Annotation
Молодой аналитик Кейт Уилсон даже не мечтала, что привлечет внимание Джулиана Лоуренса, финансового магната и миллиардера. Но жизнь подарила ей счастливый билет. Джулиан влюбляется в девушку и готов на все, чтобы она ответила ему взаимностью. Однако его загадочное прошлое и странное поведение заставляют Кейт беспокоиться об их будущем.
Получив таинственную посылку, она обнаруживает в ней фото возлюбленного… датированное 1916 годом! И мы переносимся во Францию времен Первой мировой войны. Молодая американка должна выследить знаменитого поэта, который служит в британской армии, и предупредить о грозящей опасности.
Читателю предстоит провести увлекательное расследование, чтобы понять, как эта история связана с Кейт и Джулианом.
Беатрис Уильямс
ГЛАВА 1
ГЛАВА 2
ГЛАВА 3
ГЛАВА 4
ГЛАВА 5
ГЛАВА 6
ГЛАВА 7
ГЛАВА 8
ГЛАВА 9
ГЛАВА 10
ГЛАВА 11
ГЛАВА 12
ГЛАВА 13
ГЛАВА 14
ГЛАВА 15
ГЛАВА 16
ГЛАВА 17
ГЛАВА 18
ГЛАВА 19
ГЛАВА 20
ГЛАВА 21
ГЛАВА 22
ГЛАВА 23
ГЛАВА 24
ГЛАВА 25
ГЛАВА 26
ГЛАВА 27
ГЛАВА 28
ГЛАВА 29
ГЛАВА 30
ЭПИЛОГ
ОТ АВТОРА
ОБ АВТОРЕ
notes
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
46
47
48
49
50
51
52
53
54
55
56
57
58
59
60
61
62
63
64
65
66
67
68
69
70
71
Беатрис Уильямс
ЗА МОРЕМ
Посвящение
Моему мужу и детям,
без которых ничто на свете
не имело бы смысла
Амьен.
Март 1916 года
Дождь хлестал всю ночь и в хмурых рассветных сумерках явно не думал стихать.
Под укрытием кафе плащ давно успел просохнуть, и теперь лишь неприятные брызги, то и дело отскакивавшие мне на руки и лицо от ближних булыжников мостовой, как будто старательно отсчитывали минуты утренней мессы, что монотонно выводила многочисленная паства в соборе через площадь.
Каким-то закоулком сознания я признавала, что пристроилась здесь крайне неудобно, однако прочая часть меня этого ничуть не замечала. Я просто сидела, вся сжавшись, на деревянной скамье под куцей защитой уличного, в зеленую полоску, навеса кафе и неотрывно, будто в трансе, глядела на западный фасад собора. Где-то там, внутри этого грандиозно вздымающегося к небу сооружения, в это время среди других офицеров британской армии стоял на коленях достопочтенный сэр капитан Джулиан Лоуренс Спенсер Эшфорд и, как все, склонив голову пред ликом Господа, напевал псалмы и респонсории.
Еще немного — и он наконец поднимется на ноги, выйдет через обложенную мешками с песком дверь на разделяющую нас унылую мокрую площадь…
Что же мне ему сказать?
Резко усилившийся ливень неистово забарабанил по навесу, бурной рябью прокатился по мостовой, обрушился на башни собора. И в это мгновение через площадь донеслись первые низкие удары колокола, возвещавшего об окончании службы.
С зашедшимся от волнения сердцем я поднялась со скамьи. Вот в дверях храма нарисовались первые фигуры прихожан, за завесой дождя едва различимые в сером свете раннего утра, — и на миг-другой я заколебалась. Я представила, как мы с ним встретимся… и от разом нахлынувшей неуверенности все тело охватила предательская слабость.
Но тут же в мозгу полыхнула другая, куда более ужасная мысль: а вдруг мы разминемся? Что, если я его сейчас навеки упущу?!
