– А у меня не было щекотки, – Полбу сморщился, припоминая ощущения. – Меня будто иглами ледяными легонько покалывали.

– Ну, стало быть, у тебя так проявляется… – староста уже еле языком ворочал. – Разложень – он такой… Он хитрый. Прячется… Путает. Тьму насылает… И еще… всяких.

– Пойду я, – Константин встал с деревянного пола церкви. – Отдыхайте, барон. После договорим, когда поправитесь.

– Стой… Еще одно… Квесты, ты должен знать… Знать… Задания, то бишь. Задания ты можешь принимать… А можешь и нет. Ну, это ты уже умеешь… Помнишь две кнопки?

– Подушечки?

– Подушечки, да… Поброди по округе, поговори с местными… Принимай… Все принимай… И выполняй, что сможешь… Вот тебе мое… мое задание… Помочь всем на погосте, кто попросит о помощи… Но не менее чем трем. О плохом не попросят, тут люд смирный… Иди уж. Герой. А я посплю… Прости, Господи, что в храме твоем…

Боромир как-то сразу обмяк и захрапел. Константин, наученный опытом, ткнул взглядом в первую подушечку, кивнул спящему и вышел.

Когда рыцарь вышел из церквушки, день уже клонился к вечеру. Неподалеку, на бревнышке сидел грустный молодой дьячок, которого прогнал из собственной церкви покалеченный староста. Да еще и Филькой обозвал, будто бобика. «Зеленые буковки», – отметил для себя Константин.

– Преставился? – с надеждой спросил дьяк.

– Хм… Может, с него начать, – пробормотал в бороду Полбу. С другой стороны, еретический… Хм… Православный священник. Зачем ему поросята?

– Отец… Ты не знаешь, кому тут нужно смирных поросят, но чтоб не плохому?

– Каких поросят? – опешил дьяк.

– Да вот, барон ваш, Боромир, дал наказ – помочь с поросятами… Хотя, может, я чего не так понял, он заговариваться начал в конце.

– Помер-таки? – дьяк аж подпрыгнул.

– Нет, просто заснул.

– Заснул? В церкви??? Вот вернется батюшка Ставросий, все ему расскажу!

– А ты что – не батюшка? Не святой отец?

– Дьяк я. Филимон Остафьевич. Посольского приказу.

– Посольского… – как ни крути, не был русский, а тем более новгородский, родным языком Константина. Потому и с поросятами, и с посолом трудности возникали. Полбу покатал во рту слово. – Посольского, посольского… Солью торгуешь что ль? Али капустой?

– Да ничем я не торгую. За порядком следить поставлен. Послан, значит, потому и посольского. И куда нужно, кому нужно, когда нужно докладывать…

– А, иудино отродье! Шпион! Доносчик! Ну держись! – Константину давно требовалась разрядка, очень уж много всего навалилось сразу. А соглядатаев он, как истинно благородный человек, терпеть не мог. Так что кандидатура подошла идеально. Да и больно черный этот радуется беде, приключившейся со старостой. «Хорошие люди так себя не ведут», – решил барон.

И рыцарь, сжав кулаки, двинулся на отпрянувшего дьячка.

– Эй, ты чего, чего??? Ты того… Ты этого… Я тут власть, государственная, высша…уух…псц…

«Уух» дьяк сказал, потому что стальной кулак барона угодил в мягкое дьяковское пузико. А «псц» – когда ему, согнувшемуся пополам, прилетел другой кулак. Прямо по лбу.

Этим ударом субтильного, но пузатенького дьячка оторвало от земли, пару раз перевернуло и вынесло за невысокую церковную ограду.

«Полегчало», – отметил про себя барон. Нужно бороться с наушничеством и предательством, что есть долг любого несущего крест рыцаря. От осознания свершившегося факта святого возмездия на губах барона заиграла улыбка.

Произойди подобное в родном мире Константина, и находись он в своем родном, закаленном годами боев теле, несчастного дьяка уже можно было бы отпевать. Но Полбу был всего второго уровня, а дьяк – девятого. Хотя рыцарь на подобные условности внимания не обращал, конечно. Из-за оградки послышались жалостные стоны и всхлипы. Константин перегнулся через нее… В дорожной пыли валялся успевший запачкаться дьяк, скулил, хныкал и держался за лоб. Даже так было понятно, на лбу его растет замечательная шишка. Королева шишек. Цветная, переливчатая…

– Будешь еще на людей доносить? – сурово спросил рыцарь. – Будешь предавать да наушничать?

