Луи незаметно облегченно выдыхает через нос и сморщивает нос, как только видит их - с одной все нормально, красная, со стебельком, но другая… напоминает изюм. Будто ее уже прожевали.

- Эм, - он смотрит на пурпурный комочек, лежащий в ладони Гарри, тыкает в него указательным пальцем. - Потрудись объяснить, почему ты выбрал эту? Хочешь, чтобы у меня было пищевое отравление?

Улыбка Гарри (да, он до сих пор улыбается - возвращение отца сделало с парнем чудеса) дергается в уголках.

- Мне он нравится, - медленно говорит он в протесте. - Я его специально выбрал.

Луи поднимает взгляд.

- Его?

- Алоизиус.

- Алоизиус, - невозмутимо повторяет Луи. - Ты назвал сморщенную клубнику Алоизиус.

Гарри гордо сияет, встречается с Луи взглядом.

- Да, - кивает он, слабую улыбку освещают ярко-блестящие глаза.

- Ладно. Я просто спрашивал, - говорит Луи и вытягивает ладонь.

Без лишних слов Гарри сваливает свои сокровища к нему в ладонь и вытирает собственную об штаны, он, кажется, светится от счастья.

Луи улыбается и смотрит на руку. Он еще никогда не был так рад каким-то красным ягодам.

- Я рад, знаешь, - после паузы говорит он.

Гарри поднимает взгляд снова.

Луи смотрит в ответ.

- Что все хорошо, - объясняет он, кивая на свою ладонь.

Понимание расцветает на его лице, он кивает.

- Я тоже, - тихо говорит он, на его лице еще осталась тень улыбки, заставляющая рот Луи расплываться шире.

Луи держит в руках клубнику, смотрит на Гарри. Его настроение взлетело вверх, окружили одновременно чуждые и знакомые чувства, и все, что он может - это смотреть на мальчишку перед ним, блистающего в матово-красном, напоминающего человека, такого настоящего, разбивающего фасады и преграды между ними, ему хочется протянуть руку и коснуться его, просто убедиться, что он реальный, что это все реальность, а не сумасшедшие таланты его фантазии.

Он толком не успевает насладиться своими глупыми мыслями, так как Гарри поворачивается, аккуратно ставит миску на стол, склоняет голову и возвращается взглядом к Луи.

- Но почему? - неожиданно спрашивает он, его нахмуренность возвращается. Луи это не то, чтобы расстраивает, скорее заставляет сердце невольно сжаться.

- Почему что? - спрашивает он, искренне не понимая.

- Почему тебя это радует?

Вот и все. Тихий вопросительный тон голоса Гарри, способный раздробить кости Луи за одно мгновение.

Он удивленно поднимает брови из-за неожиданно резкого вопроса и неподдельного любопытства, кладет руки в задние карманы, покачивается на пятках, пытается сделать наиболее равнодушный вид.

- Потому что. Мне правда нужен репетитор.

Короткий маленький смешок вновь вырывается из Гарри (сейчас, возможно, взорвется Солнце), он сразу же перебивает себя, оставляя лишь слабую улыбку на губах, запихивает глубоко внутрь смех и сажает на привязь, скрывая от мира. Так нельзя, ну же, так нельзя. Он не должен скрывать свой смех и улыбку. Он должен поднять подбородок к небу и освещать улыбкой мир.

- И. Ну, - Луи замолкает, побаиваясь сказать следующее. - Ты мой друг.

Вот. Все. Он сказал. Он смог.

Гарри поворачивается, внимательно смотрит на Луи, брови нахмурены сильнее.

- Луи… Я не завожу друзей.

Луи выпускает струю воздуха, покачивается на пятках еще раз, трясет головой с преувеличением - делает все, чтобы скрыть разочарование.

- Я даже не знаю, Кудряшка. Будет довольно неловко, если ты скажешь это парням. - Он кидает взгляд на Гарри, наблюдающего за недвижущейся чашей с ягодами, наполовину повернутого от Луи. Он чувствует - чувствует границу, на которой они балансируют. Он знает, что один неосторожный шаг отшвырнет Гарри в противоположную сторону, отгородит его от попыток Луи сблизиться, таких аккуратных и незначительных шажков для него самого, но таких сильных, резких и интенсивных для мальчика, который едва может принять идею, что кого-то заботит его присутствие в этом мире. Луи улыбается, заканчивает музыкальным голосом: - И я даже не буду говорить о том, как грубо это с твоей стороны, ведь я стою прямо перед тобой и объявляю себя ‘другом’.

