Промелькнула мысль о Дашиных родителях, но сразу же и исчезла. В слова жены о том, что пять лет назад автокатастрофа была подстроена, Паша не поверил. Кому могли помешать два доктора химических наук? Кто стал бы нанимать для их устранения ловкого убийцу? А ведь для того, чтобы организовать достоверное ДТП – так, чтобы ни у кого не возникло сомнений в его случайности – нужно быть профессионалом высокого уровня.

Нет, это всё нереально.

Конечно, для Даши гибель родителей – тяжёлое горе. Прошло столько лет, а ей всё равно больно. Поэтому она и вспыхнула, как спичка, едва выяснилось, что расследование проводилось халатно.

«Да и нечего там было расследовать, – вздохнул Калинин. – Родителям и тому пареньку просто жутко не повезло. Бедная Даша! Моя несчастная девочка».

Он перелистнул страницу на экране. Лучше уж почитать о смешных страданиях теккереевских дамочек, чем терзать сердце собственными страхами.

***

– Стоп! – сказала Мэйли, а потом добавила несколько слов на китайском, обращаясь к водителю. – Давайте выйдем, Павел Андреевич. Тут отличный магазин игрушек.

– Да ты ж моя умница! – похвалил Калинин, отрываясь от экрана. – Обо всём-то ты помнишь! Правильно, нам совершенно необходимо ограбить магазин игрушек. А лучше сразу три.

Мэйли зарделась от похвалы, улыбнулась. Она уже несколько лет работала с Калининым и каждый раз сопровождала его в поездках по Китаю. Мэйли было выгодно иметь постоянного заказчика, к тому же, Павел хорошо платил, и его речь было удобно переводить.

Он выдавал короткие фразы – словно шинковал морковь: подлежащее, сказуемое, одно дополнение – и точка. Не сравнить с тем петербургским профессором, чьи пространные цитаты обошлись Мэйли в миллион нервных клеток: учёный, приехавший по приглашению шанхайского университета, начинал предложение и никак не мог его закончить. Цветистые обороты цеплялись друг за друга, завивались красочной гирляндой лишних слов. Мэйли едва не поседела. А ведь она очень хорошо знала русский язык, любила его, боготворила русских прозаиков, упивалась поэзией.

С Калининым было легко, он почти всегда улыбался, редко пребывал в плохом настроении. Привозил в подарок матрёшек, берестяные шкатулки, бусы из малахита, да и просто дарил деньги в конверте. Мэйли вдруг заметила, что стала готовиться к его приезду – делала стрижку, покупала новые платья.

В первый раз она боялась поднять глаза на нового работодателя. Ей – миниатюрной китайской куколке – он казался огромным: настоящий русский медведь! Потом Мэйли освоилась. Без неё Павел Андреевич и шагу не смог бы ступить на китайской земле – сразу бы потерялся, словно несмышлёный ребёнок, или пришиб кого ненароком. Поэтому в некоторых ситуациях Мэйли вела себя покровительственно – командовала, показывала, куда идти, советовала.

Теперь она не могла избавиться от навязчивых мыслей. Ей хотелось узнать, как всё это будет с ним, медведем… Несколько раз, когда Мэйли стучала в дверь его номера, Калинин открывал неодетым, то в расстёгнутой рубашке, а то и вовсе в одном полотенце. И хотя Мэйли старательно отводила глаза, она, конечно, успевала очертить молниеносным взглядом все контуры, уловить все детали… Да, там было на что посмотреть. Мощная мускулатура перекатывалась под гладкой кожей, крепкое тело молодого мужчины излучало здоровье и силу.

Мэйли томилась, страдала. Ей так хотелось придвинуться поближе, когда они ехали в такси, положить нежную ладонь на крепкое колено или бедро. Она мысленно била себя по рукам, запрещала лишние движения, но внизу уже закручивался огненный узел желания, грудь наливалась тяжестью, жар приливал к щекам. Проведя целый день в обществе Калинина, по ночам разгорячённая и взбудораженная Мэйли вертелась на гостиничной кровати, продолжая мечтать о недоступном боссе.

А тот с гордостью показывал ей фотографии жены. Мэйли листала снимки на смартфоне Калинина и с трудом удерживала вздох разочарования: насмешливая зеленоглазая красавица с шикарной рыжей гривой не оставляла ни единого шанса потенциальным соперницам.

