- Сначала покажи нам дом, - предлагает Найл, Зейн шагает вперед, затягиваясь сигаретой, движениями пальцев указывает следовать за ним.

- Сюда, парни.

Они поднимаются по ступеням к каменному зданию, стены которого обвиты плющом и пурпурным вьюнком. Большое количество огромных окон нараспашку открыты, встречают прохладный ветер. Множество балконов, патио, гараж с блестящими автомобилями, их окружают просторы зеленой травы, мини-садики, беседки, и ивы, чьи длинные ветви щекочут почву.

Этот дом не такой как дом Гарри. Здесь действительно уютно, пусть и та же самая роскошь изобилует до краев, Луи ощущает легкость, заходя внутрь через массивную входную дверь; Найл открыл дверь и пропускает его внутрь, руки Луи тянутся к холодной гладкой поверхности. Он оказывается посреди главного входа с высокими потолками и множеством вешалок, здесь, к счастью, гораздо, гораздо теплее, чем в доме у Гарри. Солнце льется через открытые окна, отражается от кремовых стен, попадает на стекло ваз со свежими цветами, воздух наполнен свежестью, теплым хлебом, травами и чистящими средствами. В соседней комнате он замечает телевизор на всю стену, у него вырывается смех, другие толпятся и медленно заходят.

- Ох, пафосная жизнь, - шутит он себе под нос, засовывает руки в карманы, осматриваясь вокруг.

- Тебе не нравится? - хрипло произносит голос, Луи отпрыгивает, не ожидая, что рядом есть кто-то еще.

Это Гарри. Это всегда Гарри. Гарри, подошедший к нему, смотрящий глазами, почти наполненными любопытством. Почти.

- Мне не не нравится. Просто… без разницы. У меня нет привязанности к дому, которая, уверен, есть у тебя. - Он не стал договаривать “Что я могу только предполагать, ведь когда я спросил тебя об этом, ты проигнорировал мой чертов вопрос”.

- Но тебя такое не впечатляет? - допытывается Гарри. - Все эти… вещи, - заканчивает он, жестом указывая на импортные шторы и полы из вишневого дерева.

Теперь очередь Луи смотреть на Гарри с любопытством.

- Почему это должно впечатлять меня?

Гарри смотрит в ответ, долго молчит, прежде чем апатично слегка поджать губы.

- Я бывал здесь, когда Мира была замужем за моим отцом. Так что, да, я жил здесь, - говорит он, и Луи чувствует тяжесть и натянутость, появляющуюся в его груди. Гарри говорит. Делится личным. Он… вау.

Серьезно, на него не должно так сильно влиять какое-то крохотное предложение. Для любого другого это было бы просто бесполезной информацией, которую можно рассказать первому встречному прохожему. Но для Гарри…

Луи ждет, что будет дальше, незаметно для себя задержал дыхание, осматривает миниатюрные канделябры и гобелены.

- Я любил этот дом, - продолжает Гарри. - Все еще люблю. - Он отрывает свой взгляд от Луи, смотрит куда-то между, позволяя Луи изучить его, дать возможность понять настроение, атмосферу, его всего.

Вчера Гарри выглядел очень устало и напугано. А сегодня? Он сияющий, честный, немножко очаровательный. Да, его нефритовые глаза полны равнодушия, а улыбка больше для видимости, чем от сердца, но ему лучше по сравнению с вчерашним днем, и Луи не понимает, почему, абсолютно не понимает.

Луи принимает это за хороший знак. Ему, вроде бы, лучше, их возможная дружба становится лучше, все становится лучше.

Гарри выжидающе на него смотрит.

- Мы должны присоединиться к другим. После тебя, - говорит он, любезно указывая жестом, куда идти.

Луи в ответ улыбается, кивает и проходит вперед.

Может, хотя бы этот день выдастся хорошим.

***

Они играли в крокет очень долгое время.

Очень долгое.

Поначалу было весело, они рассказывали шутки под ярким солнцем, кидали свои молотки (почти всегда попадая друг в друга), им предложил множество напитков добрый и услужливый персонал. Луи очень смутился, когда узнал, что здесь содержат горничных и лакеев. Лиам объяснил, что они уже давным-давно друзья семьи, поэтому не о чем беспокоиться, но все равно было жутко неудобно, поэтому Луи чаще всего сам наливал себе напитки и сам клал еду себе на тарелку. Очень некомфортно, когда тебя обслуживают. Даже уже родной Рори, предлагающий помочь, вызывает дискомфорт.

