Он добирается до Найла за баром и быстро оценивает масштаб катастрофы в виде пятен на столе от молока и прочих продуктов, перепутанных бутылок с добавками и полного беспорядка среди необходимых для работы вещей («Кофе ─ это искусство, и он же ─ моя среда», ─ напоминал он застенчивой девочке, у которой хватило смелости поменять все сиропы местами. Это была её первая работа, поэтому Луи сдерживал свой испепеляющий взгляд, пользуясь им по минимуму), затем, он устраивает свои руки на бёдрах и встречается глазами с Найлом.
─ Исчезни, ─ просит Луи с усмешкой на губах, благодаря судьбу за то, что сегодня ему удалось уложить непослушные волосы в произведение искусства, потому что, знаете, король всегда должен хорошо выглядеть.
Луи, конечно, возможно, слегка переоценивает свои навыки в приготовление кофе. Слегка.
─ Чува-ак, ─ тянет Найл, стаскивая с головы наушники с микрофоном и бесцеремонно впихивая их Луи в руки (разочаровывает, потому что обычно Томлинсон любит устраивать целое представление из этого, ему нравилось, когда наушники одевали прямо ему на голову, как корону, и, нет, он не воспринимает шутку про короля слишком серьёзно), он бормочет что-то о еде, срочном походе в туалет и других нуждах.
─ Тоже рад тебя видеть, ─ усмехается Луи, аккуратно вогружая наушники на свои мягкие и стильно уложенные волосы. Он радуется, когда из них не раздаются никакие указания. Это хорошо. Первая положительная вещь, случившаяся сегодня.
─ Да-да-да, ─ радуется Найл, споласкивая свои руки, которые были до самых локтей покрыты в сиропах и сливках (это также затронуло и его волосы). Маленький неаккуратный засранец. ─ Я быстро перекушу и вернусь.
─ Потом идёшь в окно обслуживания автомобилистов? После, имею в виду? ─ спрашивает Луи, принимаясь за свои обязанности. Он берёт стикер, оставленный Найлом (где значилось Ванильный фраппучино с ежевикой, не-ет), приклеивая его на один из пластиковых стаканчиков, от которых его уже тошнит.
─ Конечно! Клиенты любят меня, ─ парень быстро покидает прилавок, скрываясь за дверью для персонала и оставляя за собой кучу недоделанных напитков и неубранную поверхность стола.
Итак.
Настал час Луи. Пришло время начать рабочий день.
Со вздохом и насмешкой, маскирующей отвращение к напитку, который он держал в руках, ставит стаканчик на стойку и идёт к холодильнику, доставая из него молоко.
И, конечно же, звенит окошко обслуживания автомобилистов. И, конечно же, Джош покинул свой пост у него, побежав в туалет вперёд Найла.
С хмурым взглядом он смотрит на Зейна, отвечающего ему быстрой ухмылкой. Парень говорит ему всё без слов и возвращается к заказу клиента, с которым он говорил с таким равнодушием, которое присуще только ему. Луи нажимает на кнопку приёма, включая свой микрофон и одновременно набирая в кувшин лёд.
─ Привет, добро пожаловать в Старбакс. Это Луи. Что мы можем сделать для вас сегодня?
К чёрту всё.
_____________________________________
Холостой ход*¹ ─ режим работы какого-либо устройства, обычно источника механической или электрической энергии, при отключенной нагрузке.
Секретное меню*² ─ возможность, существующая в Старбакс, выбирать добавки в напитки по собственному усмотрению, чтобы придумать уникальный рецепт, который отсутствует в меню.
_____________________________________
***
День длинный и очень липкий. Луи продолжает ронять стаканчики, наталкиваться на людей и падать на колени перед холодильником. Это просто один из тех ужасных дней.
Рукава на его рубашке закатаны по локоть, поэтому его руки были испачканы сиропами и жидкостями, которые в последствие кристаллизовались в белые пятна. Только в первые два часа смены у него уже была куча заказов, парень практически тонул в карамельных латте и фраппучино, и ему вроде как хотелось налить кипятка на голову всем этим людям или опрокинуть на них их же заказ. (Это помогает снять стресс. Он может позволить себе думать о таком).
И всё это просто… Утомительно. Очень утомительно. Честно, это лучшее слово, описывающее его состояние.
Луи опускает тряпку в молочного цвета тёплую воду с дезинфицирующим средством и вытирает кофемашину, покрытую пятнами. А потом он, конечно, обжигает пальцы под кипятком, который брызнул из неё (а всё потому, что их нужно протирать каждые пять грёбанных минут, и у кого только хватает на это времени?).
