— И какая у тебя цель? — так же тихо спросила девушка, слегка поворачивая к нему голову.

— Выжить. Любой ценой, — не задумываясь, ответил Максим и, поднеся ее руку к своему лицу, затянулся ее сигаретой.

— Хорошо, когда есть цель, — вздохнула Кира.

— У тебя тоже она должна быть, Барсучок, — ласково проговорил Липатов. — Ты уже взрослая девочка, а все мечешься, сама не понимая, чего хочешь.

— У меня есть цель, — хмуро отозвалась Громова.

— И какая это? — усмехнулся мужчина.

— Быть рядом с тобой, — опрометчиво ответила девушка, снимая доспехи и складывая перед ним оружие.

— Я и так все время рядом, неужели ты до сих пор этого не поняла? — прошептал он ей в шею, обдавая кожу горячим дыханием и плотнее прижимаясь к ее спине.

— Значит, моя цель достигнута, — улыбнулась Кира, тая в его объятиях.

— Глупый, глупый Барсук, — вздохнул Макс и промурлыкал ей на ухо, попутно целуя в висок. — Хватай этого своего Черышева и жени на себе, пока тепленький.

— Он будет заставлять меня смотреть футбол, — с деланной капризностью произнесла Громова и добавила трагическим тоном, подняв палец вверх. — И, возможно, даже пить сангрию…

— Ну ты же женщина! Потерпишь! — рассмеялся Макс и вдруг схватил ее за руку, утягивая в прихожую. — Поехали!

— Куда это? — едва поспевая за ним, удивленно поинтересовалась девушка.

— На Жуковского! Проверим, насколько мертвы сегодня поэты! — радостно воскликнул он, завязывая шнурки на кедах и хватая с вешалки куртку. — У нас же прощальная вечеринка? Гуляем с размахом!

— Надеюсь, я ее переживу, — недоверчиво глядя на его хитрую улыбку и с трудом всовывая распухшие ноги в туфли, пробурчала Кира.

— Куда ты денешься! — хихикнул Липатов, открывая перед ней дверь и жестом приглашая на выход. — Не каждый день у меня Барсук думает, что уедет жить в Испанию!

— Что значит «думает»? — застыв в дверном проеме, настороженно переспросила Громова. — Ты что, не веришь, что я уеду?

— Ну, главное, чтобы ты сама в это верила, — снисходительно проговорил мужчина, хлопая ее по плечу и проталкивая наружу. — Погнали!

Центр города встретил их веселой кутерьмой болельщиков, наполненными даже в столь поздний час шумными компаниями улицами, забитыми до отказа барами и желтым светом фонарей, оттеняющих серое небо покидающих город белых ночей. Держась за руки, они бродили знакомыми маршрутами, заходили в любимые заведения, болтали с барменами и нещадно мешали текилу с водкой, джином и коньяком. Кира смеялась, искренне и открыто, забывая обо всем и отдаваясь этой ночи, которая принадлежала им одним. У них не было прошлого — они стерли его поцелуями и прикосновениями горячих ладоней; не было будущего — оно скрывалось за неподъемной портьерой вирусной нагрузки и экспериментальной терапии; было только настоящее, только здесь и сейчас, — один момент, когда не нужно было ни с кем делиться, ни о ком беспокоиться, думать о последствиях и обязательствах, боли и страхе, когда можно было открыто любить и впитывать в себя ответное чувство, хмелея и благодарно растворяясь в другом человеке.

Уже под утро, порядком разомлевшие и уже начавшие трезветь, они вышли на набережную Фонтанки, залитую утренним солнечным светом. Ребята остановились на мосту, засмотревшись на отражение прояснившегося неба в мутной воде и вдыхая свежий прохладный воздух.

— Люблю этот момент, — задумчиво глядя на бликующее в окнах стройных домов на набережной солнце, проговорил Макс, поправляя свою крутку на плечах девушки и обнимая ее за талию. — Хмель проходит, и ему на смену приходит боль. Боль помогает чувствовать, что живешь…

— Ты так и не ответил, сколько у нас осталось времени, — тихо спросила Кира, поднимая к нему голову и вглядываясь в его грустные глаза.

— Вечность, — прошептал он, медленно наклоняясь к ней и касаясь ее губ долгим глубоким поцелуем.

Комментарий к Глава 31 Неожиданно ранний выход!

