла бы как-то вытащить из кармана и превратить их в баллистическую ракету.

Я совершила банальную ошибку. Оставила свой напиток без присмотра. Мужчинам никогда не приходится беспокоиться о подобном дерьме. Думаю, это потому, что по статистике женщин-психопаток намного меньше, чем мужчин сталкеров, и большинство стычек между мужчинами довольно банальны.

Как и всех женщин, воспитанных в нынешней обстановке страха и ненависти к мужчинам, меня учили никогда не оставлять свой напиток без присмотра. Все женщины это знают. Мы так и делаем. Даже если нам не говорят об этом прямо, эти правила вероятнее всего идут в комплекте с женским телом и остальными атрибутами. Просто здравый смысл в эпоху наркотиков для изнасилования на свидании. Даже самый обворожительный мужчина может оказаться волком в овечьей шкуре, который знает, как подловить момент.

Более того. Мы думаем, что бывают исключения. Как мой фуршет.

Не бывает никаких исключений. Иначе я бы не сидела здесь привязанной к стулу и не слушала бы сомнительно успокаивающий звук собственного дыхания.

Я не могла перестать думать о том, как на все это отреагируют мои родители. Моя сестра, Кэти, умерла несколько лет назад в результате несчастного случая. Она была глухой и не услышала автомобиль, водитель которого потерял управление. Мужчина оказался не готов к тому, что дорога будет покрыта льдом. Никто на юге не был готов к подобному. Мои родители не говорили о ней годами, потому что не смогли справиться с горем. Я же была не в силах даже представить, как они отреагируют на мое исчезновение, и задавалась вопросом, будут ли они проклинать Бога за то, что он проделал это дерьмо с ними дважды.

Дверь открылась с точно таким же скрипом, как это бывало в фильмах ужасов. По крайней мере, теперь я знала, в какой ситуации оказалась, и не собиралась заниматься самообманом. Стук его ботинок громким эхом отскакивал от бетонного пола, пока он шел ко мне. Мужчина остановился, возможно, в нескольких шагах от меня, и тишина затянулась настолько, что показалась мне маленькой вечностью. В конце концов, я была вынуждена заговорить.

― Зачем вы это делаете?

Мой голос дрожал, когда я задала этот вопрос, и мне это не понравилось. Я выглядела слабой. Еще никогда в своей жизни я не была слабой.

Это был такой банальный вопрос. Даже если эти слова были последними в моей жизни, и ощущались глупыми и неважными, я должна была узнать ответ. Почему он выбрал меня? Я распространяла какие-то флюиды, или он был просто одержимым? Было ли что-то во мне, что так и кричало: жертва?