- Модя, ты чего? Сердишься? – заискивающе протянула она, дотрагиваясь до его локтя.

Модестас грубо одернул руку и устремил на нее разгневанный взгляд.

У Аси екнуло сердце и моментально участилось дыхание. Как же он был хорош сейчас! Скулы окрасил яркий румянец, глаза пылали огнем, грудь высоко вздымалась, мышцы, выделяющиеся сквозь тонкую ткань футболки, напряглись, казалось, стали еще крупнее, наливаясь злой первобытной силой. Девушка не могла оторвать от него взгляд. Настолько прекрасен он было только в гневе, в игре и в постели.

- Еще раз этот фашист подойдет к тебе, я от него мокрого места не оставлю! – с бешеным акцентом чеканил слова литовец, сверля ее злобным взглядом.

Девушка молчала, бесстыдно разглядывая его и, с каждой секундой все яснее понимая, что сопротивляться этому притяжению у нее не осталось больше ни сил, ни желания. Они принадлежали друг другу, это чувствовалось в каждом взгляде, в каждом жесте, даже в их прерывистом, одном на двоих, дыхании. Это была ее территория, мужчина, которым она восхищалась, безоговорочно принимая таким, какой он есть. Там где другие видели грубость, она видела силу, за вспыльчивостью она видела ранимость, за гневом – страсть, за ревностью – безумную, не признающую никаких преград, любовь.

- Как скажешь, – тихо ответила она, прямо глядя ему в глаза, и облизнула пересохшие губы.

Модестас замер и сглотнул. Не помня сам себя, будто под гипнозом, он медленно погружался в черный омут ее глаз, бездонных и до жути распутных, беззвучно кричащих: «Я твоя, твоя! Бери!».

Капитан неловким движением закинул руку ей на шею и, зажав голову в сгибе локтя, притянул к себе.

- И глаза спрячь, – прошептал он, глядя в сторону, – От такого взгляда даже у трупа встанет.

- Люблю тебя, – еле слышно прошептала девушка ему в грудь, отчетливо слыша, как от ее слов его сердце замерло на мгновение, а затем заколотилось с удвоенной силой.

- Я знаю, – тихо ответил капитан, прижимая ее к себе.

Никто не думал, что полуфинал баскетбольного турнира Олимпиады станет легкой прогулкой для сборной, но и такого бешеного настроя кубинцев на победу тоже никто не ожидал. С первый минут матча спортсмены Острова Свободы повели в счете, отчаянно прессингуя по всей площадке. Они играли так, будто это был последний матч в их жизни, не жалея ни себя, ни соперника, бесстрашно шли на столкновения, получая заслуженные фолы, но продолжая идти вперед несмотря ни на что.

Советские игроки, привыкшие к своему превосходству практически над любым противником, восприняли это первоначальное лидерство, как случайный эпизод, списав успех на везение и отличную мотивацию кубинцев. Но когда с каждой минутой игры разрыв в счете увеличивался не в пользу СССР, ребята поняли, что игра предстоит серьезная.

Уверенное спокойствие тренера, который не запаниковал и продолжал придерживать выбранной тактики игры, и мобилизация всех сил игроков позволили сократить отставание до одного очка к концу первой половины игры. После перерыва Гаранжин выпустил на площадку дуэт Белова и Паулаускаса, слаженные и результативные действия, которых психологически надломили кубинцев и соперник начал неизбежно терять свое преимущество.

Ася, не отрываясь, смотрела на действия этих двоих на площадке. Она уже отмечала для себя техничный, элегантный, до мельчайшей детали выверенный стиль игры Белова, оценила эмоциональную и немного эксцентричную манеру капитана, но никогда не обращала внимания на то, как они играют вместе. Они были словно единое целое, не глядя, не переговариваясь, а просто чувствуя каждое следующее действие друг друга. Один только думал отдать пас, а другой уже открывался под него, один только собирался бросать мяч в кольцо, а другой уже страховал подбор.

Ася залюбовалась ими, внезапно осознавая, что так же, как на площадке, они для нее стали единым целым. Такие разные, но дополняющие друг друга и составляющие вместе несокрушимую силу, которая вторглась в ее тщательно охраняемое сердце и теперь разрывала его на две неделимые половины.

