— Ну так не особо отличается. Перед зарядкой стволы прочистить прутом с ветошью или какой щеткой, капсюль одеть сюда, курок взвести вручную. Снаряжать просто – мерка пороха, прибить пыжом, сунуть пулю или сыпатнуть дроби, и еще пыж.

— В общем, не сложнее, чем на винтовках,— отметил маг, проверяя подсыхающий лак на пластинках.

Видимо, результат его удовлетворил, потому что колба была вновь открыта, и Скоур начал наносить второй слой лака. Израсходовав весь лак, Скоур сдвинул щепки ближе друг к другу, оглянулся на нас и произнес:

— Ну, сейчас начнется. Смотрите внимательно, повторять не буду. Амулеты надо «пропечь», как глиняную кружку. Просто дать температуру мы не можем. Надо дать энергию, лучше в чистом виде. Вот сейчас вы это и увидите.

Маг откинулся к стене, сложил руки на груди – ладонями внутрь, закрыл глаза. Вокруг воткнутых в щель досок стола загорелось тускло-фиолетовое сферическое свечение вроде коронного разряда, только направлены вспышки были внутрь. Постепенно цвет разрядов перешел в сине-зеленый, затем сфера, имевшая изначально размеры волейбольного мяча начала уменьшаться и уплотняться. Когда размеры достигли крупного яблока, в центре которого располагались амулеты, маг произнес фразу на неизвестном языке, сильно похожем на латынь, и сфера энергии начала втягиваться в амулеты. Длилось это секунд пять-шесть. Амулеты светились зеленоватым светом еще с полминуты. После того, как свечение окончательно погасло, Скоур вздохнул, открыл глаза и выпрямился.

— Ну, амулеты можно считать готовыми.

— Скоур, вот я немного не понял – что за принцип системы? – немного опередил мой вопрос Илаф.

— Принцип прост – на первый взгляд, ну тут глубоко лезть ни к чему. Инициация по сути дает возможность сменить тело за короткое время. Сейчас мы находимся в первом воплощении, второе на высшем энергетическом слое. У меня – бодрствует, у вас пока спит. В общем, когда оно пробудится – появится возможность оперативно сменить тело. Первое тело уйдет на тот энергетический слой, где раньше было второе. Тело получит привязку к переходу между слоями, одежда же постоянно привязана к тому слою, где была сделана. Амулет при переходе – процесс мгновенный только на первый взгляд, по факту уходит до полсекунды – создает вторую волну перехода, которая полностью совпадает с первой во времени. Вторая волна захватывает одежду, обувь, оружие – в общем, то, что на человеке. Амулет индивидуален потому, что у каждого индивидуальные параметры этой волны.

— Интересно выходит.

— Как есть,— улыбнулся маг, снимая амулеты со щепок и отдавая нам,— Завтра с утра выезжаем на луга. Еще раз напомню – каждый имеет право отказаться от инициации. Силой ничего делать не буду.

— Лично мне интересно, я на обряд согласен,— отозвался Илаф.

— Я тоже согласен,— реально в словах мага не было фальши. И потому я считал, что большого вреда обряд лично мне не принесет.

— Завтра все равно надо будет это повторить,— еще раз предупредил маг,— Пока же можно лечь спать.

Снова была переломлена в двух местах соломина, мне досталась короткая. Товарищи завалились на койки, а я достал КПК, открыл недавно начатый «бортжурнал» и начал понемногу набивать текст.

Через три часа я разбудил мага, которому досталась средняя соломина, а сам лег спать.

За окном свистела какая-то птица, получивший вечером длинную соломину Илаф флегматично снаряжал табаком самокрутку. Маг, по всей видимости, уже куда-то ушел.

Я натянул джинсы, сунул ноги в берцы, начал неторопливо затягивать шнурки.

— Доброе утро, Юрий,— приветствовал меня механик, раскуривая самокрутку.

— Симметрично! – ответил я.

Пошарив по карманам куртки, вытащил горсть монет. С десяток серебряных, две-три золотых, остальное – медь. Серебряные – не больше российского рубля, золотые – даже чуть меньше. Медные – как два рубля, только чеканкой отличаются.

— Илаф, просвети, пожалуйста, на тему покупательской способности местных денег,— попросил я механика.

