– Не в моих интересах причинять тебе вред. Я не хотел бы, чтобы ты пострадала. Но ты перестанешь вообще меня интересовать, если будешь вести себя как сейчас. И тогда мне станет всё равно: жива ты или нет.

Кирстин стиснула зубы, ярость поднялась в ней солёной волной – и осела, заглушённая болью, когда Мастер сильнее вывернул её руку. Он сместился вбок и теперь лишь коленом прижимал Кирстин к полу.

– Всё имеет свою цену, – повторил Мастер, – еда, вода и питьё. Всё хорошее и всё плохое на земле. И если ты нарушаешь правила, не слушаешься меня и перечишь мне – за это тоже будет назначена цена.

Рука Мастера легла Кирстин на поясницу, всё такая же мягкая и теплая, так что когда она двинулась вниз, тело само подалось за ней.

Рука спустилась к ягодицам и, огладив их, несильно сжала одну.

– Для начала цена будет невелика, потому что я ещё не слишком зол. Но всё зависит от тебя.

Прежде чем Кирстин успела понять, о чём идёт речь, Мастер отвесил ей увесистый шлепок.

Раздалось тихое «Ой».

Рей облизнулся. Гладкое обнажённое тело в его руках вызывало желание прикоснуться, и не имело значения – доставить удовольствие или причинить боль.

Он отвесил ещё один шлепок, и ещё, мысленно считая до десяти.

Потом снова огладил белые круглые ягодицы ладонью.

Кирстин в его руках обмякла.

– Итак, – Рей снова уселся на неё верхом, – наш обед придётся отложить. Но ты можешь заплатить вперёд.

Он скользнул рукой по спине Кирстин, пробуждая во всём теле дрожь. Белое мягкое плечо дёрнулось, то ли навстречу, то ли прочь от него, и Рей остановил руку у самого лица Кирстин.

– Всего лишь один поцелуй, Кристи. Да или нет?

Вопрос был риторическим – но Кирстин уже и сама не могла представить, как скажет «нет». Она дурела от ощущений, которых никогда не испытывала до сих пор, и даже лёгкая боль не могла их заглушить.

Она потянулась губами к руке и поцеловала. На мгновение задержалась так и вдохнула запах розмарина, пропитавший кожу насквозь.

– Вот и хорошо, – Рей соскользнул с неё и потянул вверх, заставляя встать на ноги, а затем снова опуститься на кровать. – Мне придётся снова тебя привязать, – сказал он, заводя руки Кирстин за голову, и та сама не знала, почему не пытается сопротивляться ему. Только следила, как в темноте стройное, сильное тело наклоняется над ней. Этот Мастер был тоньше, чем тот, другой. И движения его напоминали движения чёрной пантеры, едва видимой в ночи, – но ты сама в этом виновата, – продолжил тот, – я надеялся, что уже сегодня смогу позволить тебе ходить.

Слова звонким эхом отдались в голове, а Мастер уже отодвинулся от неё. Привязывать ноги он не стал.

– Я позову сиделку, – сказал он, – веди себя хорошо. Иначе ей опять придётся вколоть тебе что-нибудь для сна.

Мастер снова натянул повязку Кирстин на лицо, встал и направился к двери.

– В половине шестого дайте ей афродизиак, – распорядился Рей, выходя из комнаты, в которой по-прежнему содержали Кирстин, и на ходу снимая маску, отдалённо походившую на противогаз. – А пока поставьте ей какой-нибудь фильм из серии BBC… По истории Шотландии, например. Еду без меня не давать. И позаботьтесь о том, чтобы перед моим приходом она хорошо поспала.

Набор распоряжений был обычным – в основном. Единственным отличием от стандартного режима стал возбуждающий препарат. С тех пор как Рей прилетел на Тодос, прошло две недели, и за это время лекарство Кирстин должны были дать в первый раз.

Прогнозы Рея сбывались чуть более, чем целиком. Стоило снять девушку с препаратов и перестать её пугать, как дело пошло влёт.

Рей не был настолько романтичен, чтобы предполагать, что дело здесь только в нём – если бы Рендал, работавший с Кирстин первые шесть недель, не сделал свою часть настолько плохо, вряд ли Рею удалось бы сейчас расположить к себе пленницу так легко.