- Мои мальчики, – еле слышно прошептала она, глубоко вздыхая и с невероятным облегчением отпуская, наконец, свои чувства на свободу.

Удачно проведенная концовка игры позволила сборной СССР довести матч до заслуженной, трудовой победы. Вымотанные и промокшие до нитки спортсмены отправились в раздевалку, сдержанно поздравляя друг друга и понимая, что главный соперник на этом турнире у них еще впереди.

Свободный день накануне финала, наполненный стандартными тренировками, ничем не отличался от остальных дней сборной. После ужина почти все игроки собрались в общей гостиной на этаже и развлекались, кто чем. Ответственность завтрашнего дня плотным облаком висела в воздухе, и ребятам было просто необходимо как-то снять напряжение. О том, чтобы выпивать или иным образом нарушать режим, у баскетболистов не было и мысли, слишком высоки были ставки на турнире, поэтому в ход пошли доступные развлечение – настольные игры, книги, беседы ни о чем со ставшими уже родными товарищами.

Ася играла с Ваней в нарды на щелбаны, заблаговременно договорившись, что в случае ее проигрыша расплачиваться за нее будет капитан, на что тот благородно согласился. Пока звонкие щелчки доставались только кудрявой голове Едешко, когда партия за партией девушка обставляла его в этой нехитрой игре, но Модестас все равно сидел рядом, опасливо наблюдая за ее опрометчивыми ходами.

- Он же тебя здесь закроет! – пытался подсказывать он, беспокоясь за целостность своего лба.

- Спокойно, Модя, это часть фирменной тактики Гречко! – успокаивала его Ася, переставляя свои фишки, и почти касаясь губами его уха, добавляла, – Мы заманим его в ловушку и сцапаем там!

Белов сидел на диване напротив и читал книгу, периодически поглядывая на друзей. У него не было желания участвовать в играх, но и сидеть в комнате одному сегодня тоже не хотелось. Как никогда прежде Сергей чувствовал себя сейчас частью команды, с которой они прошли такой долгий и трудный путь и были сейчас в шаге от их общей, одной на всех мечты.

Выиграв еще две партии и отвесив баскетболисту пару символических затрещин, Ася встала и, ласково поцеловав Ивана в лоб в качестве компенсации, со смехом проговорила:

- Мне кажется с тебя достаточно. Играй лучше в баскетбол, у тебя это лучше получается.

Довольная собой, девушка направилась к выходу из гостиной.

- Ты куда? – остановил ее оклик Сергея, когда она была уже у самой двери.

- В Дом журналистов, – невозмутимо проговорила Ася, оборачиваясь на комсорга.

Белов зажал пальцем нужную страницу в книге, и положи ее на колени, с демонстративным интересом молча уставился на девушку.

- Мы собираемся писать открытое письмо в МОК о мерах безопасности на играх и ошибках в организации, – вздохнув, принялась объяснять она, – Это очень важно!

Комсорг покачал головой и снова раскрыл книгу.

- Ты не пойдешь, – спокойно сказал он, устремляя взгляд на страницы.

- То есть как это? – опешила Ася, – Я хочу выразить свою гражданскую позицию!

Не поднимая на нее глаз, Белов снова отрицательно покачал головой.

Девушка задохнулась от возмущения и резко развернулась к Модестасу в поисках поддержки.

- Модя, я пойду, – без вопросительной интонации капризным тоном протянула она.

- Мышонок, может тебе, и правда, не стоит туда ходить, – мягко сказал капитан, почесывая затылок.

- Да вы сговорились что ли? – воскликнула Ася, перекидывая гневный взгляд с одного на другого.

- А забавная из вас семейка получится, – усмехнулся расположившийся рядом на диване и с интересом наблюдавший за событиями Болошев, не уточняя, кого конкретно имеет в виду.

- Ася, ты не пойдешь, это дело решенное, – спокойно сказал Сергей, выглядывая из-за корешка книги, – Нечего тебе там делать. Поэтому успокаивайся, давай. Вон, у Вани еще места нетронутые на лбу остались, играйте дальше.