За столом шла размеренная беседа довольных вкусным угощением и никуда не спешащих людей. От обсуждений авторского права перешли к представительству СССР в ООН, затем к ратификации майского договора, срок которой был назначен буквально вчера, потом к Вьетнамской войне и снова к ООН. Рядом Анатолий с сестрой увлеченно обсуждали исторические предпосылки возможного воссоединения ФРГ и ГДР, будто и не метали друг в друга ядовитые копья в начале обеда.

Ася уже не слишком вслушивалась в разговоры. Размешивая ложечкой чай, она думала о том, что, возможно, она переоценила свои способности, что может и не стоит ей лезть в этот мужской мир со своими идеями, что достаточно радоваться достижениям Кирилла, как своим, поддерживать и помогать ему, как и подобает хорошей жене. Девушка прекрасно знала, что в советской дипломатии, как по большому счету и в любой другой сфере, за исключением особо специфических, женщине было очень сложно построить успешную карьеру. Единственный путь наверх был через удачное замужество, способное протащить ее через заиндевелый советский сексизм и консервативный патриархат, открывая двери туда, куда женщинам обычно хода не было.

«А может Кирилл – это и есть мой главный успех, и мечтать о большем уже кощунство?» – думала девушка.

Ася погрузилась в раздумья и вынырнула на поверхность только когда услышала за столом свою фамилию. Она подняла голову от чашки и оглядела гостей в поисках оратора.

- Да, Гречко тебе, Василь Василич, в горло вцепится за такие предложения! – ухмылялся замминстра Новиков, – У меня еще с прошлой комиссии по договору ОСВ шея болит.

- А вот пусть младшая товарищ Гречко нам скажет свое мнение! – вдруг обратил на нее внимание министр, – Она вроде как к обеим сторонам отношение имеет самое прямое – отец военный, будущий муж– дипломат. Да и сама на дипломатический паспорт нацелилась.

Андрей Андреевич сделал паузу, будто давая его словам улечься в головах слушателей, и внимательно посмотрел на Асю. Девушка неслышно положила чайную ложку на украшенное голубым узором блюдце и выпрямила спину, выдерживая пристальный взгляд министра. По телу пробежал холодок волнения, во рту, будто нарочно, пересохло так, что она не могла даже сглотнуть, не то, что произносить речь. Она почувствовала, как Анатолий дотронулся до ее руки под столом, успокаивая и придавая уверенности.

- В своей аналитической записке, которую мне показал Анатолий, вы довольно резко высказываетесь в пользу политики постепенного, но в конечном итоге, полного всемирного разоружения, а также вы активно работали над протоколом к майскому договору об ограничении ПРО. А глубокоуважаемый мною маршал Гречко, напротив, отстаивает позицию наращивания военных разработок и увеличения бюджета на оборонную промышленность. Так кто, по-вашему, способен решить стоящие перед нами мировые проблемы – дипломатия или армия? Решающий голос за искусством заключать выгодные международные договоры или мощью вооружений?

Все обернулись на Асю в ожидании ответа, чем чуть не лишили ее сознания.

- Товарищ министр, – робко начала Ася, пытаясь захватить побольше воздуха, чтобы не сбиться на полуслове, – Я, безусловно, считаю, что дипломатия играет ключевую роль в мировой современной политике. Иначе я бы не выбрала эту профессию делом своей жизни.

Замминистра Кузнецов поджал губы в довольной ухмылке и, слегка наклоняя голову, кивнул Новикову, дескать «Вот так!».

- Но в то же время, – продолжала Ася уже увереннее, – Я уверена, что влияние дипломатии без военного потенциала государства равно цене чернил, которыми написаны эти договоры.

Министр переглянулся со своими заместителями и с интересом посмотрел на девушку.

- Товарищ Гречко, а вы не будете возражать, если я запомню эту фразу и выдам ее за свою на ближайшем съезде ЦК? – проговорил он, довольно улыбаясь.

- Конечно, мне будет очень приятно! – задыхаясь от восторга, воскликнула Ася.

- Василь Василич, может, возьмем девушку с собой на встречу в верхах будущим летом. Она как раз с мужем в Вашингтоне будет, – шутливым тоном проговорил Андрей Андреевич, – Гречко, вы как летом будущего года, не заняты?

