Василиса сжала пальцы в кулаки, только не дюжее самообладание позволило ей сдержаться и не врезать офицеру по лицу. Наверняка, он бы все равно перехватил ладонь девушки быстрее, чем та достигла бы его лица.
Он как дикое животное впивался в неё взглядом, отчасти ненавидел. И не потому, что она отвергла его, а потому, что издевалась, давая надежду. Гораздо проще было сразу расставить все точки и иметь отношения только хозяина и пленницы. Так было бы меньше мороки. Рихард за два дня переосмыслил свое отношение к Васе. Пожалуй, ему стоило использовать её тело для своего удовлетворения и не заморачиваться, но нет…
— Как пожелаешь..
Беккер больно схватил девушку чуть выше локтя и рывками подтащил к двери. Кое-как отперев замок, мужчина распахнул дверь и буквально вышвырнул Василису в коридор.На лице немца была явная ярость.
— Я справлюсь сам! Даже если я умру, это ни для кого не станет огромной потерей.
Рихард хлопнул дверью так, что аж штукатурка посыпалась с потолка. Замок он не стал закрывать, подумав, что отпечатков его пальцев на локте девушки хватит. Это в конечном итоге превратилось в синяки в неудобном месте.
Юная особа даже не могла сопротивляться особо ему, нет, конечно, она упиралась ногами, брыкалась ими и кричала, пытаясь остановить офицера, но руками к нему не прикасалась, боясь доставить новую боль его травмированной руке, он и так ее слишком напрягает.
Русская пыталась придержать дверь ногой, не позволяла ей открыться, но все попытки были тщетными. Она оказалась все равно к коридоре, благо, смогла удержать равновесие и не плюхнулась на пол.
Вася не стала врываться обратно в спальню немца, хотя изначально было такое желание. Девушка опустила глаза на свое плечо, немного оттягивая кожу, тут же недовольно шипя, словно кошка, из-за болезненных ощущений. Юная особа оставила Беккера в покое, позволила ему немного остыть.
Живот предательски заурчал, и Беккер снова стал отвлекать себя посторонними мыслями и сжиганием всего, что попадется под руку. На дорогом паркете образовалось чёрное пятно, но немцу было плевать. Сгорело его самообладание, пусть горит всё. Спустя час, он всё-таки вышел из комнаты и добрёл до туалета, где просидел целые полчаса. Он залез в ванну и лежал уже там. В пустой, ненаполненной водой ванне… Выйдя оттуда и встретив Вивьен, мужчина лишь злобно притопнул на крошечную женщину, и та с ахами и охами убежала в сторону кухни. Она стала бояться хозяина.
Русская не беспокоила его ровно до вечера. Девушка сварила ужин для офицера, подобный тому, что он ел пару дней назад бульон, но уже более наваристый. За два дня голода мужчина как-то осунулся, выглядел абсолютно нездорово. Василиса встретила Рихарда в его комнате, на прикроватной тумбочке стояла пиала с бульоном и куском хлеба. Русская понимала, что офицер тут же начнет ее прогонять, поэтому, опережая его возмущения, произнесла командным голосом, почти что крикнула «Выслушай меня!».
Василиса прикрыла дверь за немцем, не на замок, а просто, останавливаясь неподалеку от нее, чтоб иметь возможность самой выйти.
Увидев Василису снова, мужчина никак не отреагировал. Он закатил глаза и уставился в стену, сидя в трусах на кровати. Только натянул одеяло себе под живот и, скрепив пальцы в замке, облокотился на них подбородком.
– Я расскажу тебе правду. Я солгала,– девушка виновато опустила голову, поджимая пухлые губы.– Не перебивайте меня! Мне трудно говорить вам это все. Вы уже все решили для себя. Вы думаете, что я отвратительная женщина. И вы правы. Я отвратительная женщина, потому что лгала вам, лгала о своих чувствах. Я сказала, что не люблю вас. И я скрыла важную деталь. Когда ты впервые очнулся, я поцеловала тебя. Вы не помните этого, я знаю. Я сказала, что это ваша награда за то,что вы вернулись домой.
Юная особа взяла небольшой перерыв, ей нужно было собрать все мысли в кучу, сложно говорить на чужом для тебя языке подобное, особенно когда на глаза вот-вот навернется слезы. Русская сжала пальцами ткани платья, чтоб ее руки не дрожали, дабы не выдали ее взволнованность. В последнее время Василиса много переживала за Рихарда, в том числе и из-за их ссоры. Она думала, что легко сможет отпустить мужчину, но все оказалось не так.
