Он довольно уверен в своих силах, в том, что пройдет этот курс, поэтому может позабыть о нудных вечерах и не беспокоиться. Слишком много не беспокоиться.

Его связь с мамой успешно свелась на нет (она, кстати, в порядке, если верить сообщениям сестер на фейсбуке), тело и мышцы время от времени получают физическую нагрузку - Лиам и Найл полюбили играть в футбол в странные часы дня, а именно после того, как они покурят и выпьют вечерний бренди.

В целом, жизнь стала замечательной.

Если бы не одно “но”.

В виде кудрявого, зеленоглазого напыщенного франта, расхаживающего по университету как владелец Вселенной и сменяющего свои интересы как перчатки. Каждый ебаный раз, когда Луи видел Гарри, он знал, что чье-то сердце завоевано, вспорото и растоптано.

И все эти его “фетиши”, к которым он так прикипал… были просто безумными и глупыми.

На каждом светском рауте Гарри умудрялся удивлять, даже когда казалось, что больше некуда. Это могла быть трехдневная одержимость желтыми розами (все должны были одеться в желтое, и, во время прослушивания симфонии, Гарри заставлял всех кидать розы на сцену), или его увлечение словом “павлин”, подстегнувшее его откуда-то взять этих птиц, выпустить их на лужайке дома Зейна у озера и гласно восхищаться ими во время игры в крокет ( - Они - мое тотемное животное, - пропевал он), или его раздражающая однодневная влюбленность в антикварные дверные ручки - он тогда еще отказывался открывать любую дверь, где их не было, тем самым заставляя других выполнять эти простые действия за него. Этим днем Луи пользовался по полной: он захлопывал двери прямо перед носом Гарри, если попадала такая возможность. Как же это было прекрасно. Вот этот “фетиш” был хорошим.

Вечеринки - это отдельная история.

Ночи, когда внутренние стены Гарри ломались, и он терял ту самую частичку себя в толпе, топил ее в алкоголе. Ночи, когда он разваливался на диване, заливал в себя абсент, стекающий каплями по подбородку, и накуривался опиума, окруженный бархатными подушками и цветами, которые прихватил с собой, пичкал других людей алкоголем из стеклянных бокалов и завуалированными оскорблениями. Он вел себя как король, как чертов король, и Луи мог лишь наблюдать за ним с напряжением и ожидать раскол холодной, не подпускающей к себе оболочки, чтобы смеяться и наслаждаться едва-человечностью, живущей в чертовом Гарри Стайлсе.

Но оболочка не раскалывалась. Ни разу.

И за все это время Гарри не обмолвился с Луи ни одним словом.

Он смотрел сквозь него, проходил мимо, не задевая и не делая замечаний, смывал с себя всю маску очаровательного шарма, находясь рядом с ним. Он знал, что на Луи его схема не работает, поэтому и не пытался. И, в принципе, это прекрасно, но Луи никогда не был тем типом людей, которых игнорируют, поэтому он не мог смириться с такого рода поведением даже у Гарри - образ следящих за его действиями взоров и нашептанных слов с их последнего взаимодействия до сих пор вызывают у него дискомфорт - и он все еще считает, что это было очень грубо.

Остальные, кажется, и не замечают суровую вражду между ними. Особенно Найл, тесно познакомившийся со Стайлсом — за что Луи постоянно его упрекает.

(- ПРЕДАТЕЛЬ!

- Просто он веселый. Тебя я люблю больше.

- И правильно делаешь. Предатель.)

Так что абсолютно нормально, что Луи не нервничает, направляясь в одиночестве в комнаты Гарри. В которых он раньше никогда не был. Он не нервничает. Абсолютно.

Они все договорились встретиться после своих собственных лекций, и, так как у Найла до конца аудио-лекции еще около двадцати минут, после которой ему еще нужно кое-что уладить с Рори, Луи решил отправиться в опасное путешествие в одиночку.

И он спокоен.

Игнорируя неприятное досадное чувство в животе, Луи стучится в, он надеется, правильную дверь. Очень красивое место - его комнаты прямо возле сада и арок, с видом на озеро, и расположены вдали от рутинного шума - отсюда почти не слышно гула студентов и суматохи университетских будней.

Пока Луи ждет, только и может надеяться на то, что он пришел не первым. Скоро они должны пойти на ужин - какое-то шикарно дорогое место, где, как уверил Найл, подают самые лучшие стейки и виски в стране. Поначалу они должны были встретиться прямо там, но у Гарри появился новый фетиш - вишневый сироп - и он позвал всех на коктейльный час, прежде чем они отбудут в нужное место.

