- Я сейчас не могу! Мне работать надо! – упиралась Громова, пытаясь выдернуть свою руку, но остаться при этом в рамках вежливости.

- Тебе всегда надо будет работать. Это не изменится. А вот состояние спины через пару-тройку лет может тебя серьезно удивить, – не обращая внимания на ее дерганья, спокойно рассуждал Свиридов, сворачивая к медицинскому блоку.

- Паш, отпусти меня, пожалуйста, – попыталась сменить тактику девушка, – Я правда не могу сейчас, у меня встреча! Я обещаю прийти завтра.

- Рад бы, но не могу, – лучезарно улыбнулся Паша, открывая перед ней дверь своего временного кабинета, – Я клятву Гиппократа давал. Прошу!

Сопротивляться было бесполезно, да и очевидную необходимость терапии отрицать было сложно, поэтому Кира нехотя уступила. Написав Олечке сообщение с просьбой перенести встречу и еще раз проверив статус своего послания Максу, девушка тяжело вздохнула и, аккуратно повесив платье и бюстгальтер на вешалку, улеглась на массажный стол.

Доставлено. Не прочитано.

«Черт меня дернул написать это проклятое сообщение!» – негодовала Кира, пока прохладные руки Павла накрывали ее полотенцем до поясницы и аккуратно прощупывали позвоночник, подготавливая к основным манипуляциям.

Остеопатический массаж был не самой приятной и расслабляющей процедурой, поэтому все мысли, включая новые для нее, но, как оказалось, уже давно известные всем, сведения о личной жизни Черышева, и тревожное, хотя в целом предсказуемое, молчание Липатова, благополучно вылетели из ее головы, как только врач приступил к активным действиям. Девушка кряхтела и вскрикивала, пока Свиридов, с убедительной ловкостью и уверенностью вертел и крутил ее словно куклу, то зажимая, то дергая, то скручивая ее одеревеневшее от страха перед новой болью тела.

- Ай, Паша, больно! – простонала она в мягкое полотенце, покрывающее кушетку, когда врач перевернул ее на живот и начал с силой прорабатывать мышцы, поддерживающие позвоночник.

- Терпи, Кирюша! – довольным, но уже слегка запыхавшимся голосом, проговорил Паша, – Физические страдания очищают душу!

- Теперь я поняла твой метод лечения душ, – злобно проворчала Кира, – Садист! Ай!

Экзекуция длилась уже почти сорок минут, когда в кабинет робко постучали и, не дожидаясь ответа, отворили дверь.

- Громова, ты тут? – донесся от входа в кабинет мелодичный голос Климова.

- Вадя, чего ты приперся? Я занята! – выкрикнула в ответ Кира, скрытая от его глаз светлой хромированной ширмой.

- А чего ты там делаешь? – заинтересованно протянул Вадим, без разрешения заглядывая за ширму и вертя по сторонам своей любопытной светловолосой головой, – Я тебе звоню, звоню… А тут слышу – вопли знакомые в коридоре раздаются.

- Ты не видишь, я занята сейчас. Подожди снаружи, – обреченно проворчала Громова, прекрасно зная, что чувство такта атрофировалось у ее друга еще в раннем детстве, вместе с естественным влечением к женщине, и выставить его отсюда можно теперь только физическим методом.

- Привет, Гоша! – не обращая внимания на ее попытки призвать его к порядку, ласково проговорил Климов, погладив пальцем крыло Феникса, и протянул руку доктору, – Здравствуйте, я Вадим.

- Павел. Очень приятно! – с улыбкой кивнул тот и пожал плечом, – Извини, руки заняты! Его Гоша зовут?

- Георгий-победоносец, но для своих – Гоша! – расплылся в гордой улыбке парень, давая всем своим видом понять, что именно он придумал фениксу такое замечательное, с его точки зрения, имя.

- Никак его не зовут! – огрызнулась Кира, стискивая зубы под очередным нажимом рук врача, – Климов, не позорь меня перед людьми!

- Громик, а ты чего тут разлеглась, ты же должна быть на встрече с коммерческим директором «Балтики»! – как ни в чем не бывало, переключился на другую тему Вадик.

- Да вот видишь, симпатичный мужчина предложил раздеть меня и сделать больно. Я не смогла устоять, – скривилась девушка, пытаясь не зажмуривать глаза, чтобы не осыпалась тушь с ресниц.

