Я — самый верный пес в будке фанерной!

Пни в живот ногой! Не видишь — я нагой!

Стою, ругаюсь матом. Я не виноват, в том

Что все кругом врут, чтоб пряник, а не кнут!

Но только, я не играю! С тобой не играю я…

Animal ДжаZ «Паук».

На улице стояла страшная жара. Конец июля уже неделю душил москвичей пыльным горячим воздухом. Солнце палило так, что плавился асфальт. Даже ночью каменные джунгли столицы не успевали остыть, окутывая жителей города испаряющимся от домов теплом. Ни дуновения, ни ветерка, ни намека на тучу на высоком чистом небе, только дымка раскаленного неподвижного марева.

Ася лежала голая на влажных простынях, прижавшись щекой к груди Модестаса и закинув на него ногу, и тяжело дышала ртом. Волосы прилипли к лицу, воздуха отчаянно не хватало. Казалось, что в их маленькой комнате, заваленной старой мебелью, его не было вообще. Капитан ласково гладил ее по плечу, обжигая кожу горячими пальцами.

- Как жарко, – протянула девушка, чувствуя, как по спине вдоль позвоночника медленно стекает капелька пота.

- Открыть окно? – спросил Модестас, вставая.

- Так будет еще хуже, – лениво проговорила Ася, приподнимаясь на локте и наблюдая за литовцем.

Ее тело еще сохраняло отголосок пережитого несколько минут назад наслаждения, но начинало наливаться новым возбуждением от одного только взгляда на его вызывающе совершенную наготу. Девушка любовалась его блестящей от пота обнаженной фигурой, освещенной яркими солнечными лучами. Сколько силы и кипящей энергии скрывали эти широкие плечи, мощная грудь, переливающиеся упругими мышцами руки. Старая тахта в очередной раз чудом выдержала неистовое сражение их тел, в котором Ася потерпела такое сладкое поражение. С каждым разом капитан становился все смелее, жестче, изобретательней, будто заново завоевывая эту территорию и свое право на нее. Ася не сопротивлялась. Она с радостью признавала его права, пасуя перед природной мощью, словно перед неудержимой стихией. В постели с ним она становилась не просто послушной, она была покорной, с благодарностью принимая его грубые и резкие ласки и находя в этом новое тайное удовольствие. И чем яростнее он овладевал ее гибким податливым телом, ни в чем не зная отказа и теряя голову от этой вседозволенности, тем мягче и нежнее он становился после, тая под взглядом отрешенных холодных глаз и сам не замечая, как стремительно разрастается ее власть над его душой и сердцем.

- Ты похож на древнегреческого олимпийца, – с мечтательной улыбкой разглядывая его, сказала девушка, – Ты знаешь, что на первых Олимпийских играх спортсмены выступали обнаженными?

- Представляю, если бы мы играли в баскетбол голыми, – засмеялся Модестас, открывая окно и поворачиваясь к ней лицом.

В комнату ворвался горячий воздух, не принося облегчения, а только повышая и без того запредельную температуру вокруг. Ася тяжело выдохнула и откинулась на спину.

- Тогда ваш вид спорта стал бы намного популярнее, – задумчиво проговорила она и добавила, отворачиваясь к стене, – Как же хочется вдохнуть чистого свежего воздуха…

- В вашей Москве? Забудь об этом, – сказал капитан, возвращаясь в постель и ложась рядом с ней, и добавил загадочным тоном, разворачивая ее к себе, – Но я знаю, где его в избытке.

- Модя, отстань, – капризным голосом отозвалась Ася, вяло отстраняясь от него, – Слишком жарко.

- Аська, – пытаясь поймать ее взгляд, воодушевленно заговорил капитан, – Ты поедешь со мной в Грузию?

- О чем ты? – тоном уставшей матери неразумного ребенка со вздохом произнесла девушка.

- На следующей неделе мы всей командой едем в Грузию на свадьбу! Мишико сестру замуж выдает, – радостно объявил Модестас.

- И Гаранжин вас отпустил? Что-то не верится! – криво усмехнулась Ася.

- Он тоже поедет. Все поедут! С семьями, с детьми. Я тоже хочу взять с собой свою девушку, – дотрагиваясь носом до ее щеки, с улыбкой проговорил литовец.

