─ Что? ─ спрашивает Томлинсон настороженно.

─ Твой парень здесь, ─ произносит Хоран, а Луи резко озирается по сторонам, чтобы убедиться в том, что никого нет в зоне слышимости.

─ Господи боже, Найл, ─ шикает Томлинсон, одаривая друга убийственным взглядом. ─ Я же говорил тебе этого не делать!

Но парень просто беспечно улыбается и протягивает руку через гранитную стойку, едва касаясь костяшками своих пальцев подбородка Луи.

─ Рядом никого нет, а профессор в своих наушниках. Он не отводил взгляда от экрана своего ноутбука ещё ни разу. Ни разу. Даже отлить не отходил. Совсем не обращает ни на что внимание. Думаю, он даже не знает, что ты здесь. Такой сосредоточенный.

Найл. О, Найл.

Луи вздыхает, наклоняясь чуть ближе и всё ещё озираясь по сторонам, бормочет:

─ Почему он здесь? Разве у него нет занятий?

─ Очередной снежный день.

Луи выругивается. Конечно. Этот грёбанный снег.

Он уже готов был прокомментировать свою «удачу», когда внезапно в глазах Найла снова мелькает подозрительный огонёк, и тот отходит в сторону, указывая пальцем на Луи.

─ Подожди, ─ начиная радостно смеяться, говорит он и уходит в комнату для персонала, оставляя Томлинсона стоять одного у стойки. Луи чувствует себя обнажённым, незащищённым и чертовски напуганным из-за того, что Гарри может заметить его в любую секунду, подойти к нему и заговорить. Что не есть хорошо.

Так что он незаметно натягивает капюшон на голову и становится спиной к столику, за которым обычно сидит Стайлс (он даже не проверил, сидит ли он именно там, потому что был слишком занят паникой), опуская взгляд в пол. Ему следует просто уйти. Лиам, очевидно, не в настроении общаться, судя по тому, как он моментально исчез. И в кафе всё спокойно, так что Луи уже скучно. Ему просто хочется пойти домой и побыть в одиночестве.

И внезапно через динамики начинают играть Битлз. Какая песня, спросите вы? «I Want To Hold Your Hand».

Найл просто смешон. Луи не может сдержать ругательств, когда слышит первые аккорды песни.

С тех пор, как Найл открыл для себя, что звуковая система Старбакс может воспроизводить музыку с Айподов и Айфонов, он нашёл в этом постоянный источник развлечений, включая самую различную музыку в рандомные моменты (или, как сам он считает, ─ подходящую песню для определённой ситуации).

Он думает, что смешной.

Это не так.

Луи краснеет (во второй раз за день, блять) и ещё больше зарывается в капюшон. Он уже готов выбежать отсюда и больше никогда не возвращаться, когда Хоран снова появляется в поле зрения, пританцовывая и истерично смеясь (какая-то чрезмерная реакция, если честно). Томлинсон посылает ему самый злобный взгляд, который только мог состроить.

─ Это твоя песня! ─ кричит Найл, направляясь к нему. ─ Ты можешь спеть её своему мальчику! ─ смеётся он, но затем выражение его лица резко меняется, взгляд скользит вверх за плечо Луи, шаги замедляются, а игривость пропадает.

И, о нет.

Пожалуйста, нет.

─ Своему мальчику? ─ переспрашивает глубокий голос, донесшийся со спины Луи. И все огни меркнут.

Почему. Почему???

Очень медленно, Томлинсон оборачивается с выражением такого ужаса на лице, который можно сравнить разве что только с чувствами свиньи на скотобойне. И встречается лицом к лицу с Гарри, который изучает Луи с нахмуренными на переносице бровями.

О нет. О нет. О нет.

Уйди, опасное существо, уйди.

─ Э-эм, ─ беспомощно начинает Луи, игнорируя мягкий свитер Гарри, чёрный шарф, помятые кудри и заспанные глаза. ─ Привет, Генри! ─ произносит он вместо этого, заставляя себя звучать жизнерадостно.

Но Стайлс всё ещё хмурится, переводя взгляд с Луи на Найла и обратно. Он часто моргает, жуёт свою нижнюю губу и заламывает пальцы на руках, и всё это было бы довольно очаровательно, если бы не взгляд побитого щеночка. И, ав-в, храни его бог, он пытается изо всех сил замаскировать это, но терпит полнейший крах.

