И вот однажды, как и каждый день, ранним утречком, иду по пройденному много раз маршруту.

Стояла прямо у трассы старая, мёртвая сосна. Ствол у этой сосны сухой и очень высокий, но, – мертва старая сосна, отжила своё, только сучья по стволу, – что-то вроде лестницы. Давно я поглядывал, подумывал взобраться на её вершину, да окинуть взглядом окрест. Вот уж с неё-то, наверняка, увидел бы я хоть одну козочку. Иду я, приближаюсь к этой сосне, и уже всерьёз примеряюсь, прикидываю, – как подняться, на какие сучья лучше опереться, где пристроиться вверху для наблюдения, а сам в процессе таковых рассуждений продолжаю идти. И получается такая картина: – иду вперёд, прохожу мимо сосны, продолжаю идти прямо, а голова поворачивается на оставшуюся уже позади сосну, при этом продолжаю размышлять о своём «героическом» восхождении на эту сосёнку. Когда сосна остаётся уже метрах в десяти сзади, – поворачиваю голову прямо по курсу и вдруг вижу такую картину: – метрах в пятнадцати в густой кустарник уходит зад крупной косули! ОП-ПА! Вот это да! Вскинул автомат, пальнул, но уже наугад, примерно туда, где могла сейчас быть косуля, в ответ услыхал быстро удаляющиеся скачки… м-да-а, охотник хренов… В общем, – получилось всё очень просто: – пока косуля прямо передо мной переходила трассу, я отвернулся, и любовался старой сосной, и отвернулся именно настолько, чтобы она смогла спокойно перейти и скрыться.

Всё! С того дня автомат я больше с собой не брал. Верите-ли, нет-ли, – но будто какой-то тяжкий груз с души слетел, – в один момент, – стало так легко и ясно. Больше об охоте я не помышлял вообще. Где-то на уровне подсознания, я почувствовал, – это был знак свыше: – не бери не своё.

Было дано годков, этак, – через шесть.

Нет, не охотился я, и не думал об охоте, ни до, ни после того случая с косулей, но вот подвернулась такая оказия: – служил я на одном из островов Курильской гряды, – Итуруп.

Вот уж где раздолье-то для разного рода романтиков, путешественников, любителей экстрим-отдыха. Вулканы, гейзеры, водопады, – с одной стороны океан, с другой Охотское море, – останки старых, деревянных кораблей, вросших в прибрежный песок. Едешь по дороге, а по сторонам валяются подбитые в войне японские танкетки. А морских жителей, – каких только нет, и тюлени, и дельфины, а одной зимой, кажется в восемьдесят пятом году, – прибилась к берегу посёлка Рыбаки стайка молодых акул. Подошли льды, и шуга закрыла акулятам выход в море. Не знаю как, – но спасли рыбаки акулят. А рыбакам-фанатам на острове вообще раздолье: – рыбы, -хоть руками бери, и не какой-то там пескарь, – а всё породы «именитые», – палтус, кета, горбуша, нерка, таймень, форель, есть и королевские крабы, в общем, – не перечтёшь. Очень много медведей, лис и крыс. И крысы-то, – такие здоровенные, как небольшие кролики. И ещё, – очень ярко запомнилось и впечатлило: – вороньи бомбардировки. Никогда-б не поверил, если бы не пришлось самому, неоднократно, изворачиваться от вороньих атак. На островах нам на паёк выдавали консервы. Тушёнка, горбуша, кальмары и разного рода консервированные овощи, салаты. Консервных банок на помойках было полно. И прикормились на этих помойках вороны, – огромные, крупные, – да не одна-две, а огромными стаями, можно сказать: – тучами. Даже жутковато бывало. Вот представьте себе: – идёшь выносить мусор на помойку, а они взлетают с пустыми банками в клювах, летят тебе навстречу и сбрасывают свои «бомбы», стараясь попасть в тебя. В общем, – зрелище, скажем так, – впечатляет. Много, очень много на острове интересного, но я сейчас хочу рассказать не об этом.

