- Что? - удается выдавить из себя.

Найл поднимает голову со страдальческой миной на лице.

- Утром позвонила твоя мама. Позвонила и сказала, что он едет сюда—

- Едет сюда?! - вопит Луи, спину пощипывает от холодного пота. Что за хуйня? Он попал на реалити-шоу или что, блять?

Найл продолжает.

- Он не оставил ей выбора, просто сказал, чтобы она передала тебе - ожидай его приезда.

- Ожидать его приезда? Я едва помню, как он выглядит, Найл! Мы уже пол моей жизни как не разговариваем! Каким, сука, боком, я должен его ожидать?? Сидеть на месте?! - чаша терпения Луи грозится лопнуть от давления, в голову не лезет ни одной мысли.

Это странно. До пиздеца странно.

- Слушай, - спокойно начинает Найл. - Знаю, что все довольно паршиво, но я с тобой. Я буду здесь и никуда не уйду, обещаю. И если что, то попрошу его уйти, с этим проблем не будет—

Луи ценит это, правда ценит. Где-то в глубине слова Найла греют его тело. Но прямо сейчас… он хочет лишь убивать.

Поэтому он набрасывается на Найла.

- Какого вообще хера вы с моей мамой обсуждали это целую неделю и даже не удосужились рассказать мне?! - резко начинает он, скидывая одеяло. - Что за мать говорит соседу своего сына, что его отец - который не разговаривал с ним дохуя времени и отказывался видеть - решил заскочить на чашечку чая?!

- Вряд ли он на чай.

- Насколько, блять, абсурдна эта ситуация?! - буквально орет Луи, игнорируя его. - Что она за человек?! Ебануться просто! Моя собственная мать не может сказать—

- Она не знала как, Луи, - спорит Найл, тон голоса становится грубее. - Она пытается, ясно? Ей нужно больше времени, чтобы решить все проблемы. И я ей помогаю. Она звонит мне, говорит, я слушаю—Это помогает, правда помогает.

Желудок Луи горит огнем.

- Она хочет тебя в качестве сына, да? Ты ее маленький питомец? - холодно усмехается он.

Найл щурит глаза.

- Она никогда такого не говорила. И нет. Ей просто нужно разобраться со всем, что происходит, а я, в отличии от тебя, отношусь ко всему непредвзято - я не проходил через все то дерьмо, через которое проходил ты, поэтому могу смотреть на ситуацию по-другому. Ты настолько зол на нее, что даже не признаешь ее существования, и да, у тебя есть на это право, но, блять, как ей должно стать лучше, если ты тупо не позволяешь ей этого?

Луи сглатывает, встает с дивана и отворачивается от проникновенного голубого взгляда Найла, от давления его присутствия и непоколебимого голоса.

Слишком много.

Слишком много всего.

Почему они вообще это обсуждают?

- Она знает, что была отстойной мамой, - продолжает Найл, громче, не позволяя Луи отрешиться от его голоса и уйти в свои мысли, хочет до него достучаться. - Но она старается. И ей становится лучше. Девочки теперь счастливее—

- Не говори о моих сестрах так, будто знаешь их, - перебивает Луи.

- Ты что, блять, меня совсем не слушаешь? - когти Найла обнажаются, драконьи глаза сверкают пламенем. - Твои сестры счастливее. Вот что важно. Твоя мама вытащила голову из задницы и маленькими шагами движется вперед, твой лучший друг заходит уже не так часто, потому что больше не требуется. Пиздец—просто—блять, сфокусируйся на хорошем, окей?

- Почему ты вообще замешан во всем этом? - вдруг спрашивает Луи, еще немного и он зарычит. Кровь как расплавленная лава, выплескивающаяся из кратера свежего вулкана. (Да.) - Как это с тобой связанно?

Найл вздыхает, незаметно — он так думает — закатывает глаза.

- Потому что мне не все равно.

Луи хочется рассмеяться во весь голос от таких слов. Он холодно усмехается.

- Не все равно? Да ты хоть раз встречал кого-то из моей семьи? Как тебе может быть не все равно на людей, которых ты не знаешь?

- Я встречался с твоей мамой, это раз. - рявкает Найл, словно его это задело. - Разве это вообще важно? Мне не все равно на них, потому что не все равно на тебя. Прекрати вести себя как ебанутая истеричка и, я не знаю, блять, сфокусируйся на проблеме? На своем отце?