- Я буду свободна! – с готовностью пионерки откликнулась Ася, – У меня только диплом и все.

- А, ну диплом – это важно, – кивая головой, продолжал по-доброму улыбаться Громыко, – Без диплома с Никсоном встречаться как-то несерьезно.

Ася так и не поняла, шутит министр или нет, оглядывая улыбающиеся лица гостей, участвовавших в беседе, но волна ликующего восторга уже подхватила ее, лишая способности анализировать и делать выводы. В голове уже вращались образы Никсона, Брежнева, Вашингтона и ее собственная тонкая фигура в голубом польском костюме в составе советской делегации.

Автомобиль вез их по ночному шоссе, разрезая фарами густую августовскую ночь. Ася сидела на заднем сиденье рядом с Анатолием и без умолку болтала. Напряжение этого судьбоносного для нее вечера вылилось в возбужденную веселость и говорливость, которую она не в силах была контролировать. Девушка вертелась, смеялась, дословно повторяла фразы, сказанные ей сегодня Андреем Андреевичем, будто стараясь их потверже запомнить, задавала Анатолию вопросы, и, не дожидаясь ответов, снова смеялась, будто своим собственным мыслям.

- А когда он сказал про Вашингтон, я заметила, как он взглянул на Новикова, – прищуривая глаза, торопливо проговорила Ася, – Это значит, он вроде как с ним посоветовался?

- Возможно, – с улыбкой разглядывая очертания ее лица в темноте салона автомобиля, ответил Громыко.

- Я думаю, это у них такой тайный знак, – задумчиво протянула Ася, – Но я не обратила внимания на реакцию Новикова! Вы не заметили, что он сделал?

- Нет, не заметил, – продолжая пристально смотреть на нее, произнес Анатолий.

- Ну, что же вы, – протянула девушка, разочарованно отворачиваясь к окну, но просидев так всего несколько секунд, с новым воодушевлением повернулась к мужчине, – Зато Кузнецов отдал мне последнюю порцию шашлыка, вы видели, да?

Когда машина въехала в город, Ася все еще продолжала рассуждать и обсасывать самые незначительные события сегодняшнего вечера, которые для нее приобретали колоссальное значение. Анатолий почти не участвовал в ее рассуждениях, но и не мешал ей.

- Федор Петрович, – вполголоса обратился он к водителю, когда Ася взяла паузу на несколько секунд, чтобы отдышаться, – Остановите у автомата с газировкой. Нам необходимо освежиться.

- Нет, не стоит! – воскликнула Ася, – Если вы из-за меня, то я в порядке!

Но автомобиль уже подъезжал к тротуару, плавно сбавляя скорость и шурша шинами.

- Я хочу выпить стакан воды, – выходя из машины, ровным голосом проговорил Громыко.

Асе стало неловко. Поддавшись эйфории, она совсем потеряла над собой контроль, позволив эмоциям взять вверх на глазах у постороннего ей человека. Сегодняшним вечером он стал намного ближе ей, но не настолько, чтобы выливать на него ушат своих взбудораженных мыслей.

Девушка выскочила из машины и догнала Анатолия у автоматов с газированной водой, освещенных ярким кругом желтого света уличного фонаря.

- Анатолий Андреевич, простите меня, я вас утомила, – проговорила Ася, заглядывая ему в глаза.

- Нисколько, – холодно ответил Громыко, протягивая ей монетку и вставляя оставшуюся у него в руке в прорезь автомата.

Когда скрипучая машина закончила наливать воду, он взял стакан и залпом осушил его.

Ася вздохнула и, опустив свою монетку в прорезь соседнего автомата, нажала на кнопку. В этот момент, вместо того, чтобы тонкой струйкой опуститься в стакан, газировка из неисправного устройства под напором хлынула ей в лицо. Ася вскрикнула и задохнулась от неожиданности. По ее лицу и волосам стекала вода, платье на груди и плечах намокло и прилипло к телу.

Девушка рассмеялась. Вытирая руками воду с лица и убирая прилипшие ко лбу мокрые волосы, она заливисто хохотала над своей невезучестью и нелепым видом.