– Это мерзость пред ликом Господа!

– Ну, они считают, что мерзость – молиться на деревянную фигурку истекающего кровью на кресте человека. На внезапно забеременевшую девственницу. Ну, или на нарисованных бородатых дядек с крыльями, – Володимир Ярович подмигнул отцу Кондратию, но тот на провокацию не поддался.

– Граф, я прошу воздержаться от дальнейших острот по поводу Святого Распятья, девы Марии и прочих аспектов веры! – слово «аспект» вырвалось из уст барона само. И он ненадолго завис, пытаясь осознать, что оно значит и откуда взялось. – Иначе, нам придется драться прямо сейчас!

– Ладно, ладно… Далее. Члены клуба порой дерутся промеж собой. Иногда насмерть. Затевают войны. Членство в клубе не обязывает почти ни к чему. Кроме одного. Раз в год, в день летнего солнцестояния происходит Жеребьевка. И выбирается Защитник. Иногда один, иногда несколько… Защитники, наравне с представителями других клубов, отправляются на Битву Миров. Там выясняется, достоин ли его мир, тот мир, из которого он пришел в Жизнь, дальнейшего существования. Такое происходит каждый год.

– Битва Миров? Нужно собрать сильную армию рыцарей, вооружить крестьян…

– Нет, битва происходит по другим правилам. Это скорее турнир. И именно к нему готовятся все члены нашего Клуба. И других клубов тоже. Этот мир – тренировочная площадка…

– Что значит ЭТОТ? Мы что не в мире божием??? Не в настоящем мире???

– Еще в каком настоящем! Этот мир, мир истинной Жизни, гораздо настоящей многих прочих… Вот, например, твой… Тот, из которого ты сюда попал. Чувствуешь отличья?

– Циферки… картинки…

– Это функционал, и все. Я имею ввиду именно чувства. Восприятие реальности. Бытие. Данное тебе в ощущениях, так сказать. Ветер, голод, запах, ярость, усталость, благодарность… Практически все миры, окружающие Жизнь – ее тени. И мало кому удается выйти из Теней в настоящую Жизнь. Тебе – повезло. Скоро, очень скоро, ты начнешь Жить самостоятельно. Не существовать, как ранее. А жить. Здесь ты многому научишься, усвоишь, отточишь навыки… И рано или поздно – сразишься за свой мир. Тот, из которого вышел. Победишь, поток Жизненной энергии наполнит его, и твой мир обретет самодостаточность. Станет настоящим. Не захочешь или не сможешь – растворится он в темном ничто. Будто и не было.

– Я готов! Только мне нужен доспех, копье…

– Ага, и лошадь, знаю… Нет, далеко не готов ты, мой юный падаван… Это значит внимательно слушающий и не перебивающий старших человек. Сядь уже, рыцарь вскакивающего образа.

– Все то, что вы говорите, граф… Все это – ересь! Даже не отступничество, а просто… просто…

– Это реальность, барон. Суровая, но прекрасная. Как я уже говорил – данная в ощущениях. Потому я и попросил отца Кондратия благословить тебя ДО разговора. Чтобы ты увидел, почувствовал, следовательно, скорее понял и принял. Многое из того, что в других мирах – лишь домыслы, сказки, легенды или бред умалишенных – вполне себе существует в Жизни. Ты даже сам того не понимая, изменился УЖЕ. Этот разговор был невозможен еще пару часов назад просто потому, что многих слов и понятий, используемых нами, нет ни в греческом, ни в латыни. Не говоря уже о франкском и галльском.

– Я – все еще я!

– Ты и останешься собой. Даже если решишь принять православие или сделаешь обрезание… Ой, да хватит вскакивать, никто тебя насильно заставлять не будет. Просто, ты заметил, что наш Владыка тебе Вы говорит? Нет, не обратил внимания? Это не из-за глубочайшего уважения, и уж точно не из-за желания подольстится. Он подчеркивает отчужденность. Так уж вышло, что здесь, в этой местности, все члены клуба – условно православные. Почему условно? Потому что многие со своими собственными закидонами, никак не вписывающимися в догмы святой веры христовой. Но все равно – православные. Земля за двести лет уже пропиталась святой верой, хотя и языческие боги пока сильны.