— Пожалуйста,— кивнул тот,— Смотри. Покупательскую способность тебе как удобнее воспринимать – в сельхозпродуктах или промышленных товарах?

— Давай в продуктах сначала,— выбрал я.

— Ну смотри. Медные монеты называются шойты, единственное число – шойта. Серебряные – бликки, с двумя «к», единственное – бликк, в одном бликке три десятка шойт. В золотой монете – троне, женский род, два десятка бликков. На одну шойту можно приобрести две буханки хлеба, или вот такой кувшин молока,— механик постучал ногтем по кувшину из-под местного кваса, стоящему на столе,— или кружку дешевого пива. За один бликк можно разжиться неплохим ножом, топором, или на четверых плотно поесть в трактире. Трона – это уже предметы роскоши, ну, в моем понимании. Кольца-цепочки, сбруя расшитая на лошадь, и так далее.

Интересный подход к выбору примеров. Ну, дело привычки – культура в родном мире Илафа явно несколько отличается от знакомой мне.

— Илаф, а хороший табак сколько может стоить?

— В среднем – около бликка за банку. Банки стандартные, вот такие,— механик ногой пододвинул к себе вещмешок, достал из него жестянку размером напоминающую стеклянную поллитровку.

— Благодарю,— я кивнул Илафу, накинул куртку,— Прогуляюсь я, пожалуй, за табачком.

Илаф кивнул, задумчиво затянулся.

Я вышел из нашего номера, и направился вниз. В зале посетителей не было – лишь протирала один из столов полная женщина в цветастой косынке и длинном простом платье, чем-то напоминающем русский сарафан, за стойкой не было никого. Завернув в белый домик у сарая, выдвинулся в сторону рынка. Добрался минут да пятнадцать.

Теперь, когда я двигался один, было время рассмотреть местный базар подробнее.

Располагался рынок на мощеной брусчаткой площади примерно сто на сто пятьдесят метров. Два ряда лотковcкрытыми соломой навесами, и десятка полтора простых, в видеотдельных столов. Народу было мало – человек двадцать пять-тридцать торговцев, да с десяток местных жителей – покупателей. На лотках лежало по большей части то, что от жары не портится – скобяные товары в виде гвоздей (круглых!), молотков, пил и топоров, глиняная и желтоватого цвета металлическая посуда, кой-какая одежда. Задав пару наводящих вопросов сидящему у прилавка с секонд-хендом мужичку, направился в сторону крытых лотков.

Тут хоть не грело голову солнце – между лотками была закреплена плетеная из лозы сетка, поверх которой плотно лежала солома. Торговцы, вяло переговаривающиеся, лениво на меня посмотрели. Я осмотрел ассортимент. Под крышей продавали уже более чувствительную к солнцу продукцию – сыры, колбасы, мясо, на одном из прилавков стояла жестяная бочка с надписью «Масло» и краном у дна. Прилавок с табаком располагался с краю.

— День добрый, мил-человек,— поприветствовал меня торговец, когда я остановился напротив его прилавка.

— И тебе не болеть,— ответил я, окидывая взглядом ассортимент. Трубок самых разных размеров штук восемь, несколько банок с табаком, пачки тонкой бумаги с цифрой «100» на обертке, латунные зажигалки и какие-то флакончики.

— Чего желаете? – с достоинством спросил торговец.

— Табаку, зажигалку, а там посмотрим,— отозвался я.

— Вам попроще или как?

— Или как.

Торговец достал из-под прилавка жестянку с выдавленным изображением раскинувшей крылья птицы, открыл крышку. Я втянул воздух – ничего так запах, не хуже импортных трубочных табаков, что продавались у нас.

— Сорт белый орел, бликк и пятнадцать шойт,— произнес торговец,— будете брать?

— Попробовать дадите?

— Ну это пожалуйста,— он выложил газетный лист.

Отделив от листа некрупный клок, я скрутил самокрутку, торговец дал закурить от собственной зажигалки. Неплохо так, на уровне импортных сигарет.

— Беру,— кивнул я,— Зажигалки и бумага по какой цене?

— Бликк с пузырьком спирта. Бумага – по пять шойт сто штук.

— Тоже беру.

Отсчитал монеты, принял банку, зажигалку, флакон и пачку бумаги, разложил по карманам, и направился в сторону трактира. Банку нес в руках.