- Садись, буду учить.
Инстинктивно Луи хотел запротестовать. Но как только он услышал трепетание разноцветных нот, наполнившее пространство их музейной квартиры, Луи уселся рядом с Найлом поудобнее, думая о том, что всегда сможет отрицать случившийся инцидент.
И это стало днем, когда Найл дал Луи первый урок на пианино. Вроде как урок.
После огромного количества повторений, бессмысленной речи и ошибок из-за волнения Луи раздраженно убрал руки с клавиш.
- Это намного сложнее, чем выглядит, - вскочил со скамьи, скрестив руки в упрямом протесте.
- Вовсе нет, - ответил Найл с той легкостью, с которой бы ответил любой, кто учится этому с рождения.
Луи уставился на него злым взглядом.
- Конечно, тебе легко! Ты еще не родился, а уже играл.
- Уверен, в мамином животе не было пианино.
- Да? А что ты туда не заказал ни одного?
Найл прыснул от смеха.
Их первый день знакомства для Луи был днем сенсорной перегрузки. И с тех пор это было словно испытанием. Кто кого? Терпение Луи или оживленность Найла?
Два дня неугомонного и громкого Найла. Вот кто кого.
*
Луи просыпается под аккомпанемент тихих звонких нот—второй день подряд, блять, как можно вообще любить музыку—проходящих через приоткрытую дверь прямо в комнату; комнату, где слишком мало света, чтобы хоть как-то назвать сегодняшний день “утром”.
- Ты замечательно играешь, - фальшиво улыбается Луи, оголяя зубы; волосы растрепаны, пижама помята; голос грубый, еще не отошедший ото сна; он смотрит вниз на не заметившего подвоха в словах ирландца.
- Спасиб, приятель! - сияюще улыбается Найл, не отрывая пальцев от клавиш. Он одет, блять, в халат. Где этот парень себе одежду покупает?
- Ты закончил?
- Не совсем, еще одна часть.
Нет, ну он, блять, серьезно что ли?
Глаза мальчика блестят, явно не беспокоящиеся или просто не понимающие, почему Луи так зол. И нет, он не будет терпеть это. Луи тут же кладет свои руки на руки Найла, обхватывает их и убирает от пианино, смотря прямо в глаза.
- Найл. Чувак. Прекрати. Играть. На. Пианино. - Луи держит его руки, пока до него не доходит.
- Ох, - Луи тут же его отпускает.
Он закрывает глаза, наслаждаясь тишиной, и поворачивается обратно, собираясь воссоединиться с кроватью и укутаться в гору одеял.
- Хочешь позавтракать?
Луи глубоко вздыхает и выдыхает, со страданием на лице и в голосе:
- Найл!
- Мы пешком пойдем, солнце только вышло.
- Я никуда так рано не выхожу, я очень устал! Сначала ты меня будишь своим скрежетанием, и ТЕПЕРЬ ты—
- Я плачу́!
- …
- Ну так что?
- И куда? - фыркает Луи, отказываясь сдаваться, скрестив руки на груди, недовольно смотря на Найла.
- Та кафешка на углу. Которую ты вчера видел — со светящимися шариками.
- Это были не светящиеся шарики, а декоративная подсветка.
- Похуй. Ну так что?
Луи смотрит на Найла, щурясь. Сон тянет его обратно в комнату.
- И я могу взять все, что захочу?
- Конечно!
- Дай мне десять минут, - пропевает он.
К черту гордость, если богатые детки хотят выкидывать свои деньги, уж лучше пускай выкидывают их на него.
***
День проходит точно так же, как и два прошлых: Луи пытается отгородиться от всего, что может его отвлечь (телефон, айпод, телевизор, сон), но каждый раз, когда он выкраивает хоть немного времени на отдых, в дверь стучатся, громко хохочут, приглашают поиграть в ФИФА или тишину разрывают звуки электрогитары.
Так вообще не отдохнуть.
- Хочешь покурить? - кричит Найл из другой комнаты прямо посреди оживленного монолога Луи, вслух обсуждающего контрастную привлекательность золотых и багряных штор.
Луи скрипит зубами и надувает ноздри.
- Тебе обязательно разговаривать со мной каждые десять минут? Ты что, ребеночек из садика?
- Это да или нет?
Да пошло оно все нахуй.
Раздраженный, Луи взвешивает все за (он сейчас может прекрасно провести время, хорошенько накурившись) и против.