- Гаранжин совсем с ума сошел? – не обращая внимания на его пасы, недоуменно произнесла девушка, – До олимпиады месяц, а он решил совершить вояж.

- Так мы там тренироваться будем, не просто так, – пояснил капитан и, наклоняясь к ней ближе, тихо проговорил, – Аська, поехали, а? Свежий горный воздух, солнце, вино, музыка… Мы сможем спать вместе, всю ночь в одной постели… Может у нас такого шанса больше никогда не будет.

- Модестас, спустись на землю. Я не могу никуда ехать, у меня практика в Министерстве! Я же говорила тебе, что меня взяли в рабочую группу по ограничению стратегического вооружения. Это очень важно! – строго произнесла Ася.

- Всего несколько дней. Можно же отпроситься, взять отпуск, – продолжал мягко настаивать литовец.

- Это практика, – чуть ли не по слогам проговорила девушка, теряя терпение, – Там не бывает отпусков. У меня появился шанс повлиять на будущее страны, внести свой маленький вклад в освобождение планеты от ядерного оружия. И ты хочешь, чтобы я променяла это на горный воздух и Саперави?

- Ты из-за него не хочешь ехать, – не вслушиваясь в ее политическую тираду, обиженно пробубнил капитан, не называя имени, – Он знает, что ты со мной! Тебе нет нужды от него прятаться.

- Пусть он сам от меня прячется, – переворачиваясь на живот и утыкаясь лицом в подушку, проворчала Ася.

- Аська, мышонок, – проводя пальцами по ее спине, промурлыкал Модестас, – Я так мечтаю заснуть и проснуться, обнимая тебя.

- Знаешь что, Модестас? Твои аппетиты растут в геометрической прогрессии! – с улыбкой нала отчитывать его Ася, усаживаясь на кровати и скрещивая ноги, – Сначала тебе достаточно было дружбы, потом ты захотел целоваться, потом секса… А теперь тебе и этого мало? Ты хочешь вместе спать!

Капитан только молча кивнул, растягивая губы в довольной улыбке.

- Тенденция явно нездоровая. Так ты скоро жить вместе захочешь, или вообще пожениться… – картинно хмурясь, проговорился девушка.

- Э, нет, на это можешь не рассчитывать, Гречко, – с хитрой усмешкой заявил Модестас, откидываясь на спину и подкладывая руки под голову, – Не родилась еще на свет женщина, способная окольцевать Модестаса Паулаускаса!

- Ой ли, – усмехнулась в ответ Ася, ложась рядом и упираясь подбородком ему в плечо.

- Да и как я такую скелетину домой привезу? Мою маму удар хватит! Она такое только в Кунсткамере в Ленинграде видела, а тут оно ходит и разговаривает, – глядя в потолок, рассуждал капитан.

Ася рассмеялась и, резким движениям хватая подушку, запустила ему ее в голову.

- Это тебе за Кунсткамеру! – со смехом заявила она, усаживаясь на него сверху, – А что, в Литве девушки не такие?

- Разные! Но, в основном, красивые, – ответил капитан, обхватывая ее за бедра и плотнее прижимая к себе, – А таких как ты, не только в Литве, во всем мире еще поискать.

- Мне кажется или я тебе все равно нравлюсь? – лукаво улыбаясь, проговорила девушка, чувствуя под собой твердеющее доказательство его интереса, – Хотя… может это от воспоминаний о литовских девушках?

Модестас подался вперед и, обхватив ее рукой сзади за шею, резким движением перевернул, подминая под себя. Он перехватил инициативу, а значит, игра началась. Игра, в которой она готова была проигрывать ему снова и снова.

- Я вернусь в четверг, в пять вечера, – обреченно проинформировал ее Модестас, когда они прощались у двери.

- Значит, я буду ждать тебя здесь в шесть, – с улыбкой ответила Ася.

Неделю назад Ася впервые присутствовала на совещании группы по разработке мер по ограничению стратегический вооружений, которую в Департаменте называли группа ОСВ. С замиранием сердца она вошла в просторный зал заседаний, вслед за стенографисткой Аленой, которая была здесь единственной женщиной, кроме нее самой. За большим овальным столом сидели сплошь мужчины в серых и черных костюмах, переговариваясь вполголоса и изучая лежащие перед ними документы.

Алена села на свое место, ободряюще улыбнувшись Асе, а та в замешательстве остановилась у стола, не зная какое место выбрать.