Вот так Луи появился здесь. Перед дверью Гарри Стайлса. Одетый в свитер цвета слоновой кости и темно-серые узкие джинсы, скрестивший руки на груди и пытающийся унять нервозность. Нет, просто так скрестивший, он не нервничает.

Через пять минут, Луи, не дождавшись ответа, решает уходить. Может он вообще в неправильную дверь стучится?

Круто повернувшись на носках с чувством отторжения, Луи достает телефон, чтобы написать Найлу гневное сообщение, но в это время дверь медленно открывается.

В дверях Гарри. Нахмуренный. Одетый не в привычный костюм и бабочку, в которых Луи его только и видел, а в рубашку с сердечками. Действительно рубашку, усыпанную сердечками. Застегнутую на все пуговицы, глубокого синего цвета с огромными белыми, блять, сердечками.

- Господи, что за херня на тебя надета? - на выдохе произносит Луи, вовремя себя не остановивший, и смотрит на ужас перед ним.

Гарри хмурится еще сильнее, полностью себя оглядывая.

- Что?

- Это занавески?

Гарри злобно на него смотрит.

- Ты что здесь делаешь?

Луи поднимает брови.

- Мы договаривались здесь встретиться. Помнишь? Коктейльный час? - он поднимает интонацию голоса и, может, слишком преувеличенно закатывает глаза.

- Я сказал приходить в четыре.

- Уже четыре тридцать.

- Именно. Нужно приходить спустя час после запланированного времени. Ты что, вообще ничего не знаешь? - сказано в той же манере, что и сказал Луи (что пробудило в нем желание снять ботинок и нещадно ударить Гарри по голове).

Вместо задуманного, он лишь прищуривает глаза.

- Это твои собственные шаблонные правила? Или ты на полном серьезе говоришь, что я пришел на полчаса раньше?

- Ты пришел на полчаса раньше.

Блять.

- Что ж… - Луи почесал заднюю часть шеи, вместо Гарри смотря на поверхность и витиеватые петли деревянной двери.

- Мне подождать или…? - неловко спрашивает Луи, в данный момент ожидая лишь необыкновенного исчезновения своей персоны с лица Земли, дабы избежать этой ситуации, либо более вероятного, но менее практичного выхода - уйти.

Но куда он пойдет? Смысл возвращаться обратно к себе?

Гарри лишь пожимает плечами, по-прежнему холодно смотря и не показывая никакой заинтересованности в решении проблемы.

- Для меня это не имеет никакого значения. В любом случае, тебе придется самому себя развлекать.

О, как мило.

- Тогда, если тебе все равно, я останусь, - делает выводы Луи, напористо шагая вперед.

Гарри открывает дверь, пропускает Луи, и, не сказав больше ни слова, разворачивается и исчезает в соседней комнате, плотно закрыв дверь с громким щелчком щеколды. Это уже чересчур.

- Я просто буду чувствовать себя как дома, окей? - кричит Луи, закатив глаза. Ему не отвечают.

Окей, вот теперь немного неловко.

Благо, комнаты Гарри великолепны и хранят в себе достаточно хлама, разглядыванием которого Луи себя и займет. Здесь много пространства, даже больше, чем у Зейна, темно-алые стены и красное дерево создают особенную атмосферу, и, к удивлению, пианино здесь не наблюдается. Кстати, да - даже у Лиама есть одно, на котором он играет для Зейна, стоящего рядом с ним и поющего как ангел в Раю.

Стиль Гарри эксцентричнее глянцевой роскоши Зейна; в то время как у Зейна матовая черная стереосистема и большие деревянные книжные полки, у Гарри - плотные бархатные шторы, патефоны, грампластинки, обрамленные рамками порнографические фотографии годов 20х-30х и … статуэтки кошек.

Огромное количество статуэток кошек.

Он тычет пальцем в одну из жутких фигур, их слепые голубые глаза блестят под светом вычурных люстр и дневным, керамический мех торчит во все стороны. Следует признать, что некоторые из них довольно милые - пара стеклянных котят, чьи лапки обернуты вокруг фарфорового клубка пряжи действительно очаровательны, но многие остальные фигурки нервируют, и то, что на них нет пыли, говорит о тщательном уходе за ними.