Он слушал русскую очень внимательно, но не придавал значения ни одному её слову. Она может выдумать любую чушь, лишь бы снова подобраться к офицеру поближе.
— Ты уже целовала мои руки. Это ничего для тебя не значит, — хмыкнул мужчина, переводя взгляд на живот девушки. Он был на том же уровне, что и прошлый объект его наблюдения - стена.
Беккер видел, что у Васи ком в горле застрял, но он попросту отказывался её слушать. Сердце билось мягче, а кулаки сжимали одеяло сильнее. Брови мужчины сдвинулись и пробыли в таком положении до их расставания.
– Я солгала тебе лишь однажды. Только в тот раз. Я хотела, чтобы ты ненавидел меня. Потому что только из-за меня у тебя появились проблемы. Но я не думала, что это будет так больно.– русская положила ладонь на дверную ручку.– Ты можешь ненавидеть меня. ТЫ можешь кричать сколько угодно. Можешь угрожать. Но я все равно буду приходить к тебе. Я хочу, чтобы ты был счастлив. Пусть даже без меня. Потому что я люблю тебя, Рихард.– Василиса понимала, что еще немного, и она расплачется прямо здесь, поэтому поспешила уйти, покидая спальню офицера, оставляя его одного со всей этой информацией. Девица ни на что не надеялась, юная особа понимала, что на пепелище от костра новую искру не зажечь, их чувства более не будут полыхать, но Беккер достоин того, чтоб узнать правду.
Беккер встал с места и подошёл к Василисе, поднимая её подбородок пальцами.
Он нагнулся головой пониже, закрыл глаза и потянулся вперёд, но в самый последний момент просто отпустил её и отошёл к окну.
Стоило мужчине подойти ближе, и Василиса явно занервничала, ее дыхание сбилось, грудь вздымалась чаще, а глаза бесцельно блуждали по лицу немца. Сейчас он совсем рядом, стоит только руку протянуть, но юная особа так и не решилась, только сильнее сжимая ткани платья. Рихард наклонился ниже, их губы почти соприкасались, девушка чувствовала его дыхание, а он – ее. И все же ничего не произошло. Офицер больше не доверял ей, не был так безрассудно увлечен.
— Твои слова очень сладкие, но я не верю тебе, русская девушка. ТЫ ненавидела меня с самого начала и ненавидишь до сих пор. Ты не можешь любить врага. Сколько боли ты готова причинить моему сердцу, русская девушка? — он обернулся на Васю и незаметно сжал кулак, — Если бы я сразу раскусил тебя и твою ложь, я бы предпочел умереть от пули в лоб. Убирайся прочь.
Рихард проговорил всё это довольно быстро, успел до её ухода. Но несмотря на обиду, засевшую у него в душе как паразит, сердце Беккера отзывалось на её слова, на ее голос, взгляд. Мужчина тут же пресекал все попытки сердца переубедить его и раскрыть глаза. Он кое-как натянул рубашку и брюки, и босиком пошёл в столовую. Через всю боль в теле, через сломанную руку и гудящую голову, он назло себе и Василисе ходил и активно двигал конечностями.
— Яхнэ! Обед! — рявкнул немец, но по столу не ударил.
Сонная женщина с максимально недовольным видом поставила перед ним тарелку с какой-то кашей, хмыкнула и удалилась, подобно маленькой диванной собачке. Ножки у нее были крохотные, по сравнению с размером тела, и это всегда забавляло Рихарда, пока он был ребенком.
— Ты хочешь отравить меня, женщина? Это собачья похлебка, а не еда! — он опрокинул тарелку на ковёр и свернул скатерть вместе с небольшой вазочкой.
Голодный, отвергнутый и озлобленный на весь мир, мужчина пошёл искать утешения в саду. Кажется, он ослеп от злости и не видел никого и ничего перед собой, кроме того, что хотел видеть. Дойдя до середины садика, немец сел на траву, глядя в предутреннее небо, уже начинающее светлеть. Мерцающие точки звезд гасли одна за другой. Рихард глубоко вдохнул — казалось, от прохладного воздуха и правда становилось легче на душе, и голова казалась не такой тяжелой. Гнев отпускал. Немец прикрыл глаза и прислушался к своим внутренним ощущениям. В целом, девушка была довольно честна — он знал, насколько она сентиментальная, не раз видел проявление ее эмоций. Но все равно зачем-то продолжал противиться своему же счастью. Рихард вздохнул. Кажется, он начинал осознавать во что вляпался. Да если бы он знал, может и стоило бы пройти мимо тогда? Но он понимал, что даже если бы знал, с чем придётся столкнуться, то всё равно сделал бы так же.
