Как бы девушка не оттягивала этот момент, но ей пришлось раздеться. Равно как и пройти все последующие процедуры в виде принятия душа, а так же полноценного медицинского осмотра. Даже слово «стыдно» не могло всего этого описать, особенно когда дело касалось совсем молоденькой девушки, которая никогда в жизни не видела других врачей, окромя своего отца. В людях, которые проводили осмотр, не было ничего человеческого, они были хуже, чем животные. Неудивительно, что в таком месте процветала проституция и торговля телами девушек для офицеров.
После этого им всем выдали простое тряпичное полосатое платье, которое, то ли не досохло, то ли от сырости в бараках снова стало едва влажным. Василиса поморщилась, натягивая его на себя, она не привыкла к изысканным тканям, но это было слишком даже для нее. Нервы потихоньку начинали сдавать, а на глаза накатывались слезы. Девушка быстрым движением утерла их с глаз, после закусывая пухлую губу, дабы не показывать свою слабость перед немцами и другими заключёнными. Им не легче, но некоторые все же держатся, а некоторые подались в откровенные рыдания. Таких быстро приводили в чувства, выплескивая на них ведро ледяной воды.
Их снова выстроили в несколько рядов, теперь уже окончательно отбирали тех, кто будет трудиться и тех, кто будет ублажать солдат и офицеров. Первым выдавали обычные нашивки на платье, отличался лишь цвет и буква, все зависело от национальности и причины, по которой женщины оказывались в лагере.
Металлическая дверца ворот со скрипом отворилась, и конвой с собаками легким бегом направился вдоль бараков. Четверо солдат с автоматами шли по сторонам от офицера, брезгливо оглядывая пленных, прильнувших к ограде. Мужчины неторопливо дошли до новоприбывших, стоявших в строю на плацу между жилой и рабочей зоной. В это время подоспел комендант, попутно доедая какой-то жирный пирожок.
— Я прибыл, герр…
— Я хочу выбрать десять девушек. — перебил его Рихард. Остроносый военный замер на секунду, а затем суетливо подбежал к одному военному в длинном плаще, что-то прошептал ему, и вновь вернулся к офицеру. Через минуту вдоль бараков по служебной дороге мчал сутулый паренек в круглых очках. Комендант резко ударил рукой по колену, как делают, подзывая собак к ноге, и юноша еще больше ускорился. Это был переводчик, он поравнялся с офицерами, отдал честь и повернулся к строю девушек.
— Переводи то, что скажет господин Беккер. — почтенно произнес Готтард.
— Знаю, вы все напуганны. — неспеша начал Рихард, вглядываясь в лица каждой перед ним стоящей девушки. — Немецкий народ вам не враг! Вы находитесь в концентрационном лагере Равенсбрюк. Здесь вам будет предложена оплачиваемая работа, теплое жилье, еда и одежда. Когда война окончится, всех вас вернут на родину. — самому мужчине было неприятно читать заученный лживый текст, но так требовал устав каждого лагеря. Закончив ее, он перешёл к своему заданию: — Сейчас среди вас будут выбраны 10 девушек, которые направятся на работу за пределами лагеря. Есть желающие? — все стояли с каменным видом, угрюмо глядя на офицера и не желая повиноваться. Ожидая такой реакции, мужчина сделал шаг к строю. — Что ж, тогда я сам произведу отбор.
Василиса вновь увидела того самого офицера, он что-то говорил, как обычно, немцы любят пышные речи, а юная особа думала о том, приятно ли ему все это, сам ли он выбрал себе такую профессию, почему не на поле боя? Девушка неспешно скользила взглядом по его лицу, останавливаясь на тонких губах, которые забавно двигались, так быстро, что не все слова можно было распознать, она даже едва заметно улыбнулась, радуясь такой мелочи. А как иначе? Нужно находить во всем что-нибудь веселое, иначе вскоре можно свихнуться. Ни единый мускул на лице мужчины не дрогнул, то ли ему не было до всего происходящего дела, то ли он испытывал отвращение, но тщательно это скрывал.
Почему для работ вне лагеря он отбирает только красивых девушек? Все явно не так складно, как он только что рассказывал? Неизвестно, чья участь лучше: тех девушек, что сейчас уедут за пределы лагеря или тех, кто останутся. У первых будет мизерный шанс сбежать, но не факт, что эта попытка так же не обернется смертью.