Я встревоженно выскочила из-под спасительного навеса и устремилась через площадь. Об этом я как-то не подумала. Мне и в голову не приходило, что его силуэт, такой знакомый, может проскользнуть мимо меня незамеченным, но когда из дверей храма стали один за другим выходить люди в форме, я вдруг поняла, что британские офицеры с виду чрезвычайно схожи: все в одинаковых тренчах цвета хаки, в совершенно одинаковых фуражках, в темных кожаных ботинках и тугих обмотках почти до колен. Все они точно сошли с картинки из исторической книжки или с кадров военной кинохроники — и у них не было ничего общего с тем человеком, которого я знала.
И все-таки Джулиан там был — непременно должен был быть. В этот день, в этом самом городе, именно в этом соборе он с приятелем-офицером отстоял утреннюю мессу и отправился обратно, на свою временную квартиру у вокзала. Это исторический факт!
Я цепко ухватилась за эту спасительную мысль: она придавала мне решимости и храбрости. Некоторое время я внимательно разглядывала проплывавшие передо мной фигуры людей, наконец, не выдержав, бросилась к одному из мужчин в хаки.
— Простите… — остановила я его неожиданно хриплым голосом и быстро прокашлялась. — Простите, вы не подскажете, капитан Джулиан Эшфорд был сегодня на заутрене?
Офицер явно удивился — то ли самому вопросу, то ли моему современному американскому выговору.
— Прошу вас, это очень важно, — не отступала я. — У меня для него послание. Очень срочное.
— Да, он там был, — наконец ответил офицер и даже обернулся к дверям. — Я видел, он сидел впереди. Вот-вот, наверное, выйдет.
Потом вновь повернулся ко мне, явно собираясь еще что-то сказать, но передумал и поспешил прочь.
Я же осталась стоять, обтекая зябкими струйками дождя, от холода ритмично сжимая под плащом кулаки и терпеливо ожидая.
Вот из храма выбрались несколько французских офицеров, затем — группка сестер милосердия, потом вышли несколько местных горожанок, следом — одинокий британский офицер, но явно не Эшфорд.
И наконец я увидела его.
Джулиан! Казалось, он был в точности таким, каким я его знала и помнила, — и в то же время странно, неописуемо чужим. Я снова видела его ослепительно красивое, мужественное лицо, широкие крепкие плечи, его чувственные губы, чуть изогнутые в уголках рта легкой улыбкой. Выйдя из собора, он глянул вверх, на извергающиеся ливнем тучи, поднял руку, чтобы надвинуть фуражку пониже на лоб. Его мельчайшие черты, его мимика и жесты были мне исключительно знакомы: ведь все это я видела перед собой какую-то неделю назад! Однако теперь все скрывала безликая армейская форма, не имеющая ничего общего с той современной одеждой, в которой я привыкла его видеть. Мой мозг словно расщепился надвое, не в силах совместить два образа.
Тут я вдруг сообразила, что он удаляется от меня прочь с двумя другими офицерами.
— Джулиан! — позвала я, но из горла вырвался лишь жалкий хрип, так что я сама себя едва услышала. — Капитан Эшфорд! — выкрикнула я уже громче. — Капитан Эшфорд!
На этот зов он развернулся, ища в толпе источник звука, нахмурился в замешательстве. Его спутники тоже обернулись, разглядывая окружающих, однако Джулиан первым меня заметил, легко вычислив среди бредущей массы прихожан. Вскинув голову, он ждал, пока я подойду, не двинувшись с места, лишь удивленно меряя меня взглядом. В слабом сиянии горевшего поблизости дугового фонаря его недоуменное лицо поблескивало каплями дождя.
Он совсем, нисколечко меня не узнал. И хотя я заранее говорила себе, что именно этого и следует ожидать, при виде столь крайней озадаченности на его лице все же испытала немалое потрясение. В его глазах не отразилось ни малейшего узнавания.
Здесь и сейчас я оказалась для него совершенно чужим человеком.