Но ведь сейчас жена так далеко!

***

Даша начала терять терпение. Разговор с журналистом из пресс-службы мэрии всё никак не заканчивался. На вопрос откуда его жена узнала о Жозефине, Михаил расплывчато ответил, что увидела где-то в интернете и кукла безумно ей понравилась. «На ней какое-то совершенно необыкновенное красное платье!»

В конце концов, замученная назойливым собеседником, Даша, чтобы отвязаться, сообщила журналисту, что Жозефины у неё нет.

– Я её продала.

– Вот! А говорили, что никогда не продаёте своих кукол! – желчно воскликнул Михаил.

– А что мне оставалось? Брат попал в больницу. Его на перекрёстке протаранил депутат Репников. Знаете такого? – Фамилию обидчика Даша произнесла с ненавистью.

– Репу? Конечно. Кто ж этого упыря не знает. Тот ещё деятель!

Возможно, Михаил не имел никаких претензий к депутату, но на интонацию и слова Даши он отреагировал верно – поддержал собеседницу. И не прогадал. Услышав, как пренебрежительно Михаил отзывается о её злейшем враге, Даша сразу прониклась к журналисту симпатией.

– У меня не было денег на лекарства, а в больнице каждый раз выкатывали огромный список. Я не знала, что делать! – пожаловалась Даша. – А Репников ещё и за разбитую машину хотел с нас сбарабанить!

– Вот скотина! И что? Сбарабанил?

«Обломался, гнида», – едва не ответила Даша и сначала вздрогнула от этих слов, а потом прыснула со смеху. Это были не её слова, а Пашины – голос мужа прозвучал сейчас в Дашиной голове. При мысли о Калинине в груди сразу же разлилось приятное тепло.

– К счастью, ему это не удалось. Мы нашли доказательства, что в ДТП был виноват сам Репников.

– Вы счастливчики! В декабре Репа снова в кого-то въехал. Уже был суд, он его выиграл, и второй участник ДТП, бедняга, будет теперь ему выплачивать денежки.

– Как же ему не повезло!

– Вот именно! Вы смогли доказать невиновность брата, а этот горемыка – нет. Репников сначала прессе заявил: «Да вы что, да разве ж я буду судиться с простым рабочим? Человек ехал со смены, уставший. На минуту утратил контроль. Я его прощаю!» А потом затеял суд и выиграл его. Заявил, что мужик этот – пьяница, и его вообще нельзя за руль пускать.

– А он пьяница?

– Думаю, нет. Но теперь не отмоется.

– Бедолага.

– Ещё бы! До конца жизни будет Репе выплачивать пять миллионов со своей зарплаты в двадцать тысяч.

– Пять миллионов?!

– Ну, какую-то огромную сумму, не помню точно. У депутата неистребимая тяга к дорогим автомобилям.

У Даши испортилось настроение.

– В общем, – подвела она итог, – куклы у меня нет.

– А кому вы её продали?

– Некой Ольге. Возможно, она хозяйка французской кондитерской.

– Почему – возможно?

– Тогда она мне сказала, что мечтает её открыть. Но я не в курсе, получилось ли у неё.

– У нас в городе так много подобных заведений…

Даша усмехнулась. «Много» – разве это проблема для журналиста? Сама она за пять минут отыскала бы нужную кондитерскую и её хозяйку. При условии, конечно, что Ольга сумела начать собственный бизнес.

– Думаю, вам надо поискать маленькую кондитерскую, и я почему-то совершенно не сомневаюсь, что в её оформлении будет использовано изображение Эйфелевой башни, – сказала Даша. – Но не уверена, что Ольга согласится продать вам Жозефину. Она с первого взгляда влюбилась в эту куклу. Наверное, так же, как и ваша жена.

– Попытаюсь. А вдруг ей сейчас тоже нужны деньги? Вам же пришлось пожертвовать куклой. Возможно, Ольга тоже переживает не самый лучший момент. Собственный бизнес – это сложно… О, жена будет в восторге, представляю, как она обрадуется моему подарку.

– Похвально, что вы так трепетно относитесь к желаниям супруги.

«А что, – подумала Даша. – Калинин такой же. Стоит мне на улице взглянуть на витрину, он готов пробить её головой и забрать с собой весь магазин! Всё для любимой!»