Вася ушла в свою комнату, в свою маленькую спаленку, закрывая дверь на замок, тут же срываясь на слезы, она не ревела, не издала ни звука, но все же по щекам скатывались непослушные соленые ручейки, девушка утирала их ладонями, размазывая по щекам.

Русской потребовалось минут десять, чтоб снова возобладать над своими эмоциями, взять себя в руки. Юная особа открыла окно, задергивая его только легким тюлем, оставляя тяжелые плотные шторы висеть по бокам, подвязанные аккуратными канатами.

Девушка слышала, как гремела посуда в столовой, наверняка, Беккер все же соизволил поужинать, вот только его что-то не устроило. Все проблемы в этом доме начались с появлением пленницы, только она одна отняла у всех покой, из-за их с Рихардом недопониманий страдала так же Яхнэ и Виви, обе женщины были более преданы офицеру, нежели горделивая русская.

Вася ушла в ванную до того, как мужчина вышел в сад, потому она не слышала грузных шагов, не знала, что Беккер сейчас во дворе. Девушка вернулась чистой и готовой ложиться в постель, осталось только переодеться. Юная особа положила ночную строчку на кровать, а сама подошла к зеркалу, попутно снимая с себя платье, оставаясь, так сказать, в чем мать родила. Пленница не смущалась, более того, думала, что все в доме, а более ее никто не сможет увидеть, поэтому оставила окно зашторенным лишь полупрозрачной тканью. Виден был только силуэт хрупкого точеного женского тела, со всеми его плавными изгибами, аккуратными линиями.

Василиса склонилась к зеркалу, прикасаясь пальцами к щеке, осматривая старый синяк на ней, а после переводя все свое внимание на плечо, где красовалась целая пятерня грубых мужских пальцев. Это было больно, но девушка старалась не обращать внимание на такие мелочи, если Рихард смог перетерпеть, то и она с таким пустяком справится.

Юная особа подошла к кровати и натянула одним быстрым движением ночную сорочку.

Насмотревшись на цветы, мужчина перевел тоскливый взгляд на окно спальни Василисы. Девушка стояла за полупрозрачными шторами абсолютно голая. Немец отвернулся на мгновение, но почти сразу вернул взгляд обратно. Эти грациозные движения тонких рук, волосы, спадающие с её плеч на спину. О, Рихард видел каждый изгиб её нежного тела. Поняв, что она осматривает свою руку, мужчине стало стыдно за своё поведение. Он обещал ей, что не сделает больно. “Но она сама напросилась!”, — кричал внутренний голос.

Мужчина поднялся с травы и стал тихо и медленно приближаться к её окну. К тому времени, как немец уже подобрался к окну, Вася была готова ко сну.

Дождавшись, пока его пленница уснет, мужчина поднялся с земли под окном и тихонько отодвинул штору. Вася спала? В одно движение, мужчина оказался на подоконнике. Он медленно слез с него на деревянный пол и зажмурился. И зачем он только оперся сломанной рукой! Почти испугавшись своего вида в зеркале, мужчина облегченно хмыкнул. Он приблизился к спящей и сел возле её коленей на пол.

— Я был готов вытерпеть все пытки, ради тебя, — прошептал немец, протягивая руку к лицу девушки, — И если бы мне пришлось пройти это снова - я бы согласился…

Он тихонько скинул пару золотистых локонов со лба Васи и провёл пальцами по её щеке. Конечно, он любил её! Неужели он мог вот так резко взять и разлюбить пленницу? Нет. Офицер был зол, пытался разубедить себя, сослаться на то, что он просто привык, но он влюбился в неё в самый первый день.

Беккер уснул у неё на коленях. Одна рука лежала под головой, а вторая, та, что сломана, лежала на его коленях. К утру он начал дрожать. По полу неплохо поддувало, и мужчина начал бормотать что-то во сне. Он повторял свою фразу раз за разом, иногда меняя слова местами.

========== Глава 17 ==========

Вася проснулась по обыкновению своему рано, потянулась, тихо простонав, после чего заерзала на кровати, наконец-то открывая глаза. И какого же было ее удивление, когда девушка обнаружила у своей кровати спящего немца. Юная особа на мгновение замялась, припоминая, что происходило вчера вечером. Они ведь поссорились? Разве нет? Тогда почему Беккер тут спит? Русская шумно вздохнула, замечая дрожь в его теле. Еще бы.. окно ведь так и осталось открытым, а летние ночи не такие уж и теплые.