– Я искореню язычество мечом, огнем и словом Господним! Дайте…

– Копье и коня. Знаю уже. Искореняй, кто тебе запрещает? Но имей в виду, сама Земля будет мешать тебе. А примешь православие – поможет. Впрочем, ты можешь просто домой отправиться, на земли католические, там, напротив, вера православная мешать будет. Так-то.

– Наши священники тоже могут… так… как отец Кондратий? Благословлять?

– Не все. Только члены клуба. Члены прочих клубов – нет. Они только своих. А черные люди, будь они даже трижды попами, и хоть с крестом, хоть с бубном псалмы сутками петь будут – лишь наврать смогут, что якобы благословили. Без всяких эффектов, кроме разве что развития собственных легких и вокальных данных. Ну да, это опять же только вас, игроков, касается. А вот черных людей вполне могут и воодушевить. Но это уже на уровне веры и подсознания работа.

– А что за клуб такой? И если я не хочу в него? Не хочу в общество, где буду наравне с погаными язычниками и проклятыми служителями тьмы!

– Клуб… Ну… Считай, что его нет. Название я тебе все равно пока не скажу, и чем он отличается от двух прочих ты, опять-таки, не поймешь. И не заморачивайся. Просто имей в виду, некоторые Прибывшие могут стать твоими союзниками, а то и друзьями, даже несмотря на веру и внешность. Другие – хоть и будут похожи во всем – лишь врагами.

В сознании Константина всплыло случайно оброненное Володимиром Яровичем слово.

– А что значит Игрок?

– Ха, это самое интересное! Вот я и Кондратий – хоть и члены Клуба, но местные. Мы в самой Игре участия не принимаем. Так же, как и в финальной жеребьевке. А Боромир – из ваших, из Прибывших. Только вот проворонил он в свое время Жеребьевку, профукал. Большей части способностей и особенностей игрока лишился. Остался тут. Уже особо не напрягаясь, живет лет тридцать. Разбойничал поначалу. Потом в Новгороде прижился, остепенился… А мир его погиб.

– Соболезную, барон, – Константин слегка склонил голову.

– Да, ну его, – махнул рукой седобородый. – Не жалко. Китайская Технократия с примесью Постапокалипсиса. Все детство-отрочество оттуда в Средиземье хотел сбежать аки в Рай с геенны огненной. А туточки почти оно.

После этих слов зарождающееся было уважение к старосте Константин потерял абсолютно. Мало того, что сбежал, хоть и неясно откуда, куда и почему. Так еще и разбойник. И в гибели мира повинен. Но самое главное – остановился на полпути. Не подобает рыцарю, а тем более барону, спокойно почивать, не завершив начатого. Хотел в Средиземье, так и нужно было туда стремиться, пусть и за тридевятью земель оно. А не оседать в каком-то Новгороде. Нет, это поведение совершенно недостойное рыцаря и дворянина. Пусть и язычника.

– Ну вот… Игроки. Игроки – это те Прибывшие, которые еще ждут участия в Жеребьевке. Свершают подвиги. Совершенствуются. Обзаводятся верными друзьями и смертельными врагами. Не щадя жизней своих, идут к поставленной цели. Впитывают Жизнь, живут полной Жизнью, дарят Жизнь, отбирают Жизнь, защищают Жизнь.

– Это все – деяния, достойные рыцаря! Я согласен стать Игроком! Защитить свой мир, помочь ему наполниться божественной силой Жизни!

Посадник в очередной раз громогласно рассмеялся.

– Да тебя, свет мой рыцарь, никто и не спрашивает! Ты уже почти сутки как Игрок. Кривой правда, но на твоем уровне это дело поправимое. Вон, даже простое благо, и то как помогло… А, вообще, девчонки из загрузки совсем страх потеряли. Первичный инструктаж обязаны были прове…

Глаза Володимира Яровича вдруг остекленели, он замер на середине слова. Отец Кондратий, до того с удовольствием пьющий квас из огромного кубка, тоже будто окаменел. Пенный ароматный напиток потек по бороде, рукам, распятью, рясе…

Боромир вскочил.

– Опять! Опять началось! Бежим!!!

– Честь рыцаря…

– Да бежим, малахольный! Ничего с ними не случится, отмерзнут!!! А нам кранты будут, если не спрячемся!!! Скорее!!!

– Я рыцарь! Дай мне меч я встречу опасность грудью!

– Это колдовство! Злое, поганое! Меч тут не помощник!

– Вера моя неколебима и молитва святая…