– Вы мне не нравитесь, герр Беккер. Ты любишь меня здесь,– девица накрыла ладонью низ его живота, чуть выше паха, явно намекая на ту зону,– Но не здесь,- русская коснулась его груди, там, где должно находиться сердце, и тут же отстранилась, поднимаясь с кровати, отходя к окну, по привычке поворачиваясь к немцу спиной, обнимая себя за плечи. Она врала. Врала и себе, и ему. Но так будет лучше, лучше для всех. Мужчина возненавидит неблагодарную пленницу, он не станет больше защищать ее, не станет подставлять себя под удар.

Ну безусловно, когда девушка прикоснулась к Беккеру внизу, у него встал. “Паяльник ждет и греется, да, Риша? ” — злобно спросил голос в его голове. Ему было противно от самого себя, ведь именно в такой момент его тело всё испортило. С другой стороны, было бы обидно, наверное, если бы тело никак не отреагировало на прикосновения такой красавицы.

– Ненавидь меня. Они избили тебя из-за меня,– Василиса отодвинула штору и, прислонившись всем телом к подоконнику, потянулась к форточке, открывая ее, запуская в комнату свежий воздух.

– Сегодня хорошая погода. Отдыхайте.– юная особа задернула тюль обратно.

Услышав такое признание, мужчина сжал кулак больной руки и нарочно стал напрягать мышцы, не давая телу отдохнуть. Эти действия заставляли руку болеть сильнее. Раз он ей не нравится, и Василиса сама об этом сказала, то, пожалуй, пора бы уже забыть тот вальс и недавнюю ночь. Лицо немца исказилось недовольной гримасой. Он вмиг похолодел к девушке.

— Убирайся отсюда, — недовольно произнёс офицер и сильно нахмурил брови, отводя взгляд в сторону, — И больше не приходи в мою комнату.

Без её помощи, тело офицера точно не справится. Мужчина с величайшим трудом встал с постели и приковылял к двери, резко распахивая её и выставляя руку вбок. Он указал пальцем направление. Кости ломило так, словно он вот-вот развалится на мелкие кусочки. После такого внезапного подъёма, Рихард ещё долго слонялся по комнате, зажимаясь в углы как умирающее животное или кот, только что отошедший от наркоза. Он присаживался на пол, оперевшись спиной о стену или угол, выворачивал ящики с бумагами на пол, сжигал прямо на полу какие-то документы и тряпки. В общем, Беккер развлекался как мог двое суток. Он прогонял Яхнэ и Виви, когда те приходили с едой или таблетками. В конце концов, немец просто заперся у себя в комнате, словно маленький ребенок и начал медленно съезжать с катушек. Рука всё сильнее болела, а гематомы не проходили. Залитый кровью глаз продолжал воспаляться. Рихард полностью игнорировал своё физическое состояние, он открыл окна настежь и зашторил их тюлем. В последний раз Рихард уснул прямо под окном.

========== Глава 16 ==========

Эти пару дней все женщины в доме были словно на иголках, ведь Рихард вел себя как маленьких капризный обиженный ребенок, заперся в комнате, отказываясь от еды и лечения, никого к себе не подпускал. Мужчина шумел, что-то разбрасывал, даже сжигал, неизвестно, может, он и себе вред наносил. Эта самая неизвестность пугала больше всего. Вася каждый раз останавливалась у его комнаты, прислушивалась, тихо вздыхала и уходила, так и не решаясь сказать немцу правду. Девушка корила себя за вранье, за то, что теперь мучается сама и мучает офицера. Глупая, но ведь, как обычно, просто хотелось все сделать как лучше, а получилось..

Утром, поливая цветы в саду, русская заприметила то, что окна в комнате офицера распахнуты, она даже подошла поближе, дабы убедиться наверняка. Тогда-то и созрел план, как все же попасть в комнату. Не зря девица в детстве частенько лазила по деревьям в соседских садах, буквально воруя с другой ребятней фрукты. Воспоминание не лучшее, но навык полезный. Василиса сбегала за Вивьен и попросила собрать ту лекарства в небольшой узелок, после чего прийти в сад.