Это должна была быть последняя глава, но повествование стихийно растянулось на бешенное количество страниц, и пришлось резать на две. Поэтому это все еще не конец)) Надеюсь, отложенный финал не расстроит моих терпеливых читателей! Мне сейчас кажется, что большинство уже ждет, когда это все уже, наконец, закончится. Хотя, может, есть и те, кому будет жаль расставаться с этой историей.

Прошу прощения у тех, кого подбешивает эта форма для отзывов в разделе критики, но любитель статистики во мне жаждет роста показателей! А последнее время они что-то совсем сдулись) Надеюсь, на ваше понимание и снисхождение к слабостям автора)

Спасибо всем, кто прочитал! Буду, как обычно, ждать ваших комментариев и с интересом обмениваться мнениями!

====== Глава 32 ======

Один мой друг, наркодилер и плут,

Он воротила государственных средств.

Другой под стать — нереальнейше крут,

Он сутенер всех модельных агентств.

Обычный вечер, диджеи-жрецы,

По полчаса на мечты и десерт.

Пока читать учились их спутницы,

Им было точно ясно: в книгах ничего нет.

Я стал зависим от денег и сигарет,

И изменяюсь не в лучшую сторону,

Инстинкта самосохранения нет,

Мыслей «жить» / «умирать» приблизительно поровну.

Я мечтал стать таким, каким стал,

Разочарован, по фотографиям судя.

Выключаю платный порноканал

И ложусь спать — революций не будет.

Да! О, да! О, да!

Молодые и злые!

Одинокие и чужие…

СегодняНочью «Молодые и злые»

Кира проснулась от боли, грубыми толчками бьющей изнутри в черепную коробку и вторящей ритмичному лязганью экскаватора за окном. Проклиная вечную стройку, ни зимой, ни летом не прекращающуюся в этом быстрорастущем районе, девушка с трудом разлепила веки и села в постели. От этого движения залитая издевательски приветливым утренним светом комната пошатнулась, а к горлу подкатила вязкая тошнота, напоминая о вчерашнем загуле.

— Господи, зачем я это сделала… — хрипло простонала Громова, сжимая руками пульсирующую голову и пытаясь остановить разогнавшуюся карусель перед глазами.

— Барсук, ты не меняешься, — переворачиваясь на другой бок, пробурчал лежавший рядом Липатов и с улыбкой добавил. — А кто вчера надрывался: «Максим, пойдем теперь выпьем водки! Я знаю тут за углом фееричную рюмочную, там больше ста сортов!»

— Боже… — осторожно опуская голову на колени, просипела Кира. — Я что, все сто попробовала?

— Ты пыталась, но они закрылись раньше, — усмехнулся Макс, садясь рядом и ласково касаясь кончиками пальцев ее затылка.

— Мася, я по ходу умираю, — жалобно пропищала девушка себе в коленки.

— Не в мою смену! — задорно рассмеялся Липатов, чувствовавший себя на удивление сносно, особенно по сравнению с Кирой, и явно получавший удовольствие от ее плачевного состояния. — Там еще коньяк остался, можешь подлечиться!

Громова ничего не ответила, лишь глухо застонала, чувствуя, как очередной ком тошноты подкатывает к горлу при одном лишь упоминании об алкоголе.

— Тогда кофе, — заключил из ее мычания Максим и, резво соскочив с кровати, направился на кухню.

Кира еще несколько минут просидела, не шевелясь и пытаясь усилием воли перестать существовать, но терпкий запах свежего кофе с кухни заставил ее на время отложить переход в небытие и выползти из спальни.

— Давно мне не было так дерьмово, — пробурчала она, неловко хватаясь обеими руками за кружку с приготовленным для нее горячим напитком и делая первый глоток.

— Сдаешь, мать, — продолжал потешаться над ней Липатов, пристально разглядывая хмурое лицо девушки. — И морщинки вокруг глаз новые появились…

— Не дождешься! — хрипло буркнула Громова, хмурясь еще сильнее, и, бросив взгляд в зеркальную дверцу холодильника, задумчиво провела ладонью по щеке. — Я свежа, как утренняя роза…

— Милая моя, ты давно уже гербарий! — в голос расхохотался Макс и добавил сквозь смех, отодвигая ее в сторону и доставая из холодильника упаковку яиц. — Завтракать будешь? Я омлет сделаю.