Он с трудом разлепил глаза и посмотрел на Васю. Она сидела на краю кровати, задумавшись о чём-то. Почему она заботилась о нем, ну почему? Немцу не дано был понять этого. Он тихонько подцепил её ручку своими длинными пальцами и накрыл сверху большим, поглаживая и обращая на себя тем самым внимание. Рихарду его сейчас не хватало. Он был слаб и несчастен.

— Я лежу здесь, как слабый старик, — прохрипел мужчина и сразу закашлялся.

Девица обратила свое внимание на то, что офицер очнулся лишь когда он прикоснулся к ее руке, юная особа опустила на него глаза и тихо рассмеялась, мотнув золотой копной волос.

– Нет, от стариков неприятно пахнет, от вас пока еще нет. Вот как начнет, я тут же буду называть вас стариком,– юная особа вздохнула,– Но лучше бы вам помолчать, берегите силы и свою губу. Она, наверняка, болит.

Беккер вслепую водил руками, пока Василиса не взяла его за запястье и не вложила ему в руку пиалу. Он пил так, словно умирал от жажды, неосторожно и судорожно. Струи бульона стекали по шее, и ниже, по широкой груди – даже после наказания мужчина был в отличной форме. Рихард выпил всё до дна. От тихого голоса девушки, от звуков природы за окном, а может быть, от тёплого бульона, но жар в его теле постепенно успокаивался. Обессиленный, он протянул тарелку Васе и снова рухнул на постель.

Девушка взяла салфетки и быстро останавливала эти ручейки, аккуратно стирая их с тела.

Ей стоило принести для Рихарда сначала воду, чтоб он утолил жажду, но юная особа об этом не подумала, совсем позабыв о питье, хотя это важная составляющая выздоровления, особенно из-за того, что мужчина потерял достаточное количество крови.

— Как долго я спал? Как я вернулся домой? Ты выглядишь уставшей, — он снова взял её руку.

Женское тепло, нежная кожа, больше похожая на лепесток розы. Всё это сейчас заставляло Рихарда жить и стремиться к жизни. Он вернулся ради неё. Вытерпел всё. И немец был не готов вот так просто все оставить.

— Даже в таком виде ты прекрасна. Люблю твои золотистые волосы, Василисс…

Василиса отставила пиалу на поднос и уже собиралась подниматься, но рука офицера остановила ее, девушка решила помедлить, оставшись рядом с немцем, вторую ладонь прикладывая к его лбу, оценивая, спал ли жар.

– Вы просыпались этим утром, если помните. Начали бредить. Я вколола вам успокоительное и жаропонижающее. Вы проспали до вечера. Если в общем, то один день. Не так уж много. Я не знаю, как вы добрались к дому. Мне тоже это интересно. Но я нашла вас в прихожей без сознания и с многочисленными травмами. Поэтому будьте осторожны в движениях, я еще не уверена, что определила все, мало ли, может, у вас поврежден орган или так же сломаны ребра.– русская отстранила ладонь от лба, шумно выдыхая, жар уходил, это радовало, но надолго ли?

Юная особа заправила пряди у лица за ухо, едва заметно улыбаясь на слова офицера, скорее даже несколько смущенно.

– Я не устала. Мне удалось подремать пару часов и даже поужинать. Не беспокойтесь. Господин Беккер.. Разве вы любите исключительно мои золотистые волосы?

Из дальнейшей речи Васи мужчина понял только несколько слов. Мало того, что он плохо знал русский, так еще и после длительного наказания его голова успевала что-то соображать на русском. Он опустил взгляд на бедра девушки и о чем-то задумался, вспоминая возвращение домой короткими отрывками.

-Я думаю, пришел я сам,- он нахмурился и тихонько закусил губу, продолжая вспоминать.

Он плелся по середине проезжей части, игнорируя машины. Черная офицерская форма была покрыта толстым слоем пыли, рукава рваные, воротник болтается на нитке.

Василиса задумалась над словами мужчины по поводу его возвращения домой, наверняка, он сделал это сам, его форма выглядела ужасно, но, с другой стороны, вряд ли человек с такими травмами мог так долго идти самостоятельно. Девушка сжала его ладонь, но быстро опомнилась и ослабила хватку, шумно выдыхая.

