─ Я люблю сокровища! ─ весело защищает Томлинсона Гарри, немного смещаясь в кресле. ─ И мне нравится находить их. Но, ─ он закусывает губу, ─ полагаю, мне просто не нравится их покупать самому? Мне нравится делать это с другими людьми, ─ он застенчиво смотрит на Луи, взмахивая своими кудряшками.

Что ж. Блять.

─ Мы с Лиамом сходим с тобой на шоппинг, ─ предлагает Томлинсон прежде чем может себя остановить. ─ Это будет грандиозно. Найдём антикварную мебель и…

─ Я люблю антикварную мебель! ─ взволнованно подпрыгивает Гарри, как раз в тот момент, когда Лиам с отвращением переспрашивает услышанное. «Антикварную мебель?»

─ Ну или нет, ─ раздражённо говорит Луи, глядя на Пейна, который, в свою очередь, закатывает глаза. Томлинсон пихает его. Лиам пихает в ответ. Они разделяют улыбку. Это и есть их отношения.

─ Нет, это потрясающе! ─ подхватывает Гарри. ─ Завтра? Мы можем пойти завтра?

─ Подожди, ты правда хочешь пойти? ─ спрашивает Томлинсон, а в груди что-то снова начинает покалывать.

Луи любит антикварные вещи. Правда любит. С тех самых пор, как оказался в небольшом антикварном магазинчике рядом с университетом. Он купил там офигенски красивую чайную чашку, маленькую позолоченную мыльницу и масляную лампу. Это был самый лучший день в его жизни. И с того момента у Луи есть нетайная одержимость всеми антиквариатными и винтажными вещами, которую почему-то никто с ним не разделял, несмотря на все уговоры и большие, молящие, щенячьи глаза.

И Гарри хочет пойти в антиквариатный магазин. Он хочет пойти.

… ВСЁ ПРОСТО УЖАСНО.

─ Конечно же! ─ серьёзно кивает Стайлс. ─ Я раньше ходил туда с тётей. Обожаю винтажные магазины, ─ он поджимает губы. ─ Как и все хипстеры, наверное?

И, вау, возможно, тот сейчас делает отсылку к тому далёкому времени, когда Луи назвал его хипстером. Хах.

Томлинсон улыбается.

─ Хороший Хипстер, хороший мальчик, ─ хвалит он, приглаживая рукой кудри парня, который закрывает глаза и тянется навстречу прикосновениям, прямо как маленький довольный щенок. Это так чертовски мило.

─ Хорошо, тогда пойдём! ─ счастливо произносит Лиам. ─ Это будет весело! Завтра? В полдень?

─ У тебя получится? ─ Гарри смотрит на Луи.

─ Да, ─ Томлинсон пожимает плечами. ─ У меня выходной, так что да.

─ Отлично!

Но Луи всё ещё тяжело радоваться этому. Его улыбка напряжена, когда он кивает.

И только когда они прощаются с Гарри, погружаясь в теперь-уже-гораздо-более-спокойную ночь, у Луи получается вернуть своё выражение лица к нейтральному. Даже несмотря на Лиама, восторженно изливающего свои чувства. Он учится терпеть это.

Потому что Луи тяжело.

Потому что Луи в заднице. Луи в такой заднице.

Потому что Луи Томлинсон полностью, всецело и безнадёжно поражён… профессором Гарри Стайлсом.

Комментарий к vi

Ещё три главы осталось, сладкие.

Спасибо всем вам за отзывы! Мне действительно было приятно хоть что-нибудь, наконец, получить от вас. Порадуете меня снова? :)

========== vii ==========

The Shirelles ─ «Will You Still Love Me Tomorrow»

К тому времени как Луи открывает глаза, приветствуя слепящий солнечный свет и лёд за окном, на его телефон поступает уже пять новых сообщений от Гарри, терпеливо ожидающих прочтения. Каждое из них как подписанный смертельный приговор для него.

«Не могу дождаться, когда мы пойдём в антиквааааарный!!» или «Напиши мне, как проснёшься. Доброе утро! Надеюсь, ты хорошо спал, Барни», а ещё «Что люди вообще надевают, когда идут на шоппинг с новыми друзьями?». И всё такое в этом духе.

И в каждом из сообщений обязательно присутствуют эмоджи. Миленькие эмоджи на тематику сегодняшнего дня: антиквариат.

Луи так невероятно сильно влип.