И теперь, ему приходится переделывать заказ для сердитого итальянца с нахмуренными бровями и телефоном, который важнее всего остального мира, включая Луи, который видимо даже не достоин зрительного контакта с ним.
─ Что насчёт этого? Лучше? ─ спрашивает Томлинсон с натянутой улыбкой на лице, которая, бесспорно, заняла бы как минимум три года его жизни, если бы он сложил все те разы, когда он её из себя так давил. Он протягивает мужчине эспрессо макиато, сделанный ровно с одной ложкой соевого порошка, подогретый при определенной температуре и украшенный тонким слоем корицы, с помощью всего одного взмаха солонки. И не дай бог он сделает больше одного взмаха. Луи переделывал этот заказ уже три раза.
(Он не зол. Он не зол. Он не зол).
Сердитый итальянец обхватывает стакан своими загорелыми пальцами в многочисленных кольцах и подносит напиток к губам, даже несмотря на Луи, вместо этого всё ещё что-то рассматривая в своём телефоне. Солнцезащитные очки на его голове и кожаная куртка, надетая поверх пиджака, буквально кричат о кризисе средних лет.
Неудивительно.
Без слов сердитый итальянец уходит, поднося свой грёбанный напиток к своим грёбанным губам.
Луи не зол. Нет. Не так сильно, как минимум.
Он лучшего этого. Он лучше.
Потому что он не пахал в университете, как раб, на протяжении многих лет (сначала изучал театр, и потом, ─ после того, как чары сценической жизни спали и сошли на нет, он ушёл оттуда, оставляя за собой всех королев драмы, незаконченные дела и получая совершенно никакого направления в жизни, ─ Английский и Сочинение), получая высшие оценки только для того, чтобы придираться к кофе.
Хотя, у него и были ожидания. В этом было всё дело. Это была его ошибка.
После того, как он выпустился, он мечтал найти работу мечты. Каким-то образом. Он ожидал, что кто-то знает кого-нибудь, кто знает кого-нибудь у кого есть связи, ну, скажем, в музыкальном журнале? Или кого-нибудь в издательской компании, куда бы его устроили потому, что он способный и у него хорошо подвешен язык. И тогда бы он смог получать похвалу и зарплату.
В то время это казалось исполнимым.
Упс.
И теперь Луи здесь. Немного потерянный без цели в жизни, немного злой, незнающий, как добраться из точки А в точку Б. Он хочет с чего-то начать… Начать правильно. Эти макиато и эспрессо могут идти нахрен.
Но у него нет никакого плана, как совершить задуманное.
Конечно же, он не говорит, что…
… его время здесь было потрачено совершенно впустую.
Совсем нет. Несмотря на всё это, он нашел в этом Аду одних из лучших людей в его жизни. Он может поблагодарить за это Старбакс и ещё за огромное количество бездушных клиентов, в которых он черпает вдохновение для написания. Потому что, да, Луи нравится писать. Плевать. Не так уж это и важно.
Иногда он придумывает запутанные, бесконечные истории в своей голове, когда стирает губкой шоколад с тарелок или смывает в раковине мыльную воду. Иногда он мычит слова себе под нос, когда высчитывает сдачу за чей-то большой стаканчик Суматры, и оценивает реакцию клиентов на это (обычно, они просто улыбаются ему в ответ, когда он вкладывает в их ладони холодные монеты). И иногда он записывает всё в свой блокнот, который носит в маленькой сумочке вместе с ключами и документами, порой ему даже удаётся незаметно положить его в карман своего фартука и заступить вместе с ним на смену. Каждый раз, когда Луи выполняет все необходимые заказы и начисто протирает столы, он достаёт свой крохотный блокнот и ручку, что всегда держит при себе, и начинает записываться всё, что ему пришло в голову своим неразборчивым почерком, пока не появляются новые клиенты. Он непрерывно строчит слова, когда слышит на заднем плане чьи-то несвязные разговоры, что медленно витают в воздухе и щекочут кожу Луи, как тот же снег или молочная пенка для свежего эспрессо. Он исписывает страницу за страницей, когда в кафе пусто и тихо, когда кофеин пробегает по всему его телу и заставляет его разум искриться, когда стоит у бара и ему нечем заняться, кроме как позволять ручке быстро летать над бумагой, записывая различные прилагательные для описания дня или того, как красиво освещает землю вечернее солнце, пробираясь сквозь витрины магазинов с фиолетовым свечением и грустью.
