— Так, может, мне просто вернуться в город с тобой?

— Нет, — отрезал он. — Слушай, давай договорим потом. Мне не терпится тебя увидеть, а поскольку ты не разрешаешь мне за рулем…

— Ох, извини. Ладно. — Я немного помолчала. — Ты все еще хочешь, чтобы я приехала в гостиницу на ужин?

— Был бы сильно сокрушен, если бы ты отказалась, — сказал он и повесил трубку.

ГЛАВА 17

Спустя два часа я заехала на парковку перед отелем «Лайм Инн» и была весьма удивлена, обнаружив ее совершенно пустой. Там не оказалось ни зеленого «Мазерати», ни каких-либо других авто.

Я выбралась из «Рейндж Ровера»; в черном шифоновом платье, которым разжилась нынче в аутлете «Сакс», я чувствовала себя не в своей тарелке. Волосы у меня были распущены по плечам — еще одно совершенно непривычное ощущение, поскольку обычно, куда-то отправляясь, я скручивала их резинкой у затылка. Теперь же лишь несколько прядей были убраны от лица изящной серебряной заколкой.

Я прошла к парадному входу и толкнула дверь отеля. Передо мной развернулся темный, подсвеченный лишь свечами холл — только у самых окон еще теплился быстро гаснущий свет дня. Я чувствовала себя точно в кроличьем садке: со всех сторон виднелись двери, коридоры, открывающиеся из них комнаты; в воздухе витал неназойливый запах древесного дымка.

За стойкой замаячил метрдотель.

— Здравствуйте, — негромко обратилась я к нему. — У меня встреча с мистером Лоуренсом. Он уже приехал?

— Добрый вечер, мисс Уилсон. Его еще нет, но позвольте я вас провожу?

Я проследовала с ним через холл, затем мы свернули налево, в ресторан. Оглядевшись по сторонам, я не заметила ни одного занятого столика. Между тем метрдотель провел меня в небольшую, обшитую деревянными панелями комнату слева от зала. Там, перед камином с пляшущими в нем языками пламени стоял единственный столик.

— Не угодно присесть? — предложил метрдотель.

Я покорно опустилась на предложенный им стул, от неловкости не зная, что сказать.

— Бокал шампанского?

— Пожалуй, да, благодарю вас, — кивнула я, и метрдотель поспешно удалился.

Не успела я собраться с мыслями, как он уже вернулся, держа в руке подносик с двумя бокалами, исходившими мелкими пузырьками.

Джулиан приехал минут через десять. Приблизился он настолько тихо, что я заслышала его появление лишь за мгновение до того, как теплые ладони легли мне на плечи, и Джулиан склонил голову, чтобы поцеловать меня в ту точку, где ключица сходится с горлом.

— Я опасался, ты кипишь от ярости.

Я коротко усмехнулась.

— Нет, не киплю. Уже перекипела. — Я накрыла ладонь Джулиана своей и повернулась взглянуть на него. — Да ты весь при параде! — с невольным укором воскликнула я при виде его смокинга, накрахмаленной до хруста белой сорочке и свежевыбритого лица, сияющего в отблесках пламени.

Улыбнувшись, Джулиан пожал плечами:

— Нашел минутку привести себя в порядок. Прости, что припозднился, дорогая. Мне так много о чем надо было позаботиться. — Он поднял мою руку и поцеловал. — Бог мой, у меня нет слов. Как же ты обворожительна! Не очень-то честно с твоей стороны, моя радость, ведь я за весь этот ужасный нескончаемый день просто исстрадался по тебе.

— Хорошая попытка, Эшфорд.

От глубокого вздоха плечи у него приподнялись и опали.

— Послушай, может, нам стоит сперва обо всем поговорить? Развеять атмосферу?

Я открыла было рот, чтобы выдать какую-нибудь вежливую отповедь, но вовремя поняла, что это будет ошибкой.

— Да, пожалуй, что стоит.

Потянувшись за своим стулом, Джулиан подставил его к моему.

— Родная, — заговорил он, усаживаясь рядом, — когда ты утром позвонила мне из Ньюпорта, я повел себя как болван. Прости меня за это. Я в это время как раз сидел с Джеффом и Дэниелом, пытаясь переварить весь масштаб произошедшего, и был далеко не в лучшем расположении духа. — Он взял в ладони мои руки, приковав к ним взгляд. — Видишь ли, все это достаточно ново для меня.

