Итак, с некоторой тревогой и неуверенностью я смотрел на то, как задние габаритные огни нашего грузовика исчезают на проселочной дороге. Останется ли Клошка здесь, дожидаясь нашего возвращения? Я мог лишь надеяться на это. И вернемся ли мы вообще? И в этом случае надежда была единственным моим утешением. Эта надежда, а также сила вампира, сидевшего рядом со мной — которая сама несла в себе угрозу.

Определив направление по моему компасу, мы отправились в лес, который граничил с подъездной дорогой. Это была густая чащоба, в основном состоявшая из деревьев лиственных пород, их ветви над головой заслоняли слабый свет полумесяца и расплескавшийся на небе бледный Млечный Путь. Я не мог не натыкаться на деревья и не наступать по сухие ветки, издавая больше шума, чем целое стадо лосей. Вот тебе и обучение искусству великого Кожаного Чулка![28]

Дракула не страдал такой неуклюжестью. Он двигался по лесу плавно и абсолютно тихо. Он как привидение огибал деревья, лавируя между ними прямо как ветер, лишь с легким шелестом. Он уворачивался от каждого дерева, от каждой ветки, как будто он их видел во тьме, что, вероятно, так и было на самом деле, учитывая его сверхъестественные способности.

Впереди показался свет, очерчивавший контуры деревьев перед нами. После того как мы добрались до самого края леса, мы увидели источник этой ложной зари.

Большие прожекторы, установленные на столбах высотой 25 футов, окружали со всех сторон временный лагерь румынских солдат. На нескольких гектарах земли с военной точностью были установлены палатки, большие и маленькие. На дорожках и тропинках между ними стояла пыль — они были удивительно оживленными в такой поздний час, так как мы прибыли туда чуть позже полуночи. Примечательно, что здесь не оказалось ни забора, ни ограды.

Дракула без страха двинулся вперед, а я последовал за ним, но с некоторыми колебаниями. Мне еще не хватало опыта шпиона-актера, чтобы уверенно общаться с врагами — своими жертвами, несмотря на мой маскарад румынского старшины-прапорщика — «maistru militar». Форма подошла мне хорошо, Кришан сшил замечательные брюки, хотя гимнастерка пахла табаком, запахом тела и тошнотворно-сладковатым средством для волос. Я добавил к этому одеянию кобуру с пистолетом Руби 7,5-мм калибра и сумку на плече. Дракула нес с собой портфель побольше. Мы оба выглядели что надо, весьма по-деловому. Как обычный военный и какой-то очередной гражданский бизнесмен, намеревающийся начать какой-то бизнес с военными.

И вновь мои опасения оказались напрасными, когда мы двинулись через лагерь, и никто не обратил на нас никакого внимания. Слава Богу, Дракулу удалось убедить отказаться от своего плаща. В обычной одежде он выглядел как еще один гражданский, ну, возможно, с чуть более благородной манерой держаться, чем большинство остальных.

За палатками мы увидели недавно возведенные деревянные сооружения — казармы и штабные постройки. Людей здесь было меньше, преобладали всё больше офицеры, обратившие на нас не больше внимания, чем все остальные. Побродив по этому гарнизонному городку еще некоторое время, я понял, что мы заблудились. Я признался в этом Дракуле.

«Тогда нам нужно спросить дорогу, не так ли?», сказал он, как ни в чем не бывало, как если бы мы просто не туда пошли у площади Пикадилли. Он подошел к ближайшему офицеру, который шел по направлению к нам. Это был румынский полковник, с весьма красным лицом и нелепыми усами, которые свисали у него даже ниже челюсти. У меня возникли опасения — не знаю, из-за страха ли быть раскрытыми или же просто оттого, что чувствуешь себя неуютно, когда вокруг офицеры, старше тебя по званию. Мне с трудом удалось изобразить жалкое отдание чести.

«Мы ищем немцев», сказал Дракула. «Не подскажете, где они?»

«Гестапо?», полковник невольно сделал шаг назад.

«Именно», ввернул я, пытаясь внести свою лепту.

Офицер подсказал нам дорогу, и через несколько минут мы подошли к перепрофилированному школьному зданию. Это было солидное старое каменное сооружение в три этажа, особняк восемнадцатого века, несколько перестроенный лет тридцать назад в пансион для девочек, который теперь снова поменял свое назначение.