Высота до окна на первом этаже не критична, девушке пришлось лишь немного напрячься, подтягиваясь к окну, ловко закидывая одну ногу на подоконник, а после уже забираясь полностью. Юная особа забрала из рук Виви узелок, аккуратно спускаясь на пол спальни Беккера, стараясь не задеть его самого. Русская поморщилась, видя какой беспорядок устроил в комнате офицер и как он запустил себя. Василиса опустилась перед ним на колени и похлопала мужчину по щекам, пытаясь привести его в чувства, а так же после сразу прикладывая пальцы к шее, проверяя пульс, он был, значит, немец еще жив. Это радовало.

– Вставай, Рихард. Проснись. Я не подниму тебя в одиночку.

Проснувшись, мужчина закатил глаза и громко цокнул. Он перекатился на другой бок и шикнул, потому что что-то в руке сместилось и адски закололо.

— Ты не должна находиться здесь. Иди прочь, — пробубнил немец, пренебрежительно помахивая здоровой рукой себе за спину. Его похоже совершенно не смутило то, что дверь была заперта изнутри, а Василиса стояла перед ним.

— Отвратительная русская женщина, иди, я сказал, — он сложил руку обратно и пополз куда-то в угол, — Ты отвратительна.. Иди прочь, пока я не встал и не выставил тебя из комнаты. Поверь, я сделаю тебе больно, если ты не выйдешь из комнаты.

Он не испытывал больше никаких эмоций к Василисе. Немец потух так же, как спичка, опущенная в воду. И на что он надеялся, на то, что русская девушка влюбится в него? Рихард уже успел убить многих невинных людей, пускай и против своей воли,, но он подчинялся. Он сам выволакивал детей за волосы из домов и толкал в яму, застреливал. Неужели он и правда думал, что эта девушка, чей народ он истреблял, сможет принять его и полюбить? А слова? Те слова, что она говорила ночью… Тоже был очередной шаг к завоеванию его сердца? Рихард даже не хотел напоминать о тех теплых словах, что она говорила ему перед уходом. Ждать она будет, конечно…

Немец поднялся с пола и выпрямился перед девушкой. Ему было абсолютно начхать на свой внешний вид: почти голый, одетый в одни трусы, мужчина гордо выпрямился, лицо полностью обросло щетиной, волосы между собой спутались. Беккер напоминал собой больше сумасшедшего бездомного, чем офицера. Он снова побагровел от злости и начал играть скулами, как бы давая Василисе ещё один шанс, чтобы убраться.

Какой же он все-таки упрямый баран! Где только таких находят? Девице хотелось его стукнуть, да посильнее, чтоб не спорил, не пререкался. Ведет себя как самый настоящий обиженный ребенок, у которого нагло отняли любимую сладость, так и не позволив ее полноценно вкусить.

Было больно слышать от человека, к которому испытываешь теплые чувства о том, что она отвратительная женщина. Но юная особа понимала все то, что чувствует сейчас немец, понимала и принимала, лишь горько усмехаясь на эти его колкие фразы. Русская заслужила подобное отношение к себе со стороны офицера, который не помнил ни поцелуя, наверняка, постарался забыть и их танец, баловство под дождем, а так же обещания и все ее слова.

Василиса наблюдала за офицером, который еле передвигался, как-то ползком, почти что по пластунски добрался в один из углов. Девушка видела, что мужчина злится, понимала, что он не шутит, но когда ее это останавливало? Разве пленница часто вела себя послушно? Она больше дерзила, вела себя гордо и бесстрашно. И в этот раз, как только офицер встал на ноги, юная особа подняла на него глаза, смотря снизу вверх, так как до сих пор оставалась сидеть на коленях. Но подобное не устраивало русскую, она поднялась на ноги, оправляя платье, и подошла к мужчине, останавливаясь перед ним.

– Делай больно. Но после позволь мне осмотреть рану и сделать перевязку,– она не выглядела испуганной, наоборот, смотрела абсолютно спокойно на немца, словно не знала, какой силой обладают военные мужчины, словно сама недавно не проверяла это на себе. Синяк постепенно сходил со щеки, он более не доставлял особо ощутимой боли, только если на него сильно надавить.

—Мне не нужна помощь какого-то гребаного унтерменша, — резко огрызнулся немец, как бы закрываясь от Василисы ещё сильнее.