Но общая атмосфера была легкой, и, на удивление, Гарри смог сохранить хорошее настроение. Он мило и умно шутил, смеялся в нужное время и вспоминал с Зейном об их совместно проведенном здесь времени - иногда пролетали какие-то шутки, понятные лишь им двоим, даже Лиам иногда поглядывал на них с настороженностью и вежливым любопытством - они рассказывали историю за историей их необычайных проворачиваемых махинаций.

- Нам многое сошло с рук, - сказал Зейн, с любовью глядя на Гарри, наклонившего голову.

- Все равно мы часто попадались, - возразил он и подмигнул Зейну, после поднял молоток с земли.

В воздухе витало что-то… какое-то затянутое ощущение, недосказанное словами, но сколько бы Луи не смотрел на них двоих, их таинственные переглядывания, не всегда взаимные - Гарри был больше заинтересован в игре, чем в чем-либо другом - он так и не понял, что его смутило или насторожило, какая-то темная история лежит за пределами его понимания. Они продолжали играть.

Прошло добрых два часа, облака начали сгущаться, все невероятно устали и заскучали.

Кроме Гарри.

- С меня хватит, - внезапно говорит Найл, надевая очки, одной рукой упирается молотком в землю, другая на бедре. На лице явная усталость.

- Если честно, я тоже пас, - присоединяется Лиам, и все поворачиваются к Гарри.

У него в руках молоток, ноги крепко прижаты к земле и растопырены в нужной позиции. Он раскачивает молотком, испытывая его вес, закусывает губу, концентрируясь на задаче, пристально смотрит в пол. Все слишком напряженно. И слишком чрезмерно наигранно.

- Просто сдавайся, Кудряшка. Скоро пойдет дождь, - говорит Луи, запрокинув голову и наблюдая за густыми облаками и редкими проблесками молний.

- Сказал ты, - бормочет Гарри, не отрывая взгляда от мяча.

- Уже даже не смешно, - жалуется Найл, в отчаянии запрокидывая голову назад, Гарри не реагирует.

- Общество тебя испортило. Ведешь себя, как маленький. Как упрямая задница, - упрекает Луи, наблюдая за ним. - Большинство сказало, что больше не играем, ты игнорируешь большинство, выставляя себя глупым мудаком.

Гарри кидает на него быстрый взгляд.

- Лесть тебе не поможет, - сухо говорит он, вновь концентрируясь на шарике. - Я почти выиграл. Дай мне закончить.

- Ну твою ж мать, - вздыхает Луи, разводит руками. - Какая разница, выиграешь ли ты?

- Я никогда не выигрывал.

- Кстати, это правда, - довольно подтверждает Лиам.

- Да, потому что выигрываешь всегда ты, - дразнит Зейн, заставляя Лиама улыбнуться. - Только если не играет Найл. В таком случае всегда выигрывает Найл, - добавляет он, улыбка Лиама исчезает.

- Ирландская удача, - Найл пожимает плечами.

- Ну, тогда используй свою удачу и заставь этого парня сдвинуться с места, - с раздражением говорит Луи, беспокойно посматривая на облака. Огромные капли начинают падать на землю. - Блять. Сейчас как ливанет.

- Не ливанет.

- Ах, видишь ли, вот тебе живые доказательства.

- Я ничего не вижу.

- Это - влажное пятно на джемпере. Капля дождя.

- Это ничего не доказывает.

- Думаю, в скором времени ты мне поверишь, - и прежде чем Луи успевает доказать свою точку зрения, небо озаряет молния.

Луи хочет сказать, что не собирается торчать на улице (на грозу он не подписывался), когда треск грома совпадает с треском стукающегося молотка и мячика, падающего в последнюю лунку.

И вот тогда начинается настоящий ливень.

Мгновенно поднимается хаос.

- ВСЕ В ДОМ! - кричит Зейн, хватая Лиама за плечо, все поле покрывается сплошной стеной ливня, закрывающей им видимость.

Луи быстро реагирует, роняя собственный молоток, и стартует по мокрой траве к дому, который теперь кажется гораздо дальше, чем был до этого, он смеется, чувствуя, как его одежда тяжелеет от проливного дождя. Бежит настолько быстро, насколько может, его ноги несутся сами по себе, вскоре он догоняет Зейна с Лиамом, смеющихся и оглядывающих оставшихся позади парней, чтобы оценить расстояние и скорость.