– Что же так? Я думал, ты желаешь вернуться домой.

– Желаю. Да только нельзя мне возвращаться. Иначе к весне не останется и камня от моей деревни!

– Неужто? – лукаво удивился Хмель, наполняя кубок своей гостьи вином из кувшина. Но захмелевшая Марна не замечала его искусной игры.

– Я должна выйти замуж за Лиховрана, – девушка в слезах упала на мягкие подушки и закрыла лицо руками. – Иначе он убьет всех моих соплеменников!

– Беда… – задумчиво протянул молодец.

– Да только рядом с ним я жить не смогу. Он душегуб и, чует мое сердце, замучает меня до смерти.

– Что же ты согласилась ехать? – с показным недоумением спросил Хмель.

– Жалко мне своего отца. Лиховран ведь погубит его, и Витко, и Любушку… А потом увезет меня силой. Уж лучше одна смерть, чем множество.

– Видать, доля твоя такая. И ты с ней смирилась.

– Не смирилась! – крикнула, словно безумная, Марна, вскакивая на ноги. – Да только что мне делать? Я бы и за самого Змия замуж пошла, лишь бы не видеть злодея Лиховрана!

Хмель медленно, словно змея, поднялся с подушек. Глаза его сверкнули золотым огнем.

– Так бы и пошла? – недоверчиво переспросил он.

– Клянусь тебе всеми чудесами, виденными здесь, – воскликнула разгоряченная путница.

– А не боишься становиться женою Змия?

Но мед уже ударил Марне в голову, развязав ей язык, давая волю ее строптивому нраву.

– Не боюсь. Если хочет, пусть прямо сейчас меня забирает, да только людей освободит от Лиховрана проклятого!

– Быть по твоему, – твердо сказал Хмель, враз сделавшись серьезным. – Коли ты согласна стать невестою Полоза, вот тебе кольцо змеиное.

Он подошел к девушке и надел ей на безымянный палец свой перстень с обсидианом.

– Клятву твою я принимаю. Ты же возвращайся домой и ничего не бойся. Больше никогда Лиховран не потревожит никого в этих краях. А на весну жди посыльных. Придут за тобой слуги Змиевы, чтобы провести тебя в его владения. Тогда и посмотрим, чего стоит твое обещание. А до тех пор – прощай!

Марна вскрикнула, увидев ближе глаза Хмеля. Больше не были они человечьими, но горящими змеиными.

Он отпустил ее руку, и голова у девушки закружилась. Мир вокруг завертелся: и сказочная поляна с чудесными яствами, и райские птицы с разноперыми хвостами слились в безумную пляску. Колокольчики в траве теперь звенели так пронзительно, что от этого звука раскалывалась голова. Костер на лужайке полыхнул до самого неба, и вдруг все исчезло в темноте. Марна провалилась в глубокий сон.

Очнулась девушка от того, что Белка лизала ей ладонь горячим языком и жалобно скулила. Марна лежала в небольшой берлоге на куче сухих листьев, а кругом белел снег. Ветер стих, воздух в лесу был чистым и прозрачным.

– Неужели я провела здесь ночь? – прошептала девушка, поднимаясь с земли. – Как же я не замерзла насмерть?

Собака металась рядом, не помня себя от радости.

Марна огляделась. Вокруг была обыкновенная луговинка, каких много в лесу. Ни тебе следов кострища, ни шатра. Спящие дубы поскрипывают голыми ветвями, замерев до весны. И липа совсем не похожа на цветущее дерево, под сенью которого путница сиживала прошлой ночью.

– Неужели сон? – с какой-то щемящей тоской подумала девица. Но тут ее взгляд упал на тяжелый драгоценный перстень на безымянном пальце.

Злато сверкало на солнце, а огромный темно-зеленый обсидиан переливался, словно вода в илистом заколдованном пруду.

Марна долго смотрела на подарок Хмеля, надеясь припомнить все, что было сказано накануне. Но в памяти ее всплывали только последние слова юноши.

– Видать, придется мне стать невестой Змия, – сказала девушка, теплее кутаясь в шубу, и Белка притихла рядом с хозяйкой.

Без труда Марна нашла дорогу к своему обозу. Люди ее провели ночь на санях и думали, что госпожи уже нет в живых. Больше всего сокрушалась старая кормилица.