Гарри поднимает на него взгляд.

Луи ждет оправдательный приговор.

- Ты не будешь есть ягоды? - внезапно спрашивает Гарри, Луи может только моргнуть, нет, это не то, что он ожидал, но… раз сработало, то ладно. Гарри все еще в комнате, не хлопает дверьми, не выталкивает его из квартиры, не строит стены неведомого равнодушия в своих глазах.

- Конечно, буду, - отвечает Луи сразу же, несмотря на парализующее удивление, и закидывает их в рот, игнорируя острые морщинки Алоизиуса, чувствуемые языком. Он жует, сначала решительно, потом вдумчиво, сок наполняет рот. - Знаешь, должен признаться, - невнятно говорит он, - это самая лучшая пережеванная ягода, которую я когда-либо ел.

С лица Гарри исчезают беспокойство и неловкость, раньше обрамляющие его, и вместо них рисуется маленькая глупая улыбка.

- Она не пережеванная! - настаивает он, тон такой детский, что Луи непроизвольно улыбается.

- Это был корм твоей совы? - продолжает он, увлекшись, и короткое фырканье Гарри рассеивается по комнате и распадается на части, падает на кожу Луи и заставляет ее гудеть. - Поэтому тебя так долго не было? Искал своего Хедвига? Теперь кормишь меня тем, что она оставила и улетела?

Гарри закатывает глаза, но на губах по-прежнему играет улыбка, он подходит к серванту.

- Давай выйдем наружу. Занятие подождет до следующего раза. Сегодня прекрасный день, - он открывает стеклянные двери шкафа и рассматривает чашки.

Луи ничего не отвечает, наблюдая за мрачным небом и холодным дождем за окном.

- Эм.

- Идеальная погода для пикника, - продолжает Гарри, достает две чашки и мягко закрывает двери. Он поворачивается и ожидающе смотрит на Луи. - Что скажешь?

- Скажу, что ты сумасшедший, потому что снаружи пиздец холодно. И мокро. И мы можем умереть, если устроим там пикник, - отвечает Луи, все еще ощущая холодные капли на коже после его короткой прогулки до квартиры Гарри. Ну уж нет, он не собирается в конце ноября отправляться на пикник. И разве Гарри не относится к утонченным существам, любящим комфорт и тепло?

Гарри вздыхает, закатывает глаза и берет со стола чашу с клубникой обратно в руки.

- Не будь занудой.

- Я не зануда! - возмущается Луи, Гарри предлагает ему небольшую красную чашку с рисунком воробья.

- Твоя любимая, да? - спрашивает он, Луи смотрит на объект и кивает, принимая чашку.

- Я не буду устраивать пикник вместе с тобой, - заключительно говорит Луи, крутит фарфор на трех пальцах.

- Будешь. Я люблю дождь.

- Смешно, потому что я - нет. Наверное, правильнее сказать, что я его ненавижу. Это вообще дождем нельзя назвать - скорее снег. Учитывая, что уже зима.

Гарри даже не слушает его, уже выходит за дверь.

- Хей! Ты куда? - Луи устремляется за ним.

- К Зейну, - сразу же реагирует Гарри, голова высоко поднята.

- Зачем?

- Ради пикника. Хочу присутствие всех.

- Ты курил что-то?

- Конечно же нет, - легко отвечает Гарри, и разговор заканчивается, они поворачивают за угол к башне Зейна.

Луи следует за Гарри, быстро поднимающимся по лестнице, он не понимает, что происходит, его мозг категорически отказывается принимать это как что-то нормальное, они доходят до двери Зейна, открывают ее и видят Зейна, Лиама и Найла, распластавшихся в различных позициях, на их лицах либо скука, либо истощение от стресса.

- Мои дорогие! - напыщенно здоровается Гарри, разводя руки в знак приветствия. Луи закатывает глаза, наблюдая за ним. - Вы приглашены на пикник. Снаружи. Прямо сейчас. Возьмите свою чашку.

Луи фыркает.

- Ты правда считаешь, что кто-то согласит-

- Не такая уж плохая идея, - прерывает Зейн, смотрит на них со своего места, окруженный книгами и тетрадями.

Чего, блять?

Зейн поворачивается к Лиаму с вопросительным выражением лица - ждет его ответа.