– Нет, нет…Не надо, не бейте… Все сделаю, то есть… то есть ничего не сделаю… Никому ничего не скажу, только не нужно… Снова по лбу… Ну почему…

– А ну, клянись! Читай «Отче Наш» и клянись жить, как Спаситель велел!

– Отче наш, иже еси…

Полбу, не моргнув глазом, выслушал православную молитву, потребовал трижды перекреститься и удовлетворился результатом. За процессом из-за плетней с интересом наблюдали десятка два местных жителей. «День прожит не зря, наставлен человек на путь истинный», – подумал крестоносец. «Хоть и еретический путь… – он снова поправил себя, – православный, а не еретический… Но тем не менее. В этом и заключается служение Господу верного воина Его. Нести слово Господне, аргументируя по мере сил своих. А там, где бессильны слова, исправлять и направлять неразумных детей Его дланью. А если в длани еще и меч – аргументы будут убедительней».

Кстати, меч!

Срочно необходимо найти оружие. Хм, а если у старосты взять, из короба, он обидится? Не красть, конечно. Красть – грешно. Грабить можно. А вот красть – ни-ни. Да и грабить только тех, на кого святые отцы указали, ну или просто козлов… А взять, так, на время… До завтра. Мало ли, о чем его местные попросят… О! Точно! Попросят! А не поросят. Слава Богу, разобрался, видно не расслышал, староста под конец совсем тихо говорил…

Он помог коленопреклоненному дьячку подняться и даже слегка отряхнул от пыли. Хотел было дать воспитательный щелбан, но, увидев огромную гулю, пожалел. И ограничился пендалем. Дьячок, всхлипывая и озираясь, убежал, а из-за заборов стали выходить селяне, кланяясь и сжимая в заскорузлых руках шапки.

Абсолютно у всех над головами, рядом с зелеными надписями, желтая палочка над желтой же точечкой. А у некоторых рядом, над соседней точечкой – кривая загогулина. Что бы это могло значить?

– Спасибо тебе, добрый человек! – прогудел один из местных. – Давно этого Фильку проучить стоило. Да боязно, нам-то жить тут… А ты, вон, как с ходу разобрался в нашем горюшке… Совсем достал, окаянный…

И поклонился в пояс Константину.

Разом загомонили прочие селяне, выражая коллективное мнение о паскудной сущности дьячка… Видно, всем он тут успел насолить чем-то, не зря его Полбу в этом заподозрил. Крестьяне кланялись, благодарили, над ними исчезали точки с палками, а у некоторых, у кого раньше не было, появлялись загогулины.

Перед глазами рыцаря побежали строчки, буковки, циферки, и вдруг… Фанфары!!! Туду-дуду-ду-ДУУУ! Искры, и огромная, светящаяся арабская тройка разлетается миллионом светляков! Не успела тройка исчезнуть… Ту-дуу-ду-дуу-у-ду-ДУУУУ!!! Четверка! Ту-дуду-ДУУУУУУУУУУУУ!!! Пятерка…

Константин стоял, тряс головой, стараясь избавится от наваждения, а крестьяне все благодарили и кланялись…

Как приятно-то, Пресвятая Дева! Куда там прелюбодеяниям, прости Господи!!!

Аве Мария, что это было? Вроде знакомое что-то, нечто подобное он уже испытывал… А! Точно! Тогда, на лестнице дома старосты, когда… Но, тогда, лишь один раз… а сейчас… Ту-дуу-ду-ДУУУУУУУУУУУУ! И огромного размера цифра «6» взрывается перед глазами.

Уууух!!! Как это там… уровень поднял… Еще! И как, из-за чего? Наверное, да, задания, староста говорил о заданиях. Не зря ведь палки пропали, загогулины появились? И смотрят на него они так, с надеждой, ласково… Скорее всего, было у них у всех здание на этого Фильку, и вот, засчиталось, хотя он подушечку… кнопку эту с двумя буквами и не жал. Видно, серьёзно дьячок тут всем напакостил.

– Ты, мил человек, не думай, мы не душегубы, не изверги какие, – будто подслушав его мысли зачастили местные.

– Мы ж всегдась…

– Тогось…

– Только за!

– Против!

– Ну или против…

– Все как нужно, и никак поперек!

– А Филимон этот гадостливый только и умеет, что всех ссорить да стравливать…