– Что же это творится? Пойти в лес прямо в метель! Ты ведь погибнуть могла!

– Не плачь, Любушка, жива я. – Марна отстранилась от рыдающей няньки и влезла на сани.

– Слушайте меня! – громко крикнула она. – Поворачивайте коней – мы возвращаемся домой!

Сбитые с толку пропажей, а затем и чудесным возникновением хозяйки, люди молча кинулись выполнять распоряжение. И спустя четверть часа отряд уже ехал назад, весело звеня бубенцами на морозе.

Марна сидела на сундуках задумчивая и молчаливая. Даже Любушка ничего не решалась спрашивать у нее.

Прозрачные глаза девушки прояснились. И никто не видел, как на пальце ее, под варежкой, золотистой змейкой свернулся обсидиановый свадебный перстень – залог клятвы, данной однажды Хмелю.

И рад, и удивлен был Марнин отец, когда дочь его вернулась домой живой и невредимой. Но как бы он ни подступался с расспросами, она только отвечала:

– Не тревожьтесь, батюшка. Я ведь обещала что-нибудь придумать. Теперь коварный Лиховран не тронет нашу деревню.

А про себя Марна могла только надеяться, что слова ее правдивы. До сих пор она с трудом верила в чудесную ночную встречу на колдовской поляне. И порой Хмель казался девице лишь мудреным сном.

Но когда Марну одолевали сомнения, она любовалась украдкой драгоценным обсидиановым перстнем, и тревога отступала. Хоть кольцо и пришлось снять с пальца, чтобы отец да односельчане не любопытствовали, но отчего-то владелице тяжело было расстаться с драгоценностью. Посему она продела сквозь ободок крепкую шелковую нить и спрятала перстень на груди, под платьем.

Неугомонные дни то быстро бежали, словно резвые кони, то тянулись невыносимо медленно. А ночи совсем не давали Марне покоя. Глядя в синее морозное небо, девушка думала о том, сдержал ли свое обещание Хмель и удалось ли ему одолеть хитрого Лиховрана. Не явится ли нелюбый жених однажды утром за своей невестой, отомстить за причиненную обиду?

А еще глухой ночной порой Марна размышляла о Змие. И хотя этих мыслей она страшилась больше всего, именно они не давали покоя ее душе. Кто этот Полоз и как он выглядит? Зачем ему нужна человеческая жена и действительно ли Царь Змеиный пришлет за ней сватов по весне?

О Полозе Марне было известно не так уж много, но и эти истории в народных преданиях так часто путались со сказками, что уже невозможно сказать, где выдумка, а где быль.

В деревне люди говорили, будто живет Змий в чаще, оттуда и правит всеми тварями лесными. Рассказывали, что умеет говорить по-человечьи и способен приворожить любого, обернувшись зверем и птицей. В глаза ему лучше не глядеть, а голоса не слышать, иначе на месте окаменеешь или навек потеряешь покой, или того хуже, сгинешь в дремучем лесу…

Страшен ли Полоз на самом деле, девица не знала. И всякий раз, как душа ее полнилась тревогою, вспоминала Хмеля. Его стройный стан и золотые кудри вселяли уверенность, что Царь Змеиный не проглотит ее в тот же миг, как увидит, а позволит хотя бы молвить слово.

А еще врезался в память Марнину звонкий, заливистый хохот златовласого юноши. И, несмотря на то, что была она пьяна от меда в ту ночь, запомнила этот смех и хранила его в своем сердце.

Так проходило время, и народ в деревне позабыл об угрозах Лиховрана. Позабыла и Марна, как дурной сон, свою несостоявшуюся свадьбу. Между тем минула уже и Масленица, а весна все не думала приходить в здешние края. Реки спали, до самого дна скованные льдом, снега окрест лежали такие, что и санями не проехать… Мороз не желал идти на убыль, и по ночам серебряная луна вместе со звездным монистом позвякивала на ветру.

– Что-то зима разыгралась не на шутку, – сказал как-то вечером Марнин отец, входя в сени и стряхивая снег со стриженного мехового кожушка. – Видать, припозднилось тепло, а пора бы уже земле проснуться, явить миру травы да колосья.

Дочь, сидевшая у огонька за прялкой, крепко задумалась, ведь назавтра уже наступал первый день березневый – начало весны.