Вот и всё.

Возникает нагнетающая тишина. И это прекрасная возможность для Луи, наконец, уйти, раз и навсегда разрушив это притяжение между ним и Гарри. Всё хорошо.

Поэтому он начинает было отступать, игнорируя странное, раздражающее чувство, терзающее его изнутри, как вдруг через гул эспрессо машин пробивается низкий голос Гарри. Достаточно мягкий для того, чтобы остаться незамеченным, и одновременно оглушающе громкий, заставляющий ноги Луи замереть на месте.

─ Эй.

Луи оборачивается.

─ Вчера было очень весело, ─ произносит Гарри как-то вяло. Глаза, изучающие Луи издалека, широкие и мрачные.

Это всё, что он говорит. Его голос звучит сломлено, а улыбка меланхолична.

Луи не может это объяснить, но он понимает.

─ Согласен, ─ отвечает он с чуть меньшей улыбкой, а затем поворачивается и идёт к выходу маленькими, совсем крошечными шажками.

Томлинсон замирает прямо на пороге, опустив руки на входную дверь, не способный просто взять и открыть её. Его сердце сражается с самим собой, а мозг отчаянно борется с чувствами, разумом и реальностью. Тем не менее, несмотря на весь этот внутренний хаос, он снова смотрит на Гарри, глаза которого всё ещё широко распахнуты, а губы искажены.

─ Ты же пойдёшь с нами снова на следующей неделе, да? ─ спрашивает Луи.

Это абсолютно нормально. Ничего плохого, потому что это именно то, что он сказал бы любому своему другу. А они с Гарри могут быть друзьями, не так ли? Да. И Луи собирается быть просто другом. К тому же, Лиам только поблагодарит его за то, что он позвал парня.

После его слов губы Гарри трогает улыбка.

─ Да? ─ переспрашивает он, нервно сжимая своими руками колени.

─ Да, ─ кивает Луи, а улыбка успевает уже добраться до его глаз.

И после он уходит, бросая последний взгляд на ухмыляющегося Гарри.

***

Луи проводит остаток своего выходного, занимаясь написанием набросков (и разглядыванием стикера, но это уже детали).

Он бродит по дому, занимается стиркой вещей, готовит ужин, играет с сёстрами и разговаривает с мамой, режет овощи для тушёного мяса, слушая радио, и пишет в блокноте в перерывах между всем этим. И да, время от времени, он проводит пальцами по выведенному «Попался» на стикере, но только потому, что ему действительно очень нравится текстура, из которой сделана бумага. Он всё пишет и пишет, и пишет. Потому что чувствует прилив вдохновения.

Единственная проблема в том, что его музой служит… Гарри.

Он пишет о Гарри. Пишет о том, как звучит его голос, как смотрятся его кудри при свете луны, и о том, как его кожа напоминает ему нежный крем, он пишет о том, как тот мыслит, как смотрит на него и о том, как их голоса звучат вместе.

Он правда старается писать о себе, но единственные слова, которые ему удаётся вытянуть из себя, ни к чему не приводят. Луи пишет, что потерян и не видит перед собой никаких целей, но в большинстве своём, он пишет о Гарри. И, может, Гарри представляет собой надежду. Луи не уверен.

─ Ты посмотрел то объявление? ─ осторожно спрашивает его мать, сидя за столом и зашивая порванную рукавицу.

─ Эм-м, нет пока, ─ с напряжённой улыбкой отвечает Луи, и между ними вновь воцаряется молчание.

Это не самое приятное чувство. Но это всё, что он способен ответить.

Поэтому он продолжает писать о Гарри.

***

Остальная часть дня проходит в тишине.

Он больше не получает никаких смс от Гарри, и ничего примечательного не происходит. Это хорошо. Это именно то, что нужно Луи. На самом деле, если не считать насильственно подавляемые воспоминания о прошлой ночи и тоскливые взгляды, брошенные на стикер, ─ это один из лучших его выходных за последнее время.

Луи просто забирается в свою кровать, когда на город уже опускается ночь, а снег за окном вновь начинает падать (прекратится ли этот снегопад вообще когда-нибудь? Нет, ну это вообще нормально?). Но, конечно же, не может быть всё так просто, потому что в это же мгновение на прикроватной тумбе раздаётся раздражающее жужжание телефона.

Лиам.

─ Можешь забрать меня с работы? И могу ли я остаться сегодня у тебя? Просто до тех пор, пока мою машину не починят? ─ спрашивает он умоляющим голосом.