Девушка аккуратно спустила ноги на пол, стараясь не потревожить сон офицера, пускай уж лучше спит тут, нежели сходит с ума в одиночестве. Василиса стянула с кровати одеяло и укутала в него мужчину, пока то не растеряло тепло самой русской. Юная особа запустила пальцы в его волосы, стараясь как-то более аккуратно уложить светлые непослушные пряди. Русская даже не пыталась придать значения словам немца, считая их очередным бредом или же просто отголосками сна.

Девушка хотела переодеться, но все же постеснялась, мало ли, когда офицер проснется, потому решила сходить на кухню прямо так. Она узнала у Яхнэ, что вчера мужчина вредничал, и каша ему пришлась не по вкусу. Тогда Вася разогрела бульон, который вчера же и сварила, к порции которого немец так и не притронулся в своей комнате. Юная особа вскоре вернулась в комнату уже с подносом, ловко отталкивая дверь носком, чтоб та ей не мешала. Девушка поставила поднос на стол и нарочито громко кашлянула, ненавязчиво пытаясь разбудить Рихарда, но ее терпения хватило ненадолго.

– Просыпайся!– довольно громко произнесла русская,– Я принесла тебе завтрак. Если ты опять не захочешь есть, я буду кормить тебя с ложки, как ребенка!

Рихард проснулся от того, что назойливый солнечный лучик светил ему прямо в лицо. Голоса русской он почему-то не услышал. Поморщившись, он открыл глаза и сел прямо. Солнце не проделало и половины своего дневного пути — сейчас было позднее утро. Он размял шею и потянулся, чувствуя себя совершенно отдохнувшим. Но это его не очень-то радовало, ведь русской-то не было в постели. Оглянувшись на очередной шорох. Рихард замер, словно надеясь, что Василиса его не видит. Он несколько минут пялился на неё, периодически поглядывая в глаза, а затем немец сорвался с места и выпорхнул в окно будто вор. Звук падения, кажется, слышала вся округа. Запутываясь в собственных ногах и руках, мужчина кое-как поднялся и побежал дальше. Рихард споткнулся о корешок сирени и упал как подкошенный, вытягивая руки перед собой. Скорчившись от боли в сломанной руке, мужчина обернулся на окно — Василиса так и смотрела на него укоризненным взглядом.

— Ни в коем случае! — крикнул Беккер, поднимаясь с газона, — Ne! Ne!

Хромая и постанывая, перепугавшийся от такого взгляда девушки с утра, офицер ушёл под деревья. Ещё чего! Кормить удумала! Он до сих пор дулся на неё. С другой стороны, Рихард и сам осознавал, что вот теперь-то он выглядел точно как пятилетний. Мужчина тихонько хихикнул, сорвал травинку и, запихнув её в зубы, облокотился на ствол дерева, блаженно закрывая глаза.

Мужчина был слишком резв для больного, это беспокоило девушку, он абсолютно не щадил себя, но и пользы подобное поведение не приносило. Его травмированная рука каждый раз повреждалась все сильнее. Неужели, офицер не понимал, что с такими темпами кости будут срастаться долго и трудно?

Сейчас он вел себя, как ребенок, сбежал через окно, как только ему пригрозили кормлением, а ведь сам уже не ел пару дней, разве это дело? Василиса вздохнула и подошла к окну, скрещивая руки на груди, наблюдая за нелепыми, неуклюжими передвижениями офицера, хмуря светлые брови. Она была крайне недовольна поведением немца и сейчас выглядела скорее как мамочка, которая укоризненно смотрит на нерадивого сына.

– Рихард, прекрати этот беспорядок! Ты теперь выглядишь глупо и небрежно.– девушка уперлась руками о подоконник, подаваясь корпусом вперед, перенося вес тела на руки. – Ты заставляешь меня выйти в сад. Я так же могу спрыгнуть с окна. И догнать тебя.

Русская, приподняв подол длинной ночной сорочки, ловко взобралась на подоконник, посматривая теперь на офицера свысока в буквальном смысле этой фразы, но так даже было интереснее. Она тоже хороша, вела себя как маленькая капризная девочка, вторя мужчине, подыгрывая ему. Даже сейчас явно демонстрировала, что и вправду готова спрыгнуть на траву и догнать несносного немца, воплощая в реальность угрозу его покормить.