- Ты бы хоть штаны обратно надел, – усмехнулся комсорг, проходя к своей кровати и на ходу снимая промокшую после пробежки майку.

Опомнившись, Модестас обнаружил, что все еще лежит со спущенными до колен штанами. Внезапно смутившись, и не поднимая на друга глаз, капитан торопливо натянул брюки. Они не обсуждали этот момент, не определяли между собой, как будут делить ее в постели. Все было просто и понятно, пока речь шла лишь о поцелуях и объятиях, но как отнесется Белов к тому, что он проявил инициативу и пошел дальше, капитан не знал.

- Я в душ, – спокойно сказал Сергей и, забирая со спинки стула полотенце, направился в ванную.

-Там занято, – осторожно, будто прощупывая почву, проговорил Модестас, кидая на него быстрый взгляд.

- Я знаю, – лукаво улыбнулся комсорг и скрылся в прихожей.

Неслышно зайдя в ванную комнату, Сергей остановился, разглядывая обнаженное тело девушки сквозь узкий просвет в шторе. Ася стояла, низко опустив голову, упираясь руками в покрытую белой кафельной плиткой стену, и позволяя теплой воде стекать по ее плечам и спине. Будто почувствовав его взгляд, она обернулась и открыто посмотрела на него.

Не издавая ни звука и не шевелясь, Белов взглядом ощупывал каждый сантиметр ее кожи, лаская прозрачным серо-голубым светом глаз, еще не прошедшие после трагедии синяки и ссадины и свежие красные отметины. Ася едва заметно улыбнулась, чувствуя, как тонет в нем, как ее взбудораженное капитаном тело тянется к нему, подрагивая в предвкушении совсем иных, чувственных и искусных, ласк Сергея.

- Можно присоединиться? – тихо спросил он, ловя ее улыбку и сдвигая штору в сторону.

====== Глава 36 ======

В конце тоннеля яркий свет, и я иду,

Иду по выжженной траве, по тонкому льду.

Не плачь, я боли не боюсь, ее там нет.

Я больше, может, не вернусь, а, может, я с тобой останусь…

Останусь пеплом на губах,

Останусь пламенем в глазах,

В твоих руках дыханьем ветра.

Останусь снегом на щеке,

Останусь светом вдалеке,

Я для тебя останусь светом…

Город 312 «Останусь»

Ася наряжалась на церемонию награждения так, будто это был, по меньшей мере, новогодний бал в Кремле. Отшвырнув в сторону опостылевший и порядком измятый за ночь форменный костюм администрации сборной, она достала из шкафа, купленное накануне отъезда в ГУМе красно-коралловое шелковое платье с отрытой спиной. Мягкая ткань плавно струилась по фигуре, делая ее еще изящнее и невесомее, а яркий цвет великолепно констатировал с темными локонами и подчеркивал светящийся румянец на щеках. Довольная собой, девушка вышла в холл корпуса, где уже собрались разодетые в костюмы спортсмены.

- Ого, девушка, можно с вами познакомиться? – присвистнул Болошев, привыкший видеть переводчицу в более обыденных туалетах.

- Конечно! – улыбнулась Ася, и добавила, сверкнув лукавой усмешкой в глазах, – Если не побоишься…

- Ты решила нас добить, – с улыбкой принимая ее в объятия и проводя рукой по обнаженной спине, тихо сказал комсорг.

- Я решила, что праздника много не бывает, – кокетливо расправляя подол, проговорила девушка.

- Ты самая красивая девушка на свете, – целуя ее в плечо, прошептал Модестас и широко улыбнулся.

Все ребята были на подъеме. Несмотря на бессонную ночь и изматывающую игру, результат того стоил. По дороге к легкоатлетическому стадиону, на котором должно было состояться награждение чемпионов, в автобусе царила шумная и веселая атмосфера. Даже Гаранжин, вопреки своему обыкновению, много шутил и смеялся.

На месте их уже ждала кубинская сборная, в не менее ожесточенной борьбе днем ранее завоевавшая бронзовые медали. Тепло поздравив соперника по полуфиналу с заслуженным достижением советские спортсмены, продолжая галдеть и перешучиваться, ожидали начала церемонии. Американцев нигде не было видно, но это уже мало кого волновало.

