- Просто ответь, – серьезно глядя на нее, произнес литовец.

- Знаешь что? По-моему, ты уже вообще обнаглел, – все больше заводясь, прошипела Ася, – Через твою постель больше женщин проходит, чем через парк Горького в туристический сезон, а ты требуешь отчета от меня?

- Да, – просто ответил он, пристально вглядываясь ей в глаза.

- Я не собираюсь обсуждать с тобой свою девственность! – заявила девушка, высоко поднимая подбородок, и решительно направилась к ближайшей автобусной остановке.

- Значит, есть что обсуждать, Аська! – с довольной улыбкой крикнул литовец ей вслед и, щелкнув пальцами, бодрой походкой направился по своим делам.

Ася наводила порядок в своем маленьком хозяйстве, аккуратно подшивая газетные вырезки с публикациями о сборной и перепроверяя картотеку личных дел, с документами необходимыми для выездов заграницу. Совсем скоро ей придется покинуть этот уютный кабинет, и она хотела, чтобы дела на время ее практики достались Гаранжину в идеальном порядке. Ей же предстояло вступить в незнакомый, пугающий и такой желанный мир Министерства иностранных дел СССР. Мысли об этом будоражили кровь и заставляли сердце биться чаще. Все было не зря. Все ее старания, бессонные ночи над учебниками, волнительные выступления на институтских конференциях и сотни исписанных мелким подчерком страниц курсовых работ не прошли даром. Ей выдали лимит доверия, пригласив на стажировку в Департамент Северной Америки. И теперь она обязана оправдать его.

Ася заканчивала сортировать папку с официальными письмами из Госкомспорта, когда в кабинет влетел мокрый от пота Болошев.

- Аська, к тренеру! Быстро! – выпалил парень с порога.

- Что случилось? – девушка подскочила и от неожиданности рассыпала все письма, которые так старательно складывала в хронологическом порядке.

- Там такое! Он в бешенстве просто! Быстрей давай! – кинул Болошев, выскакивая за дверь.

Ася опрометью бросилась за ним, на ходу лихорадочно соображая, что могло произойти в этот обычный день, чтобы вызвать гнев всегда невозмутимого Гаранжина. Чем она могла так перед ним провиниться?

Подбегая к кабинету тренера, девушка ловила на себе взгляды игроков, стоящих вдоль стен коридора. Ребята перешептывались и прятали глаза, отчего ей стало совсем не по себе. Она остановилась у двери и робко постучала. Не дождавшись ответа, Ася глубоко вздохнула, восстанавливая дыхание, и вошла внутрь.

Гаранжин стол, лицом к ней, опираясь о свой рабочий стол, а перед ним на стульях спиной к ней сидели Белов и Паулаускас.

- Сюда иди! – ледяным тоном сказал Владимир Петрович, поднимая на нее глаза.

Ася медленно прошла между стульями, на которых сидели спортсмены, вглубь кабинета к столу тренера, стараясь не смотреть на них.

Гаранжин больно схватил ее за руку, чуть выше локтя, и резко развернул к ним лицом:

- Полюбуйся! Нравится?

Девушка замерла на месте и, в ужасе закрыв рот руками, судорожно переводила взгляд с одного на другого. У Модестаса была разбита губа и рассечена бровь, из которой до сих пор капала кровь, собираясь в мокрые расплывчатые пятна на белой футболке. Он смотрел в пол, нервно перебирая пальцами завязки своих спортивных брюк. На скуле Белова красовалась огромная ссадина, кровавым пятном выделявшаяся на его белоснежной коже. Комсорг плотно сжимал челюсти и смотрел мимо нее, на тренера, бешеным взглядом.

- Ребята, вы чего? Ребята… – протянула Ася со слезами в голосе и, обернувшись к тренеру, спросила, – Что произошло?

- А какая разница? Мячик на тренировке не поделили! – злорадствовал Гаранжин и, наклоняясь близко к ее лицу, процедил сквозь зубы, – Ты думала, будешь их вот так за собой на веревочке водить, как телят, а они только травку щипать и радоваться твоему вниманию? Ты с живыми людьми играешь!

Ася закрыла лицо руками. Стало невыносимо стыдно перед тренером, перед Сергеем и Модестасом, перед самой собой.

- Больше я этого не потерплю, – сухо сказал Гаранжин, – Я знаю, что ты уходишь на практику в Министерство, но это уже ничего не изменит. Выбирай. Сейчас выбирай!