Настолько влип, что даже не находит в себе силы ответить что-нибудь. Не сейчас. Вместо этого он блокирует свой телефон и обречённо стонет, заставляя своё бренное тело вылезти из тёплой кровати. И даже когда его ступни касаются колючего ковра с глухим стуком, мобильник остаётся лежать в стороне, нетронутый. Луи будет придерживаться своей морали, а именно ─ не забывать о том, что Лиам является его первым приоритетом. Лиам, который сейчас мирно спит на его диване и которому он совершенно точно собирается принести завтрак. (Разумеется, не из-за чувства вины, съедающего его изнутри. Он сделает это, потому что любит своего друга.) (Конечно же.)

Нужно же начать этот «день антиквариата» правильно.

***

─ Чувствую себя полным дерьмом, ─ тихо произносит Лиам полтора часа спустя, поднося к губам чашку утреннего чая и погружаясь в подушки на диване Луи. Его руки отдают неприятным оттенком серого, а мешки под глазами могут посоревноваться в размерах с чёрной дырой. ─ Думаю, я умираю.

─ Ну, я бы предпочёл умереть сейчас, а не заниматься тем, чем занимаюсь, ─ ворчит Томлинсон в ответ, нюхая свою чёрную футболку, которая пахнет не так уж и омерзительно. Её определённо можно надеть ещё несколько раз. Он натягивает футболку поверх своего, дрожащего от холода и покрывшегося мурашками, тела без долгих раздумий. Луи слишком устал, чтобы думать о том, как он будет сегодня выглядеть на работе.

Потому что, ну знаете, это, по идее, должен быть его выходной день.

Но сегодня утром произошло сразу несколько вещей:

1. Лиам ни с того ни с сего проснулся больным, легко-раздражающимся, по цвету напоминающим сметану и не собирающимся в ближайшее время покидать святыню его дома.

2. И пока Луи обрызгивал ледяной водой покрасневшее и морщащееся лицо друга, он получил звонок ни от кого иного, как от самого Старбакс.

─ Луи? ─ на другом конце провода слышится голос Зейна, хриплый и несфокусированный. Парень редко работает по утрам, но когда он это делает, то никакая доза кофеина не способна справиться с его эмоциями. Или телом.

─ Нет, ─ немедленно отвечает Луи, уныло склонившись над фарфоровой раковиной, вечно пахнущей розовой водой и ржавчиной. ─ Нет, нет, нет, ─ с каждым произносимым им звуком, он резко мотает головой из стороны в сторону, пытаясь убедить вселенную в том, что он заслужил свой выходной день.

Ничего не сработало.

─ Лу, приятель, да брось. Нас слишком мало, ты нам нужен. Ты ─ последний человек, которому я позвонил. Ты нам нужен, бро, ─ всё это было сказано с такой очевидной усталостью, что Луи не смог найти в себе сил даже проскулить что-нибудь в ответ.

Тяжело вздыхая (и каким-то образом, благодаря судьбу за подвернувшееся оправдание не ходить в антикварный магазин с Гарри чёртовым Стайлсом с его тёплыми улыбками, грёбанными мышцами и уродским пиджаком, который Луи уже начинает находить очаровательным), он потирает влажной ладонью прикрытые веки и по понятным причинам хмурится.

─ Ладно. Я приду. Но я ненавижу тебя и всё, что с тобой связано.

И теперь этот день можно официально считать дерьмовым.

─ Чувствую себя ужасно. Если бы я только мог, я бы пошёл на работу вместо тебя, ─ бурчит Лиам, завернувшись в одеяла и мелко дрожа, как чихуахуа. Диснеевский «Робин Гуд» идёт по телевизору на самой низкой громкости, а снег продолжает мягко падать за заледеневшим окном. Чашки горячего чая стоят на журнальном столике, дымятся и манят к себе, идеально вписываясь в великолепный оттенок красного дерева. ─ У меня такое чувство, что ты всё время работаешь. И всё это из-за меня, ─ Лиам хмурится, а его потерявшие цвет губы складываются в тонкую линию.

Да, он явно болен.

─ Не думай об этом, придурок. Не хочу твоей жалости, ─ беззлобно вздыхает Луи, похлопывая друга по ноге и делая большой глоток горячего, обжигающего чая. Он просто надеется, что это поможет ему проснуться чуточку быстрее, блять. Его рабочая униформа очень жёсткая из-за того, что её давно не стирали, а настроение хуже некуда. ─ Мне просто нужно, чтобы твоя задница не вставала сегодня с этого дивана, чтобы, когда я вернулся, ты был уже жив и здоров. Договорились?

─ Договорились, ─ кивает Лиам после небольшой паузы, измученно и слегка отвлечённо из-за Робина Гуда, который привлёк его внимание. На экране впервые появилась Дева Мариан. Пейн как-то, будучи пьяным, признал, что эта любовная история самая величайшая за все времена.