И против — завтра начинается учеба.
Завтра!
Еще даже тетради не собраны. Хотя он никогда к такому не готовится.
Но это же приличный университет, и ему нужно думать трезво и правильно. Неважно, насколько сильно он хочет спустить деньги отца, он ответственен перед сестрами и мамой — особенно перед сестрами — и не должен испортить все к чертям. И, возможно, он понятия не имеет, что дальше, как дальше, и мысли об этом пугают, ему нужно сделать правильный выбор.
Нужно подготовиться к учебе.
- Найл! - внезапно кричит, наконец-таки сделав выбор. Выходит из комнаты и видит повернувшего голову в его сторону Найла с чипсами во рту и на штанах, с лаптопом на коленях. - Нам нужно подготовиться к началу учебы. Пакуй свои бедрышки, поедем в кофейню.
***
И зачем Луи пригласил Найла?
Пока Луи искал нужные тетради и блокноты, проверял эмайлы от друзей, Найл лишь смотрел в телефон, пихая Луи под нос несмешные картинки, найденные на тамблере.
Убить мало.
- Принесешь мне что-нибудь попить, Луи, - бормочет он, кликая по своему телефону.
Луи хмурит брови.
- Я тебе не цирковая мартышка. Сам возьми.
- Ох, ну пожалуйста, - молит Найл, смотря прямо в глаза; волосы в полном беспорядке и торчат во все стороны. - Я не знаю, что заказывают в таких местах.
Луи вздыхает.
- Ну, сын мой, ты можешь взять себе чай. Или кофе, представляешь.
- Не люблю их.
- Что? В смысле, не любишь?
- В прямом. У них есть джелато?
- Джелато? Ебанулся? Конечно, у них его нет! Ты думаешь, мы в ресторане каком-нибудь?
- Ну тогда возьми поесть что-нибудь, я проголодался.
- Ты недавно ел!
- Ну извини, блять!
Луи хочет выдернуть из руки Найла телефон и швырнуть его куда подальше, но вовремя вспоминает, что они в публичном месте, делает глубокий вдох и фокусируется на том, что ему нужно.
- Просто потому, что ты можешь купить себе чертов островок, не значит, что я буду тебе прислуживать. Есть такие люди, как ты — высасывающие жизненные силы общества. И есть такие, как я — которым бы нужно встать и—
- Давай пропустим твою речь. Просто возьми себе все, что захочешь, а заодно и мне прихвати.
И лишь потому, что его желудок урчит, а голова слишком болит для очередного спора, Луи неохотно соглашается.
Но лишь после:
- А какое волшебное слово, Ирландец?
- Пожалуйста, - губы изгибаются в ухмылке.
- Так чего тебе? Воды? Бисквита? Булочку? Сконы? Чувство приличия?
- Всего, кроме приличия. Купи все, - пауза, - пожалуйста.
- Ты действительно хочешь все?
- Все.
- Все? Буквально все?
- Доверяю твоему решению, - заключает Найл, уставляясь в телефон, вместо лаптопа, лежащего перед ним, четко давая понять, что разговор закончен.
Ну что ж.
Если все так и будет продолжаться.
С самодовольной улыбкой Луи подходит к бариста.
- Привет, милая. Я возьму все, что у вас есть.
- Простите? - девушка недоверчиво смотрит.
- Я—дайте мне, пожалуйста, все, что у вас есть. До последней крошки, - он вытаскивает кредитку, которую ему дал Найл, - не волнуйтесь, я дам щедрые чаевые.
Когда Луи возвращается, к столу периодически подходят и уходят несколько официантов с подносами, принося выпечку за выпечкой — действительно все, что есть в кофейне; он ожидал услышать истерические вопли. Ну или хотя бы взгляд, полный раздражения.
И что он услышал?
- Блять! Охренительно! Спасибо, приятель! - парень громко смеется, и почти все, кто сидят в заведении, с любопытством на него смотрят. Найл хлопает Луи по спине, чуть не выбивая из него все органы. - Ты такой добрый, Томмо!
- Как ты назвал меня? - откашливается Луи, жмуря глаза, пытаясь восстановить дыхание, прежде чем сесть. Найл благодарит официантов кивком — нескольким подмигивает; зато теперь Луи ясно знает, что такое ирландский шарм — и уставляется на гору еды перед ним как ребенок в кондитерском цехе, что, в принципе, недалеко от правды.