─ Привет, Хазза, ─ глупо приветствует его Найл и бросает взгляд, выражающий что-то вроде «упс» на Луи, который, в свою очередь, нервно оглядывается на него назад.

─ У тебя есть мальчик? ─ прямо спрашивает Гарри, делая вид, что он, на самом деле, не сильно заинтересован в ответе. Как бы он не старался, чтобы его голос звучал легко и непреднамеренно, всё, что у него выходит ─ это завысить его на две октавы. Взгляд сосредоточен, даже не моргает.

─ Э-эм, ─ снова выдаёт Луи, и, дерьмо, он действительно чувствует себя опозоренным и глупым прямо сейчас, укрытый под своим капюшоном с покрасневшими щеками и по-дурацки открывающимся и закрывающимся ртом.

Что он вообще должен сказать на это?

Всё становится только хуже, потому что возвращается Зейн.

─ Это просто шутка, ─ неловко отвечает Найл, явно испуганный. Что было бы забавно в любой другой момент. ─ Песня, связанная с шуткой. У Луи нет парня, ─ объясняет Хоран, и Томлинсон думает, что тому лучше вообще остановиться.

Луи может чувствовать, как на него смотрит Гарри. Он отказывается оборачиваться.

Дерьмо, дерьмо, дерьмо. Это просто катастрофа. Сейчас Зейн подойдёт поближе, услышит, о чём они говорят и наверняка спросит что-нибудь, и…

О боже, это просто катастрофа.

─ Да, Луи одинок, ─ продолжает Найл, когда тишина оказывается совсем уж давящей. Его беспомощный страх настолько очевидный, что делает всё ещё только хуже. С губ парня продолжает слетать всё больше ненужных слов, и Луи сравнивает это с поездом, съезжающим с рельс. ─ Ему просто кое-кто нравится. Вот и всё.

Как только слова оказываются произнесёнными в слух, Найл начинает чувствовать себя так, словно вот-вот провалится сквозь землю. Выражение «упс» на его лице становится ещё очевиднее.

И, о. блять. нет.

Блять. Нет.

Луи готов убивать. Он может видеть своим боковым зрением, как Гарри переводит взгляд на Найла. Может видеть, как тот вертит головой то на него, то на Хорана. И практически всем своим телом ощущает надежду, витающую в воздухе и сокрушающую его. Что происходит???

Зейн добирается до них со скучающим хмурым взглядом, держа в руках два пакета молока.

Луи паникует.

С многозначительным взглядом, передающим что-то вроде «заткнись прямо сейчас, пока Зейн ничего не услышал», Луи дёргает головой в направлении Малика, прикладывая указательный палец к своим губам.

Это так очевидно. И так тупо. Но Луи запаниковал и не мог мыслить здраво. Он чувствовал на себе пронзительный взгляд Гарри, ловящий каждое его движение. Это очень тяжёлая ситуация.

─ Вот дерьмо, ─ бормочет Найл, оглядываясь на Зейна, который выглядел как всегда безупречно.

К счастью, Малик находится в этот момент в своём собственном мирке, проверяя срок истечения годности сиропов. К счастью.

─ Э-эм, да, забудь. Забудь об этом. Я ничего не говорил, ─ напряжённо бубнит Найл, взволнованно поглядывая на Зейна. А потом он просто уходит, почёсывая рукой свой затылок и оставляя Луи разгребать весь этот бардак. Как-то так.

Неохотно Луи поворачивается к Гарри, готовясь к тому, что придётся и дальше ходить по тонкому опасному льду всей этой выдуманной лжи и надеясь, что сможет контролировать свой румянец. Но ситуация набирает неожиданный поворот ─ Стайлс уже возвращается на своё место, его спина напряжена, выражение лица нечитаемо, а движения скованы.

Что весьма странно. Мягко говоря.

И Луи хочет воспользоваться этим как предлогом, наконец, уйти, правда хочет… Но хмурая складка на переносице Гарри почему-то не даёт ему этого сделать, заставляя его не спускать с профессора внимательного взгляда и стараться установить с ним зрительный контакт. Хотя бы на один крошечный момент.

─ Ты в порядке, Генри? ─ спрашивает он, вопросительно приподнимая бровь.

Лицо Гарри искажается (или это была попытка улыбнуться?), и он кивает, садясь в своё кресло и хватая наушники в руки.

─ Конечно, ─ говорит парень, но его голос звучит не так как раньше, а, скорее, отстранёно и жёстко, когда он вогружает на голову наушники.