Спустя час томительного ожидания к ним вышел сотрудник Оргкомитета игр и сообщил неприятную новость – американская сборная подала новый протест, на этот раз в Международный Олимпийский комитет, вручение медалей откладывается до вынесения решения комиссии.

Над советской командой снова повисла неизвестность, стирающая улыбки с их усталых лиц. По дороге обратно в корпус все молчали, понуро опустив головы и погружаясь в совсем невеселые мысли.

От недавней легкой и задорной атмосферы не осталось и следа, когда сборная расселась по диванам и креслам в холле корпуса в ожидании решения. Никто не хотел расходиться по комнатам, будто вместе эти тягостные минуты проходили быстрее. Ася сидела рядом с комсоргом, прижавшись к его плечу и сквозь полуопущенные ресницы, глядя на хмурое лицо капитана, который неслышно переговаривался с Болошевым у стойки администрации. Никто не строил предположений, не обсуждал ситуацию и не даже не разговаривал в полный голос. Вокруг воцарилась тяжелая давящая тишина, нарушаемая лишь едва слышным шепотом и редкими прерывистыми вздохами.

Новости пришли только ближе к полуночи, когда клерк из Оргкомитета передал в руки Гаранжину очередной документ с грифом олимпийских колец, содержащий решение комиссии. Тренер не глядя, передал листок бумаги Асе в руки.

- МОК отклонил протест, награждение состоится через час, после завершения финального матча турнира по регби, – бегая взглядом по строчкам, пестрящим многословными объяснениями и канцелярскими фразами, выдала девушка основную суть послания.

Уже без всяких эмоций, будто опустошенная бесконечно меняющимися обстоятельствами, команда снова отправилась на стадион. На этот раз награждение действительно состоялось, но той бушующей радости и торжественности, которую Ася от нее ожидала, она не принесла. Все прошло быстро и скромно, а сборная США так и не явилась получать свои серебряные медали.

Сил праздновать и веселиться ни у кого уже не осталось, но повинуясь традиции или просто по инерции, команда, пусть и не в полном составе, все-таки получила от тренера разрешение на обмывание медалей и отправилась в ближайшей к Олимпийской деревне бар. Рассевшись за большим столом в полупустом заведении, спортсмены заказали бутылку водки и молча выпили первые стопки, будто это был и не праздник вовсе, а поминки по их олимпийской мечте. Разливаясь по венам, крепкий алкоголь постепенно снимал напряжение, расслабляя мышцы и опустошая голову. Атмосфера за столом не стала веселей, но определенно теплела с каждой выпитой рюмкой, возвращая на лица чемпионов улыбки и румянец.

- Ребят, а вот интересно, как нас поздравлять будут? – разговорился захмелевший Ваня Едешко, – Ну, там, может в Кремль пригласят или на Съезд внеочередной…

- Ага, и в Политбюро тебя сразу примут, – усмехнулся капитан, снова наполняя стопки, – Помню в шестьдесят седьмом, после победы на Чемпионате мира, нас не особо-то чествовали, так, поздравили в Госкомспорте и все.

- Ну, то Чемпионат мира, а то Олимпиада, – не унимался Едешко, – И сравнивать нельзя!

- Папа вас на дачу, наверное, пригласит… – задумчиво протянула Ася и, вырвав из рук у Белова свою рюмку, которую он пытался незаметно отодвинуть от нее в сторону, продолжила, – Он всегда лично поздравляет своих чемпионов!

- Ого, здорово! – воодушевился Мишико, поднимая стопку – Если не с Генсеком, то хоть с Министром обороны выпьем коньячку за победу!

- Не всех, Миш, уж извини, – загадочно улыбнулась девушка, – Вот Ваню пригласит, Сережу, Жара точно…

- А мы что, рожами не вышли? – вставил Модестас, хмуро глядя на нее.

- Ну, что ты говоришь, Модь, – ласково сжимая его плечо, проговорила Ася, – Просто он только игроков ЦСКА поздравляет, такова традиция.

- Не очень то и хотелось, – проворчал недовольный капитан, но все-таки поцеловал ее руку и накрыл своей, – Начальства меньше, воздух чище.

- А чего, Серый, вот это удача! С будущим тестем поближе познакомишься, – перегибаясь через стол и шутливо толкая комсорга в плечо, рассмеялся Болошев.

Белов ничего не ответил, лишь улыбнулся уголками губ, исподтишка отставляя от Аси вновь наполненную рюмку.