Кирстин ни разу, после той первой постановочной драки, не пыталась сопротивляться ему. Иногда она пыталась язвить, но Рей не принимал это всерьёз.

Он по-новому открывал для себя то, что с пленницей интересно говорить. Это было странное притяжение, которому Рей не хотел поддаваться целиком, но отрицать которого не мог.

То и дело Рей ловил себя на мысли, что хотел бы увидеть её лицо.

Странное дело – скрой от человека всё тело, оставив только лицо, и притягательным станет всё, кроме него.

Но с Кирстин всё выходило наоборот. Тело её было открыто Рею в любой час и день. Рей в самом деле разглядывал его с удовольствием, потому что девушка хоть и исхудала за последнее время, была неимоверно хороша – стройная и гибкая, как змея, она притягивала к себе взгляд и заставляла себя желать, не делая для этого ничего.

Но главной тайной оставалось лицо. Рей видел множество фотографий – но всё это было не то. Он хотел снять повязку и заглянуть Кирстин в глаза. Странный зуд, начавшийся ещё в Швейцарии, никак не хотел утихать.

Рей миновал аллею, ведущую от первого корпуса к его домику, и, поднявшись на лифте на второй этаж, приложил карточку к считывающему устройству.

Дверь со щелчком приоткрылась, позволяя ему войти.

Рей шагнул в прихожую, на ходу стягивая с себя футболку – он терпеть не мог надевать одну и ту же ношеную вещь на два мероприятия подряд.

Уже в комнате, бросив её в проём ванной комнаты, он повернул голову, заметив, что в его любимом кресле у окна кто-то сидит.

– Майкл, – констатировал он.

Майкл приподнял бокал мартини, до того стоявший на столе, и отсалютовал ему.

– Я хотел отдохнуть, – без тени эмоции сказал Рей. Майкл, в общем-то, вряд ли мог в этом помешать, но всё-таки встреча эта не входила в его план.

– Можно с тобой?

Рей звонко рассмеялся.

– Мой отдых будет скучен для тебя. Я просто хотел устроить себе что-то вроде спа. Знаешь, ресурсы нашего центра пропадают зазря.

Майкл хмыкнул.

– Не только они.

Рей повернулся к нему всем корпусом и приподнял бровь.

– Ты о чём?

– Ты отказал благотворительному фонду в Испании.

Он провёл рукой над столом, и теперь только Рей заметил там распечатанное письмо.

Он повёл плечом, не собираясь ничего ни подтверждать, ни отрицать.

– Ну и что? Во-первых, этих фондов полно, во-вторых, у нас своя схема отмывать «доход».

Майкл повёл подбородком и встал. Неторопливо приблизился к нему и встал напротив.

– Видишь ли… Они собирают средства на центр защиты подростков, попавших в трудные обстоятельства.

Рей нахмурился.

– И что? – спросил он, хотя подозрения относительно того, что Майкл имеет в виду, уже начали формироваться у него в голове.

– Там много… детей. Мы могли бы кому-то из них подобрать семью.

Рей нахмурился.

– Майкл, – тихо, но твёрдо сказал он, – ты знаешь, что я не буду продавать детей. И знаешь, что меня вполне устраивают те масштабы бизнеса, что у нас есть.

– Да брось! – Майкл отступил назад, но уверенности в себе не растерял. – Это лучше, чем разбивать семьи, разве нет?

– Может быть, – ответил Рей, не отводя от него взгляда, – но есть грань. И когда ты переступаешь её – тебя тянет сделать ещё один шаг вперёд.

– И что? – Майкл фыркнул. – Я же не предлагаю их на органы продавать.

– Сейчас – нет.

Рей всё так же спокойно смотрел на него, хотя внутри у него клокотала непрошенная злость.

– Взрослые сами отвечают за себя. Дети – нет, Майкл. Потому что взрослые попадают в неприятности по своей вине. Они хотят денег, славы – или просто слишком глупы. Но дети не виноваты в том, что оказались по уши в дерьме, – примирительно сказал он, – тебе мало того, что мы имеем сейчас?

– Жизнь – вечное стремление вперёд, разве нет?

– Да. Но не в той сфере, о которой мы говорим сейчас. Это всегда был способ получить деньги для остального – но не цель.

Рей фыркнул.