В вестибюле стоял лакированный стол, расположенный таким образом, что он преграждал путь всем, кто входил снаружи через парадную дверь. Сидевший за ним сержант-румын что-то рисовал у себя в блокноте. Рядом с ним, приставленная к стене, стояла его винтовка.

Когда мы вошли, этот охранник тут же бросил свои рисунки и схватил винтовку. У гестаповцев, видимо, было строго с караульными порядками.

«Стоять», приказал он без особого рвения.

Дракула подошел к этому человек за столом и встал перед ним.

«Где спят гестаповцы?», спросил Дракула.

Караульный, казалось, растерялся от такого наглого вопроса.

«Сейчас здесь всё уже закрыто», ответил сержант. «Приходите завтра утром».

Дракула обошел стол, приблизившись к солдату, который явно несколько напрягся. Я увидел, как он выпрямился, готовясь к драке. Дракула не испугался. Он убедился, что охранник смотрит прямо ему в глаза, и помахал рукой у него перед глазами.

«Ты скажешь нам, где спят немцы», сказал он.

На лице сержанта не появилось никакого одурелого выражения, никаких явных признаков гипноза. Он просто ответил:

«На третьем этаже».

«А бумаги где?», спросил Дракула.

«На втором», ответил охранник.

«А на первом этаже что?», спросил я. Охранник не ответил, а лишь по-прежнему смотрел в глаза Дракуле.

«Что находится на первом этаже?», спросил его Дракула.

«Кабинеты».

«Подвальный этаж есть здесь?», продолжал Дракула.

«Там помещения для допросов. И камеры для задержанных».

«Спросите у него, кто в этих камерах», подсказал я Дракуле.

«Кто находится в камерах?», нажал он.

«В данный момент там никого нет», ответил охранник. «Они для обучения и тренировок. На рядовых и заключенных».

«Тебе пора спать», сказал ему Дракула. Сержант улыбнулся, поставил винтовку к стене и лег на пол за письменным столом. Свернувшись, как ребенок, калачиком, он мгновенно уснул.

Мы миновали стол и направились к лестнице, которая вела на второй этаж. По пути я взглянул в блокнот караульного. В нем не было, как я того ожидал увидеть, примитивной порнухи с голыми бабами, что так характерно для солдат. Вместо этого я увидел довольно тонко выполненный рисунок резвящейся пары лошадей. Он был немного в абстрактном ключе, но ощущалась мускулатура и радость животных, оказавшихся на свободе. Я был впечатлен.

Поднимаясь по лестнице, я спросил вампира, что именно он сделал с охранником.

«Он хотел нам все рассказать», сказал Дракула. «Я лишь открыл шлюзы».

«Чем?», спросил я. «Перекладиной?»

«Сильное предположение».

Мы остановились на лестничной площадке второго этажа. Я попробовал открыть дверь, ведущую к кабинетам. Она была запертой.

«Позвольте мне», сказал Дракула, схватив одной рукой дверную ручку и сунув пальцы в щель между петлями с другой стороны. Раздался скрежет железа и треск дерева, и он безо всяких усилий выломал дверь из рамы. Он поставил ее к стене и повернулся, двинувшись далее по лестнице.

«Пора подкрепиться», сказал он и стал подниматься на следующий этаж. «И, конечно же, уменьшить число наших врагов».

Я же вошел в коридор с кабинетами. Прямо перед собой я увидел регистратуру, а затем помещение делилось на два крыла — правое и левое. В каждом из них было по нескольку служебных комнат со стороны окон — гестапо любило вид из окна, полагаю. Единственное, что украшало голые коридоры, были фото маленького человечка со странными усиками в рамках и большой нацистский флаг. Со стороны двора находилась открытая зона со столами для секретарей или помощников, перед стеной за ними, вдоль которой выстроились картотечные шкафы. Я начал с них.

Немцы — народ, любящий порядок. Каждый стол в этом офисе сверкал чистотой и аккуратностью. Картотеки содержались самым педантичным образом. Я отыскал папку профессора Олгарена почти сразу же. Но внутри нее ничего не оказалось, кроме краткой биографии и резюме краткого «собеседования» с ним, закончившегося на полуслове. Я задался вопросом, что же это был за допрос такой, который привел к смерти человека, не успевшего закончить предложение.