— «Все это»?

Джулиан поднял взгляд.

— То, что ты вошла в мою жизнь. Что я обязан теперь заботиться о тебе, защищать…

— Джулиан, я взрослая женщина, а не твой первенец.

Он невесело усмехнулся.

— Ты, наверное, мнишь меня этаким жутким викторианским чудищем, стремящимся тебя всячески подавить, подмять под себя.

— Нет, конечно же, нет. — Я погладила большим пальцем его кисть. — Но я считаю, что ты по-любому живешь в своем собственном мире, и… и чаще всего это просто замечательно, чудесно. И ты вовсе не господствуешь надо мной, не пытаешься мною управлять — просто заботишься обо мне. Это, разумеется, огромная разница. Существенная разница…

— Спасибо, милая, — с жаром сказал он. — Спасибо, что ты это понимаешь.

— Погоди, это не все, — воздела я ладонь. — Я понимаю, ты привык поступать, как сам считаешь нужным, привык распоряжаться людьми, говорить, что им делать, но ты не вправе так вести себя со мной. И ты никогда не станешь переходить эту границу между защитой и управлением. И не станешь принимать решения, которые касаются непосредственно меня — типа подачи этой жалобы, — предварительно не поставив меня в известность.

— Хорошо, согласен. Но разве не этого же самого я просил от тебя сегодня утром?

— Ну, не совсем. В смысле, я ведь всего-то прокатилась до Ньюпорта.

— Не пытайся извернуться. Ты собиралась заехать в тот книжный магазин — а это куда серьезнее.

— Честно говоря, мне в голову не приходило, что в этом есть какой-то риск. Если б я знала, то непременно сперва спросила бы тебя об этом. Послушай, если это так для тебя важно, обещаю на будущее тебе отзваниваться, прежде чем куда-либо поехать. И буду почаще «отмечаться», чтобы у тебя не было повода для тревог.

Я опустила взгляд на его руки, и неожиданно в голове нарисовалось эротическое видение: я вспомнила, как эти вот пальцы ласкали меня прошлой ночью, проникая в каждый сокровенный уголок, со страстной пытливостью изучая мое тело…

— Кейт?

— М-м… Да, я в следующий раз обязательно тебе позвоню. Обещаю.

— Я очень это ценю, дорогая. Я не часто стану от тебя отлучаться, но когда буду вынужден… Милая, ты для меня такое сокровище, что я не могу не тревожиться за тебя. Я…

Тут явился официант, неся перед собой две маленькие чашки с супом. Джулиан тут же предупредительно поднялся и, пока человек расставлял на столе тарелки, вернул на место свой стул.

Когда официант наконец удалился, Джулиан поднял бокал с шампанским и чокнулся со мной.

— Ну что, теперь все в порядке?

Я поднесла бокал к губам и внимательно посмотрела на Джулиана.

— Знаешь, меньше всего на свете мне хочется тратить время на то, чтобы сердиться на тебя. Просто надо признать, что мы выходцы из разных миров, и относиться к этому с уважением. Хорошо?

Джулиан улыбнулся.

— Надеюсь, мне это вполне удастся. В твоем мире я уже прожил большую часть своей взрослой жизни. Так что я имею представление, чего от меня ожидают как от современного мужчины.

Я попробовала суп. «Крабовый», — мигом доложил рот мозгу, однако информация тут же, как в данный момент ничего не значащая, отрикошетировала прочь.

— Джулиан, я вовсе не хочу, чтобы ты как-то себя менял. Я просто… Надеюсь, ты отдаешь себе отчет, что я собой представляю. Я ведь не… — Сосредоточившись на одной мысли, я завертела ложкой в супе, пока в центре не образовалась крохотная воронка. — Я совсем не похожа на тех девушек, на которых ты заглядывался в свое время…

— О боже! Мы снова говорим о Флоре Гамильтон?

— Джулиан, не стоит ради меня как-то преуменьшать ее значение. — Я слегка кашлянула, настраивая свой голос на беспристрастный тон. — Я поняла, когда читала про твой последний отпуск…

Джулиан отложил ложку.

— Ч-чертова книга, — яростно процедил он. — Да, давай-ка немедленно проясним эту мелкую несуразицу, раз уж она настолько тебя удручает.