Луи фыркает.

Почему Найл звучит так разумно? Найл, который напевает спанчбоба, сидя в одних боксерах за пианино, который обожает запихивать в рот чипсы и экспериментировать, сколько туда максимально влезет, который укачивает свою тарелку как ребенка и шепчет о том, что домашняя работа - это заговор тайных организаций.

Луи закрывает глаза, сжимает ладонями кожу на бедрах.

Всего слишком много.

Вздыхает.

- Почему он едет? - спрашивает Луи, разбитый поражением, почти шепчет, пытается выкинуть все остальное из головы. Надо остыть и расслабиться.

Найл успокаивается, смягчает взгляд.

- Он хочет узнать, как у тебя обстоят дела с учебой.

- Не знаю, с чего это ему вдруг не похер, - сжимает губы. - Оу, нет. Я знаю. Потому что он платит. И на кону его репутация, - он трясет головой, отвращение наполняет его тело от одной только мысли о Чарльзе. Как он сможет разговаривать с ним? Смотреть на него?

Слова Найла утихомиривают.

- Мне жаль, Томмо, - сдержанно отвечает он.

Луи открывает глаза, смотрит в глаза Найла. Он выглядит так спокойно. Так спокойно и откровенно грустно, так непохоже на то, из чего состоит настоящий Найл, Луи больше не может злиться на него, гнев рассеивается, паника коченеет, усмиряя тело. Теперь здесь только он и Найл, никакой больше злости и раздражения, Луи тронут. Тронут ярким, сияющим Найлом, который сейчас здесь, с ним, который беспокоится, волнуется и заботится о Луи.

- Это не твоя вина, - вздыхает он, скользит руками в карманы запачканных джинсов, которые не снимал еще с прошлой ночи. Он знает, что со стороны довольно дрянно выглядит. - Блять, если честно, я пытаюсь понять, как этот день так быстро стал дерьмовым.

На губах обоих появляются маленькие улыбки.

Вдруг раздается стук в дверь.

Блять.

Они одновременно поворачивают головы. И Луи не может дышать. Ведь да. Блять. Черт. Он не видел своего отца уже сколько лет? Много. Он даже не знает, что можно сказать ему, что не включает в себя “Пошел нахуй” или “Можешь валить прямо сейчас.”

Но, опять же, а почему он не может сказать этого?

Его отец что, перестанет платить за учебу? И Луи будет вынужден бросить университет и уехать домой, оставить эту жизнь и всех его друзей? Оставить безумный, сносящий все на своем пути ураган - Гарри Стайлса - здесь? Разве не этого он хотел, зайдя в эту комнату почти два семестра назад? Разве не хотел он вернуться домой? Не он ли ненавидел это место и этих людей? Уехать как можно дальше от смиренных загадочных слов Гарри, от спрятанных улыбок и минетных губ? Уехать и оставить его на растерзание акулам, которые уже начали свою трапезу?

… Луи так хуево.

- Я открою, - вдруг говорит Найл, спокойно и уверенно, уже шагая к двери.

Блять блять блять.

Луи кивает, не зная, куда деть руки. Он паршиво выглядит - отвратительно - у него похмелье, разбитое поломанное сердце, и он влюблен в Гарри Стайлса (окей, ладно, это не такая уж шокирующая новость, но… все равно, понимать это, признавать, говорить об этом вслух - все чувствуется по-новому, словно он только что проснулся от комы с перегруженным эмоциями организмом и всем остальным, что на него свалилось, и ему вообще трудно понять происходящее, рассортировать по полкам нужное и ненужное, еще и сосредоточиться на действительно важной и большой проблеме) все в целом вообще ужасно уебищно. Он не успел даже позавтракать и почистить зубы, а его ебаный отчужденный отец сейчас вломится в его жизнь и начнет оценивать, чего Луи достоин, а чего - нет.

Какой. Ебанутый. День.

Найл в последний раз уверенно кивает Луи, кладет руку на дверную ручку, тянет на себя, и—

Зейн.

Лиам.

И Гарри.

Желудок Луи сжимается, комом падает еще ниже, куда-то к ядру Земли.

- Парни! - крайне удивленно щебечет Найл, он действительно удивлен - об этом говорят глаза-блюдца и разинутый рот. - Что вы здесь делаете?