Луи вздыхает, а на его губах загорается маленькая улыбка, когда он качает головой.

─ Ты козёл, ─ улыбается он, закрывая блокнот. ─ Уже еду.

И затем Томлинсон выбирается из постели.

***

Снегопад очень сильный.

Снегопад очень сильный.

Всё гораздо-гораздо хуже, чем Луи думал раньше. Он со скоростью черепахи движется по дороге (а вообще на дороге ли он? Томлинсон даже в этом не уверен), ветер царапает его машину, снежинки создают белую стену из завихрений, а фары ничерта не помогают. Луи, возможно, никогда не доберётся до Старбакса. Вместо этого он умрёт, пытаясь.

Тем не менее, Томлинсон включает музыку громче, хватается за руль сильнее и едет вперёд.

─ О, Лиам, ─ вздыхает он, когда машина подпрыгивает на очередном сугробе, ─ это только для тебя.

***

Луи выживает. Луи выживает, а ветер лишь набирает обороты, когда он паркуется на стоянке. Всё это просто безумно, Томлинсон никогда раньше не видел такой погоды. Ветер настолько сильный, что чуть ли не сносит с ног, и снег, хлопьями валящий с небес, не улучшает ситуацию. Это очень похоже на метель. Луи попал в чёртову снежную бурю.

Великолепно.

Он добирается до двери, склонив голову вниз и закрыв руками лицо от летящего снега, и тут же заваливается внутрь кофейни, где его, как убежище, встречают кофе, тепло и освещение.

Луи замечает Лиама, сидящего на столе с вывернувшимся наизнанку фартуком и выправленной из брюк рубашкой, верхние пуговицы которой были расстегнуты. И он уже было направляется к другу, мысленно представляя, как подойдёт и приветливо потреплет того по голове, но резко замирает. Гарри тоже здесь.

Гарри всё ещё здесь. Хоть наушники и покоятся на его шее, ноутбук работает, а экран ярко горит. Он выглядит таким сонным и улыбчивым, когда смотрит на болтающего Лиама, проводя рукой по своему непослушному бардаку на голове, который он называет кудрями, и… Гарри выглядит таким уютным и мягким. Сердце Луи начинает биться неравномерно. Томлинсон никогда не думал, что подобное может случиться. Он всегда думал, что это преувеличение, изобретённое в фильмах. Сердце бьётся неравномерно? Серьёзно? Это дерьмо может происходить в реальной жизни?

Реальная жизнь отстой.

─ Луи! ─ приветствует его одна из постоянных клиенток. Томлинсон подпрыгивает на месте и оборачивается, чтобы помахать девушке и её бойфренду, натягивая на лицо как можно более широкую улыбку.

─ Привет, ребята, ─ бросает он и подмигивает парочке, заставляя девушку захихикать и, возможно, покраснеть. Луи не тратит своё время на то, чтобы убедиться в этом, вместо этого он возвращается взглядом к Лиаму, который, кажется, действительно рад его видеть. Наверное, это всё потому, что он находится рядом со столиком Гарри, шутит и развлекается.

Что действительно очень здорово. Правда. Та часть Луи, которая болезненно не сжимается, искренне рада за друга и чувствует некого рода облегчение. Это приятно.

Поэтому он широко улыбается, когда Лиам радостно выкрикивает:

─ Приве-ет, Лу!

─ Пейно, ─ Томлинсон подходит к другу, пихая его своим бедром и тем самым заставляя парня хихикать. И затем он переводит взгляд на Гарри, улыбка которого способна излечить рак.

Боже, как же это тяжело.

─ Генри, ─ кивает он, стараясь бороться с улыбкой, уже отчаянно штурмующей его лицо.

─ Барни! ─ радостно восклицает парень, сразу же подпрыгивая на своём кресле и поднимаясь на ноги. Он действительно воскликнул и действительно встал. Гарри не просто бросил типичное «о, привет», он действительно, блять, воскликнул и чуть ли не отвесил ему реверанс. Это заставляет Луи вернуться в первоначальную точку, стирая весь предыдущий прогресс. В первоначальную, блять, точку.

Но внешне Томлинсон не подаёт вида, вместо этого переводя взгляд обратно на Лиама и отказываясь думать о всей этой ситуации. Потому что Гарри всё ещё мальчик Лиама, и это просто самая худшая вещь в мире. Нет, правда. Самая худшая вещь в мире.