Беккер, в окружении вооруженных солдат, ходил вдоль рядов заключенных, выборочно показывая пальцем то на одну, то на другую. И вот их набралось уже 10, а той самой до сих пор не видно. Неужели ее распределили к рабочим? Уже отчаявшись, Рихард повернул в следующий, предпоследний ряд, и какого было его облегчение, когда он увидел перед собой ее. Военное сердце почему-то сжалось при виде ее, такой беззащитной, совсем девочки, оказавшейся в гостях у самой смерти. Мужчина остановился, не доходя до нее, показал пальцем в светловолосую. Двое солдат вывели девушку из строя и поставили рядом с остальными десятью отобранными.
Василиса внимательно наблюдала за тем, как выбирались девушки, каждый раз загибая пальчик, и вот, вскоре у нее были зажаты два кулачка. Офицер подошел к ней и остановился. Девушка посмотрела на мужчину исподлобья, недоверчиво, абсолютно не понимая, чего ей ожидать, ровно до тех пор, пока он не указал на нее. Одиннадцать? Но ведь немец говорил лишь о десятерых…
Грузовик с крытым кузовом подоспел вовремя. Лай собак отозвался на его гудящий мотор. Двое коевоиров откинули задний бортик автомобиля и скомандовали девушкам полезать внутрь.
Юная особа нахмурилась, хотя и противиться не стала, проходя к строю отобранных девушек. Когда они двинулись к машине, Вася еще несколько раз все перепроверила, пересчитала, большую часть дороги несколько растерянно смотря на свои пальцы. Одиннадцать..
Василиса перед тем, как полезать в кузов грузовика, обернулась, быстро пробежавшись по офицеру глазами, словно пыталась найти ответ на свой вопрос – почему их больше положенного, но, видимо, не найдя его, забралась в машину, садясь на холодный пол, устеленный картонками, сразу подбирая к груди колени.
Как только откидная брезентовая часть закрылась, девушка шумно выдохнула, грузовик завелся и поехал куда-то. А куда?.. Если раньше она могла видеть то, что происходит, то сейчас вокруг была темнота и такие же испуганные лица других пленниц. Тут даже были девушки, гораздо младше Василисы, почти дети. Лишь недавно их тела стали изменяться, принимая более женственные изгибы.
Теперь, когда она была здесь, Рихарду стало легче. Быть может, в доме другого офицера ей будет лучше? Наверняка. Любое место лучше, чем лагерь. Уверенный в правильности своих действий, Беккер подписал бумагу, подтверждающую вывозку девушек.
— Куда их сейчас? — Обратился офицер к коменданту, глядя на отдалявшийся грузовик.
— Сегодня их оставят на станции, что возле рощи. Утром направят к заказчику.
Рихард слушал об из судьбе и выпускал очередное облако табачного дыма в темнеющее небо. Над лагерем зажглись фонари, где-то в отдалении послышались приглушенные выстрелы, пробудившие лай собак со всех сторон. Теперь такое время.
========== Глава 2 ==========
Со странными смешанными чувствами Беккер покидал лагерь этим вечером. Бесконечные мысли об этой девчушке не давали покоя. Лишь увидев ее вблизи, он понял, что ее возраст едва ли 19 — такая юная, такая прекрасная. Кажется, солдат влюбился. Нет, не имеет права. Он обязан бороться со всеми, кто не повинуется великой Германии. Но ведь она просто беззащитный ребенок в чужом мире.
— Доброй ночи, майн герр! — разбудил голос водителя уснувшего по дороге Рихарда. Он кивнул, хлопнул рукой в кожаной перчатке по плечу парня за рулем и вышел из машины. Маленький двор городского частного дома, с крошечным фонтаном посредине и миниатюрной ухоженной клумбой под ивой почтительного возраста — классический Берлинский вид. Офицер поднялся по громоздким ступеням к большим деревянным дверям, обрамленным в бронзовый металл. Не пришлось ждать, пока откроют — через мгновение на пороге уже стояла женщина лет тридцати, она поклонилась и поспешила отойти с пути хозяина, бормоча “Гутэ нахт, герр Беккер”.