Владимир Петрович быстрым шагом прошел к двери и, обернувшись, посмотрел на девушку долгим холодным взглядом.

- Если не сделаешь выбор, позвоню отцу, – бросил он и вышел за дверь.

Когда они остались втроем, Ася устало присела на край стола и, сглатывая слезы, тихо проговорила:

- Что же вы натворили, милые мои… Вы же лучшие друзья…

- Были когда-то, – недобро усмехнулся Модестас, схватившись за губу, – Пока друг не решил забрать мою девушку.

- Я твоего не брал, только свое! – огрызнулся комсорг.

Ася вздрогнула и закрыла глаза. Низко опустив голову, она поежилась, будто от холода.

- Я выбираю Модестаса, – твердо и холодно произнесла она, не поднимая головы.

Оба парня вскинули на нее взгляд, но Ася посмотрела только на Белова. В его чистых, прозрачных, словно июльское небо глазах, читался только один вопрос: «Почему?». Она отвела взгляд, не в силах выдержать его свет и, не имея ответа на его вопрос. Он смотрел на нее и не мог узнать. Он больше не видел своей маленькой ласковой девочки, которая таяла от удовольствия в его руках. Белов с ужасом наблюдал, как она почти физически покрывается корочкой льда, отгораживаясь от него, обрывая эту божественную, казавшуюся ему уже незыблемой, связь.

- Модя, пошли, надо ссадины твои обработать, – тихо сказала Ася, вставая между ними и дотрагиваясь до плеча капитана.

Литовец поднял на нее теплый ласковый взгляд, послушно встал и вышел за ней из кабинета. Они шли по коридору, держась за руки, провожаемые взглядами других игроков сборной, все еще стоявших у тренерской. Гомон нескольких сдавленных голосов стрелами впивался в их спины, но Ася не оборачивалась и даже не пыталась разобрать, что ни говорят.

Зайдя в свой кабинет, она усадила капитана в кресло и, достав дежурную аптечку из ящика стола, принялась обрабатывать его раны.

- Почему я? – спросил Модестас, глядя ей прямо в глаза.

- Модя, не разговаривай, ты мешаешь! – проговорила она, пытаясь приложить ватку с перекисью к его разбитой губе.

- Почему? – повторил капитан.

- Потому что мне с тобой хорошо, – опустив руки, с вдохом ответила Ася.

- А с ним? – не унимался литовец, сверля ее настойчивым взглядом.

- А с ним страшно, – тихо ответила девушка, опуская глаза, – Он жизнь мою может разрушить.

====== Глава 23 ======

Когда потеряно все, жесткий сюжет.

Когда в пучину несет – хочешь или нет.

Когда внутри зима минус под сорок, словно тюрьма…

Давай, вставай, – кровью пишет плеть!

Давай, стреляй, – зверю в горло меть!

Кто сам упал, тому и встать суметь!

Давай, вставай! Это не твоя смерть!

Ранним утром в первый рабочий день в Министерстве Ася сидела на полу в своей комнате, поджав колени к груди, и рассеяно глядя прямо перед собой. Она пыталась восстановить в памяти события прошедшей недели, но последние несколько дней были словно в тумане. В голове смешались тени и лица – обеспокоенные глаза мамы, нахмуренные брови отца, заботливая улыбка Татьяны и горячая ладонь Модестаса, которой он крепко сжимал ее руку, когда они виделись последний раз.

Всю неделю Ася провела дома, практически не выходя из своей спальни и ни с кем не разговаривая. Девушка почти перестала есть, но зато много спала. Спать хотелось нестерпимо. День смешался с ночью, а сон с явью. Она уже не могла различить, где заканчивался один день и начинался другой, пребывая в постоянном состоянии полудремы и погружения в себя.

Ася оказалась не готова к такой резкой боли. Она не знала, что такое возможно, не сталкивалась с такими переполняющими душу муками в своей яркой, насыщенной радостью жизни. И она не знала, как с ней справиться, что сделать, чтобы пережить еще один день без него и не умереть. Жгучая боль наполняла грудную клетку, не давала полноценно дышать и туманила разум. От этой боли некуда было деться, она отступала только во сне, в забытьи. Но стоило ей проснуться, даже еще не открывая слипшихся глаз, в голове уже настойчиво стучало его имя, будто напоминая, что спасения нет.