Три года службы пролетели, как в сказке, но, – всё проходит, прошло и это. Пришло время отправляться на новое место службы, на материк. И вот опять, – заела меня мысль: – увезу-ка я отсюда медвежью шкуру. Ну, когда ещё подвернётся такая возможность? В общем, беру три дня отпуска, – вроде как, – съездить в госпиталь, а сам, – взял у друзей колёсный вездеход ГАЗ 52, повышенной проходимости, два ведущих моста, пониженная раздаточная коробка, лебёдка самовытаскивания. Взял винтовку СВД, и ходу, – на Ветровой перешеек. Кстати: – там, на Ветровом, когда-то был аэродром японских камикадзе, и в восемьдесят седьмом году ещё валялись тележки-шасси от самолётов камикадзе. Кому интересно, – можете посмотреть в интернете виды из космоса, и на острове Итуруп, в самом узком месте острова, – чётко видна взлётная полоса камикадзе. Места там мало хоженые и труднопроходимые. Казалось-бы, – чего там трудного, – по бамбукам идти? Бамбук невысокий, всего лишь по пояс. Но попробуйте побродить по плотно растущему бамбуковому ковру высотой в половину роста человека. Ставишь ногу на землю, а со всех сторон ноге не дают встать крепкие, тугие бамбуковые стебли. Да, конечно, – ногу то поставишь, но с усилием. И ещё, – чтобы двигаться вперёд, ногу надо переносить с одного места на другое, и этому тоже препятствуют бамбуковые заросли.

И так совершается КАЖДЫЙ шаг. Конечно пройти можно, и ты проходишь, и идёшь, но процедура эта выматывает. Даже, если молод и силён, устаёшь очень быстро.

Приехал на Ветровой перешеек, остановился у товарища в избушке, взял в помощники двоих местных парней, ну и двинулись мы втроём. Побродили часа два – три, сели перекусить и вдруг, – опустился туман. Плотный, густой туман. Благо, – от машины мы отошли недалеко, да и парни дорогу знали прекрасно. Пришлось вернуться в дом. Три дня у меня было отпущено на это мероприятие, и эти три дня туман не уходил, а так и стоял плотной стеной. Пора возвращаться домой, – время истекло. Еду обратно. Погода – чудо, солнышко, лёгкий ветерок, и опять вспомнилось то самое ощущение несовершённого греха, – какая-то лёгкость на душе. Вспомнилась та, оставшаяся тогда в живых, косуля. Да, я уверен, это было второе предупреждение: – не твоё – не бери.

И вот ещё в чём явно проявились признаки этого посыла-предупреждения: – Казалось бы, – ну и чего-ж тут особенного, – туман как туман, – пришёл, – ушёл… Да, – НО (!) … Те, кто прожил на острове Итуруп хотя бы несколько дней, – имели возможность заметить, что ветер на островах, практически, не прекращается. Ветер может остановиться только для того, чтобы сменить направление, или просто, -«передохнуть», но только на пол часика, часок, и уж никак не на трое суток. А при ветре туман плотной стеной не удержится, – либо это будут тучки, бегущие через остров, либо дождевой, или снежный заряд, – в зависимости от времени года. Тогда видимость будет изменяться, и окрестности всегда можно будет прекрасно обозреть. И охоте это никак не помешает. Вот-те и «информация к размышлению», – посыл это был, или не посыл?

Было дано через пять лет.

И это было уже очень серьёзное предупреждение.

Случилось это, не со мной, но, можно сказать, – почти, что на моих глазах. Вышел я на пенсию рано, – в тридцать четыре годика, этакий, – юный пенсионер, как я себя тогда называл. Ну и позвал меня тогда друг, Толик, с собой, на сезон, – поработать на поливных землях. На оросительных системах. Видели, наверное, проезжая по сельским угодьям, нет-нет, да и попадётся на глаза стоящая в поле на огромных колёсах длиннющая труба, Волжанка, а из трубы этой, фонтанами, разбрызгивается вода, орошая поле. Через каждые четыре часа эту трубу надо перегнать на новое, не орошённое место. Этих самых Волжанок у нас с Толиком двенадцать штук. Последовательность действий такая: – Происходит орошение. Установки распрыскивают воду. Проходит четыре часа. Пора менять место. Для этого нужно:

1. Выключить подачу воды, и выйти в поле на приличное расстояние, к местам соединений Волжанок и водопровода.

2. Отсоединить шланги-подводы воды.

3. Завести ЗИД чуть ниже описанным способом.

4. Перегнать Волжанку на новое место.

5. Подсоединить шланги.

6. Вернуться к вагончику и включить силовые установки подачи воды.