Они поют впятером - даже Гарри, на удивление, без своих поклонников, вскидывает руки в воздух как принцесса, без умолку хихикает - танцуют в кругу, состоящем только из них, и смеются, перекрикивая слова.

- We’re up all night to get lucky! We’re up all night to get lucky!

Они сталкиваются друг с другом, громко кричат и смеются, и пьяно поют, и поют, и поют.

- We’re up all night to get lucky! We’re up all night to get lucky! We’re up all night to get lucky! We’re up all night…

Им весело, смешно, громко, это выматывает их и наверняка выглядит неловко со стороны, но им плевать, Найл вращается, задевая всех своей коробкой, Лиам притворяется, что у него деревянная нога, Зейн, наконец поймав Найла, бегающего вокруг и притворяющегося, что убивает всех вокруг, и выхватив пистолет, ритмично кидает оружие в воздух и ловко ловит его, но пьян, пьян так же, как и в то время, когда его вырвало на слиперы Луи.

И так здорово. Так круто.

Даже Гарри остается с ними, игнорируя тела, цепляющиеся за него, прижимающие губы к его жакету в районе спины и лопаток, и в конце концов они уходят, понимая, что здесь больше ловить нечего.

Луи широко улыбается, поет, разбрасывает блестки, сквозь смех половину проглатывает, и музыка кричит, будоражит кровь в венах и делает шоты вкуснее.

- We’re up all night for good fun! We’re up all night to get lucky…

***

- Я пойду принесу попить! - Луи кричит Найлу (оккупированному двумя милыми брюнетками, одетыми как котята, бабочка давно куда-то исчезла), разворачивается и идет вперед к чаше с пуншем, по пути он видит Зейна с Лиамом и машет им.

Ночь просто прекрасна. Он столкнулся с волками, пожарными, волшебниками, даже с Невероятным Халком, истратил почти все блестки, сделал невероятные фотографии, уговорил диджея играть Get Lucky в течение двадцати минут, чем немало порадовал всех остальных.

Можно записать эту ночь одной из самых успешных ночей в жизни Луи.

- Простите, - бормочет он, спотыкаясь о ноги пришельца, и наконец-то, наконец-то достигает стола с пуншем, оглядывает его в надежде найти хоть одну полную бутылку воды. Слава богу, одна попадается, он запрокидывает ее и большими глотками поглощает содержимое, когда он убирает бутылку, его глаза слезятся, а по подбородку капает, зато теперь не кажется, что во рту пустыня.

Он хочет вернуться, снова забросить себя в хаос - Зейн “отстреливает” группу футболистов своим пистолетом, и Луи не может это пропустить - но замечает стройный силуэт у входа, обрамленный ночным небом, одинокий и неподвижный. И Луи внезапно не может двигаться, куда ушел Гарри? Это он там стоит?

Больше не колеблясь, ноги несут его вперед, с каждым шагом сближая с одинокой фигурой, Луи пьян, поэтому думает, что они уже достаточно хорошие друзья, и не будет странно, если он подойдет к нему, не будет неловко. В конце концов, он и раньше к нему подходил. Бессчетное количество раз. Ничего нового.

- А вот и он, - пьяно пропевает Луи, когда удостоверяется, что это действительно Гарри, тот не показывает вида, что заметил Луи, он сжимает крохотный стеклянный бокал пунша, ноги сведены вместе, оборки костюма освещаются лунным светом.

- Что делаешь? - спрашивает Луи, ожидая, что Гарри на него посмотрит.

Он не отвечает, лишь томно моргает.

- На что смотришь? - пробует Луи снова, убирает волосы из глаз, из-за чего на мягкий бархатный пиджак Гарри сыпется немного блесток, небо сливается с костюмом Гарри, проглатывает его своей ночной мрачностью.

- На небо.

Ура. Прогресс.

Луи вздыхает, голова гудит и он пытается вспомнить, было ли также трудно разговаривать с Гарри ранее. Вроде бы, да, так было всегда.

Между ними мирное молчание, наполненное только ветром снаружи и обрывками фраз, когда люди проходят мимо, Гарри смотрит наверх, Луи смотрит на Гарри.

- Что ты писал? На бумажках, которые засовывал в карманы других людей? Я видел, как ты положил одну к Зейну. Кстати, не думаю, что он заметил, - говорит Луи заплетающимся языком, непрерывно смотрит на парня перед ним и замечает, что на том кошачьи ушки, их почти не видно из-за кудрей, и большие размытые мазки теней вокруг глаз, черные и блестящие. Выглядит вроде бы красиво, а вроде и нет, но Луи слишком пьян, чтобы думать об этом.