- Я бы тоже не устоял, – промурлыкал Климов, переводя взгляд на пыхтящего над подругой доктора, – А вы по записи принимаете или в порядке живой очереди?

- Я по знакомству принимаю, – широко улыбнулся Паша и вполне серьезно добавил, – А что, что-то беспокоит? Какие симптомы?

- Наглость и врожденное отсутствие совести – вот его симптомы! – выплюнула Кира за него, – Климов, чего тебе надо, а? Ты тут, как бы, немного не в тему.

- У нас проблема, детка, – спокойно, но кардинально сменив тон с игривого на деловой, проговорил Вадим, – Руководство «Пятерочки» забраковало весь пул сценариев к питерской кампании. Златопольский в бешенстве, у остальных просто истерика.

- Ну и в чем сложность? Напишем новые! – непонимающе протянула девушка, пытаясь повернуть к нему голову, но Паша тут же вернул ее на место.

- В том, что старт кампании через четыре дня. Мы просто не успеем! – так же спокойно прокомментировал Вадик.

- Значит нужно написать сегодня ночью, чтобы к утру отдать на согласование! – раздраженно отозвалась Громова, покорно утыкаясь носом в полотенце, – Как же меня бесят эти федералы! Все думают, что разбираются в рекламе, все специалисты! Там же были офигенные скетчи!

- Заказчик всегда прав, – пожал плечами Климов.

- Дай телефон, – решительно протянув руку к сумке, сдавленно сказала другу Громова, – Паш, прости, это важно!

- Нет вопросов! – ответил врач, поднимая руки вверх.

Перед началом процедуры Кира перевела телефон в беззвучный режим, чтобы не нервничать из-за отсутствия возможности ответить, и теперь на заблокированном экране красовались последствия ее выключения из рабочего графика на несколько десятков минут. Два звонка от Вадима, четыре от Олечки, несколько непринятых от неизвестных номеров, которым еще предстояло перезвонить, и злобное сообщение от шефа: «Это твоя проблема. Выкручивайся!»

«Умеет поддержать, ничего не скажешь», – хмыкнула девушка, в красках представляя себе лицо Златопольского, когда он писал это послание.

Отправив несколько сообщений ребятам, которым предстояло провести сегодняшнюю ночь за работой, а также выдав Оле новые указания, Громова скользнула взглядом по списку чатов в вотсапе.

Доставлено. Не прочитано.

Это уже было странно. Ну, не может человек, который практически не расстается с телефоном, отвечает на звонки даже глубокой ночью, вот так просто не заметить новое сообщение.

«Может он вообще удалил его не читая?» – промелькнуло в голове у Киры, и она снова прокляла себя за то, что совершила такую глупость.

Пользуясь возникшей паузой, Вадим с Пашей уже завели светскую беседу, плавно переходя с превратностей жизни рекламщика на особенности кроя мужской одежды разных брендов.

- Это ведь «Дольче Габбана», я угадал? – проводя рукой по пуговицам до невозможности приталенной рубашки Вадима, проговорил Паша, – Обожаю их! Но на меня не садится, хоть убей!

- С твоей фигурой больше подойдет «Хуго Босс» или «Ральф Лорен», да и модели у них более спортивные, – пропел в ответ парень, разглядывая рельефные бицепсы врача.

- Да я, видишь, все больше в «Найк», – улыбнулся Свиридов, расправляя на широкой груди футболку с символикой сборной.

- Тебе идет, – растекся в ответной улыбке Вадик, наклоняясь к нему ближе и опираясь на лежащую между ними Киру.

– Климов! Убери руку с моей задницы! – возмущенно прошипела девушка, обозначая свое присутствие, и отодвинула телефон в сторону.

- Ой, прости, дорогая, – суетливо расправляя смятое полотенце, смущенно проговорил Вадим, не переставая улыбаться.

- Мы можем продолжать? – деловито поинтересовался Паша и, не дожидаясь ответа, надавил так, что Громова не смогла сдержать стон.

Не прошло и пяти минут, проведенных под неугомонную трескотню Вадима, избавиться от которого уже не представлялось возможным, как в дверь снова постучали и так же бесцеремонно вошли.

- Пашок, ты тут? – не узнать громогласный голос Дзюбы было невозможно, – У меня что-то голеностоп какой-то вытянутый. Посмотришь?