– Прости.. Может, и сам. Скорее всего. Мы получили телеграмму о твоей смерти. Но я не хотела в это верить. Ведь ты обещал, – юная особа прикоснулась свободной ладонью к щеке мужчины, тихо усмехаясь каким-то своим мыслям.

Насколько быстро и сильно она привязалась к Рихарду.. Живи она в своей деревеньке, за такую связь ее давно бы обозвали немецкой подстилкой, шлюхой, этому есть множество названий, а тут, вдалеке от дома и осуждающих взглядов она могла позволить себе просто любить, не обращая внимание на то, что офицер должен быть ее врагом.

- Не только волосы… Когда я увидел тебя, Василисс, я… - он замялся, - Я хочу пить. Принеси мне воды, пожалуйста .

Весь покрасневший от смущения Рихард поспешно отвернулся и стиснул зубы. Острые скулы нервно подрагивали.

Вася вышла в кухню за водой, заодно относя туда поднос с грязной посудой и сообщая Яхнэ, что Беккер пришел в себя и все же поужинал. Вернулась она быстро, держа в одной руке небольшой графин со свежей водой, а в другой стакан. Когда девушка наконец вернулась, немец буквально выпалил следующие слова: « Ты небесраслиична мние, Василисс». Девушка немного не ожидала, что немец ей вот так вот все прямо выскажет, хотя этот факт был слишком очевиден, иначе зачем бы мужчине вступаться за простую пленницу, зачем ему терпеть наказание и возвращаться домой, вися на волосок от смерти.

Русская снова присела рядом с ним, наливая воду в стакан, при этом мягко улыбаясь.

– Я знаю, Рихард. Тебе нравится моя внешность. Но не я. Ты ненавидишь меня. Потому что я русская. Это плохо.– она подбила под спину немца еще одну подушку, чтоб тот был в полусидячем положении, после чего поднесла к губам стакан с водой,– Пейте, но не спешите. У вас его никто не отберет.

Василиса не считала, что Беккер сейчас выглядит слабо, беспомощно, скорее наоборот, в ее глазах он совершил подвиг, поэтому теперь девушка старалась заботиться о немца, ведь обещала, что если тот вернется, то она будет его ждать, не откажется, не испугается.

Беккер выхватил у нее графин и начал судорожно выпивать всю воду. Волнение на нём сказывалось страшно. Он был также уверен, что она его ненавидит, просто не показывает этого. Желает сбежать или подобраться ближе, а потом воткнуть нож в спину, он же фашист. Он возмущенно выслушал слова Василисы и спросил, стиснув зубы: ” То есть, мои слова для тебя пустой звук? “. Только что он попытался признаться ей в чувствах, а эта русская то ли пропустила его слова мимо ушей, то ли специально проигнорировала. Он сбавил темп и перелил последние два глотка в стакан. Беккер допил воду, оттопырив мизинчик и громко поставил граненый стакан на стол.

— Ты. мние. небесраслиична. Василисс. — её имя он буквально выплюнул, заливаясь краской.

Рихард сильно дёрнул её на себя и схватил за подбородок, повторяя свои слова медленнее и четче. Он дышал в её губы и прикусывал свой язык, понимая, что Василиса попросту его игнорирует. Она была далеко неглупой, и такие очевидные вещи как настроение и чувства мужчины, она не могла не заметить. Внизу живота у Беккера снова потянуло. Он тихонько поёрзал на месте и разжал пальцы, отпуская Василису. Отвернувшись, немец закусил губу и зажмурился.

Девушка хмурилась, не понимая, как мужчина может думать о каких-либо чувствах сейчас, причем ставя их превыше всего остального. Конечно, он не прав, его слова для юной особы не пустой звук, просто она не может.. не может приносить ему так много бед. Пускай уж лучше немец ее ненавидит, а свои чувства она сможет скрыть, хотя бы постарается.

Вася резко склонилась над мужчиной, упираясь одной ладонью в подушку у его головы, снова недовольно хмуря брови, он был крайне нетерпелив, в этом вся суть немцев, они не умеют ждать, привыкли получать все и сразу, как только у них возникнет какое-либо желание.

– Я услышала тебя. Нет необходимости повторять,– девушка пробежалась взглядом по лицу офицера, останавливаясь на светлых глазах. Горячее сбитое дыхание мужчины щекотало губы, от чего юная особа непроизвольно, сама не замечая этого, облизнула их.