- Цитаты, - отвечает Гарри в небо.

- Цитаты Оскара Уайльда?

- Цитаты Дориана Грея.

- Оу, - говорит Луи, играя с блестками в своем ведре. - Одно и то же, разве нет? Но это умно́.

Гарри пожимает плечами.

- Они что-нибудь означают? Или ты выбрал случайные цитаты? - интересуется Луи, пытаясь заглушить отрыжку и оставаться собранным и хорошим собеседником, алкоголь течет по венам, бурлит в животе и размывает зрение. Он пытается быть серьезным, вести себя как трезвый. Потому что с Гарри хоть раз нужно нормально поговорить.

- Да, я выбирал их намеренно, - отвечает он и сводит губы в линию, поясняя, что разговор закончен.

Облака плывут над луной. Очень подходят атмосфере праздника.

- Кажется, я рассыпал блестки по всему твоему телу, - отмечает Луи, наблюдая за блестящими точками, сверкающими на коже Гарри под бледно-голубым светом.

Гарри снова пожимает плечами, на этот раз потягивая пунш.

Луи переставляет ногу, странно себя чувствуя - сейчас он должен веселиться, а не разбираться с полнейшим торнадо, по-другому которое можно величать дружбой Луи и Гарри, но в то же время ему хочется понять его хоть немного - он наклоняет голову, пытаясь разглядеть лицо Гарри полностью, а не профиль.

- Тебе весело? - в последний раз пытается он.

Гарри медленно поворачивается лицом к Луи, скривив лицо в фальшивой улыбке.

У Луи в горле встает ком.

Блять. Опять вернулись к началу.

Но произошло все не так драматично, как ожидал Луи, глаза Гарри в тени и не видны ему, он просто тихо повернулся и слился с толпой одним легким движением, Луи ответа так и не услышал.

И Луи до сих пор пьян, жизнь до сих пор кажется забавной, Гарри Стайлс до сих пор кажется непреодолимым барьером, нерешаемой проблемой, Луи избавляется от ненужных мыслей, странного чувства дискомфорта и, найдя глазами танцующую коробку молока, направляется к ней.

***

В несусветную рань они возвращаются домой на машине с шофером Зейна, и это первый раз, когда Гарри едет домой с ними, еще и один, не в сопровождении очаровательного поклонника - и Луи бы удивился еще больше, если бы не был настолько пьян.

Они высаживаются из автомобиля, преследуемые запахом пота и алкоголя, холодный ветер облизывает мокрую кожу, заставляя покрыться ее мурашками. Сон тяжелит конечности, их голоса становятся тише, движения - медленнее; даже Лиам молчит, щекой опираясь о плечо Зейна, стеклянным взглядом смотрящего вдаль и медленно, очень медленно моргающего.

- Я домой, ребят, - объявляет Найл сразу же, как только его ноги касаются территории школы. - Мне надо снять с себя эту хуету. И нужен душ. И сон. - Не дождавшись ответа, Найл устремляется в сторону квартиры, один.

И Луи был бы в ярости - Найл снова бросает его, небрежно забывает о его существовании - но в голове все еще шумит алкоголь, небо манит своими блеклыми, еще не утренними красками, он пошатывается, стоя на месте, машет удаляющейся фигуре Найла - подпрыгивающей вверх и вниз картонке из-под молока.

- Я тоже довольно устал, - говорит Лиам, глаза закрываются сами по себе, пиратская повязка болтается на шее, он смотрит на Зейна и сжимает его руку.

Зейн кивает, потирая ладонью свое лицо.

- Да, пойдем, Лиам, - он кивает на прощание Гарри, крутящему свою трость и прогуливающемуся вдоль края тротуара, по дороге, ведущей в сады.

Наступает неловкая тишина, Луи ничего не сказал, не обмолвился ни словом о том, что он готов завершить эту ночь, момент, где нужно решить, что делать, достиг и его. Он стоит, буквально зажатый между двумя желательными альтернативами: ему нужно пойти в кровать, выспаться и восстановить силы, которые высосала эта ночь, но в то же время он бодр, в нем много энергии, и он не хочет смыкать глаз, хочет странствовать по свету на своих двух ногах.