– Прости! – воскликнула она. – Боже, как неловко!

– Все в порядке, – отмахнулся я.

– Я идиотка, какая я идиотка, – шептала Каролина. Она всегда ужасно смущалась, когда делала что-то не так.

– Не на тебя пролилось, и ладно. Чего убиваться? Это же просто домашняя одежда, – ободряюще улыбнулся я гостье. – Сейчас переоденусь и вернусь.

Я ушел в свою комнату, но только успел натянуть джинсы, как кто-то позвонил в квартиру. Плюнув на поиски чистой футболки, я пошел открывать, надеясь, что это не родители, забывшие ключи.

О да, это были не они. И даже не Петров. Это была Дашка. Она стояла и таращилась на меня большими глазами. Заплаканными. И все равно самыми красивыми на свете. Мне хотелось прижать эту дуру к себе и не отпускать. Но я боялся сделать что-то не так.

– Что? – не сразу додумался спросить я.

– Хочу поговорить. Можно?

– О чем? – затупил я, потому что не знал, как собрать силу воли в кулак и обо всем ей сказать.

Дашка перевела взгляд вниз и увидела босоножки Каролины. Только тогда я понял, как не вовремя она пришла.

– У тебя кто-то в гостях? – спросила Дашка.

Я не успел ничего ответить – в прихожей появилась Каролина. И мило улыбнулась Сергеевой.

– Привет, – поздоровалась она.

– Привет. – Во взгляде Дашки было раздражение, а в голосе – ни намека на дружелюбие. – Извините, что помешала. Нам надо поговорить.

– Это может подождать? – спросил я, потому что говорить при Каролине не хотел. Слишком личное.

– Нет.

Пришлось вести Дашку в свою комнату. А там все пошло не так, как я хотел. Мы в очередной раз поругались. И все мои благие намерения растворились под шквалом ее тупых обвинений. Она заявила, что я разочаровал ее, и всячески дала понять, какой я козел. Я молча слушал ее, по привычке сильно сжимая пальцы, но, как только Сергеева заметила это, тотчас расслабил их. Не хотел, чтобы она знала, как мне фигово из-за ее слов. В конце концов она обозвала меня трусом. Так и сказала, сидя на диване с такой прямой спиной, будто ей сзади доску привязали:

– Ты трус, Матвеев. Лживый и лицемерный. У тебя есть девушка, а ты целовался со мной. Нет, я не лучше тебя в этом плане – повелась на всю эту псевдоромантику выпускного. Поверила тебе. Но знаешь, Матвеев, я хотя бы была искренней, а ты со мной забавлялся, скинул видео как доказательство друзьям – я всё видела, потом кинул меня и поехал праздновать со своей подругой.

У меня внутри все перевернулось. Она видела. Видела нас с Юлей. Плакала – если верить Серому. Я ненавидел, когда женщины плачут. А когда плакала Дашка – в детстве, мне самому физически становилось плохо. Я безумно боялся сделать ей больно – и в итоге сделал. Но так и не объяснил ей ничего. Закусил удила. Гордость умеет бить по больному. А Дашка, с отвращением глядя на меня, продолжала:

– А на следующий день начал изменять ей с другой. Каролина ведь у тебя для души, да? Я прекрасно понимаю, чем вы занимались до моего прихода. Не переживай, мистер трус, я закончу, и продолжите, а…

Ее слова кололи словно мечи. Били по лицу. Оставляли следы на теле. Вот оно, значит, как? Вот кем ты меня считаешь, любимая? Вот что думаешь про меня? Не сдержавшись, я ударил кулаком по стене.

– Что ты несешь? – прорычал я и, зачем-то склонившись к Дашке, наехал в ответ. Сказал, чтобы сняла белое пальто. И чтобы посмотрела на свои поступки.

Защитная реакция? Нет, это была ненависть. Я ненавидел Сергееву всей душой. За ее злые слова. За пронзающий взгляд. За то, что она такая красивая. Я оказался безумно близко к ней – так, что мой лоб коснулся ее лба. И мне тотчас захотелось поцеловать ее – как на выпускном. Прижать к дивану, чтобы не могла вырваться, и не отпускать. Доказать, что я сильнее. Доказать, что со мной ей хорошо.

Я снова себя сдержал. Ненависть, любовь… Не знаю, что это было. Наверное, одержимость. Злость и нежность в одном флаконе. Дикое желание сделать ее своей – и плевать, что за стеной Каролина. Эмоции заводили не меньше, чем близость Сергеевой. Я отчетливо чувствовал тонкий свежий аромат клубники, идущий от ее волос. И губы у нее были красные. Как клубника.

– Раньше я думал, что ты просто маленькая, – прошипел я, наклоняясь еще чуть ниже. – Неопытная. Ничего не понимаешь. Но я ошибся. Ты все понимала. Тебе просто нравилось унижать меня.

Наши губы оказались запретно близко друг от друга. Наверное, еще бы мгновение, и я бы впился в ее губы поцелуем. Но Сергеева вдруг отпрянула, будто испугавшись. Потому я и отстранился.

– Как же ты меня бесишь, – прошептал я, пытаясь унять учащенный пульс.

– Нет, малыш. Это ты меня бесишь. Всё в тебе бесит. Твоя наглость, самовлюбленность, эгоизм. Может быть, ты красивый и сильный – устраиваешь девочкам марафоны, да? Но только этого мало, чтобы быть в глазах других настоящим человеком. И я пришла сказать, что презираю тебя за твои поступки. Ты – мусор.

Она в очередной раз попыталась меня сломать.

– Мусор. – Я рассмеялся. – Выходит, я – мусор, а ты – принцесса? Так? Знаешь, если бы ты была парнем, я бы знал, как с тобой разобраться.

– Кулаками? Ударишь, что ли? – Дашка провоцировала меня. Честно.

– Я не бью женщин, хотя и выгляжу в твоих глазах мусором. Но выслушивать все это не собираюсь. Уходи, – велел я.

– Я узнала про спор, – решила она меня добить.

– Про какой спор?

– Про спор на меня. Ночь со мной, все дела.

– Что? Откуда? – Я занервничал. Каким бы мусором я ни был, рассказывать про Серого не хотел.

– Не важно. Просто скажи, спор действительно был?

– А если и был?

– Ты мразь, – заявила Дашка. – Я не ошиблась.

Этот удар от Сергеевой был самым болезненным. Отработанный апперкот. Меткий, сильный. Я едва удержался на ногах. Да она профи.

– Я?! Что ты несешь? Хотя… – Я вдруг решил, что не буду оправдываться. Если человек думает, что я способен на нечто подобное, значит, совершенно не знает меня. И не собирается узнавать.

Если надо объяснять, то не надо объяснять. Пусть считает так. Пусть считает меня свиньей. Не буду спорить.

– Думай, как знаешь. Уходи. Просто уходи. Нечего тебе с мусором общаться, – сказал я. И она, тотчас поднявшись с дивана, первой вылетела из комнаты. А я пошел следом, уставший до невозможности.

– Удачи с Каролиной, – сказала она в прихожей, отправив меня в нокаут.

– А тебе удачи с тем, с кем ты провела ночь, пока тебя все искали. И даже мусор, – не смог удержаться я.

Она вышла из квартиры, а я непонимающе смотрел в ее спину, на трогательно торчащие лопатки. Со спины Дашка казалась беззащитной.

– Стой, Сергеева. – Не знаю, что на меня нашло.

– Что? – обернулась она.

И я сошел с ума. Не понимая, что делаю и зачем, подошел к ней и положил ладони на щеки, всматриваясь в ее лицо. Щеки у нее были горячими.

– Я не этого хотел.

Прости, Даша. Правда, не хотел.

– Мне теперь на все плевать. Отпусти меня, – не стала слушать меня Сергеева и убежала к себе.

А я вернулся домой. И застыл в прихожей, не понимая, что на меня нашло.

– Что случилось? – выглянула из гостиной Каролина.

– Ничего, – сквозь зубы процедил я.

– Я же вижу, что-то случилось. Вы поругались?

Я молчал. И тогда она обняла меня – легко и невесомо. Словно укрыла тонким одеялом.

– Дан, – прошептала Каролина, прижимаясь щекой к моему плечу. – Все будет хорошо. Веришь?

И поцеловала в щеку.

– Верю, – ответил я и отстранил ее от себя.

Ромашки я отдал Каролине. А когда она ушла, сидел в своей комнате на подоконнике и пересматривал видео, на котором мы с Сергеевой целовались. Пересмотрел раз пять или шесть, а потом удалил.

Началась гроза, а я подошел к боксерской груше и методично бил ее до изнеможения. Джеб. Хук. Кросс. Джеб, хук, кросс… Я бы проломил эту чертову стену между квартирами. Но от стены, которая разделяла теперь нас с Дашкой, я избавиться не мог. Я выдохнул и продолжил. Джеб. Хук. Кросс.