Громова отстучала Максу сообщение, что самолет только что приземлился, выкраивая время на то, чтобы привести себя в порядок перед встречей. В этом не было особой необходимости, но девушка второй раз за день помыла голову и заново уложила волосы, чтобы они были максимально свежими и блестящими, когда он захочет прикоснуться к ним. С улыбкой отвечая на водопадом сыпавшиеся ей на телефон претензии и угрозы от Липатова, который по своему обыкновению требовал, чтобы она явилась в течение получаса, иначе он найдет другую, Кира с особой тщательностью выбрала простой и идеально подчеркивающий фигуру наряд и нанесла легкий, едва заметный макияж. Она больше никуда не торопилась, осознав, наконец, что невозможно опоздать на встречу с неизбежностью, и получая удовольствие от каждого своего действия.

С особой радостью и трепетом Кира села за руль своей машины, столько времени томившейся без дела, и прислушалась к идеальной мелодии немецкого двигателя. Не спеша выехав на кольцевую автодорогу, она включила музыку погромче и надавила на педаль газа, давая работу каждой лошадиной силе, спрятанной под капотом. Маневренный, легкий, чутко реагирующий на каждое движение автомобиль идеально вторил ощущению внутренней свободы и полета, которое не покидало ее с момента возвращения домой. Громова мчалась по кольцу, подпевая знакомой песенке, и улыбалась сама себе, преисполняясь уверенностью с каждым километром, приближающим ее к заветной цели.

Только оказавшись перед его дверью, Кира почувствовала, как вновь предательски задрожали колени, а сердце сжалось в страхе перед его непредсказуемостью и противоречивостью. Вдруг, все это была просто злая шутка? Что, если он не дождался ее и ушел? Будто через силу подняв отяжелевшую руку, Громова нажала на звонок и перестала дышать, прислушиваясь к звукам за дверью. Он открыл почти сразу, будто уже стоял в прихожей, поджидая ее, и улыбнулся, окидывая девушку довольным взглядом с головы до ног.

— Ну что, нашлялась, дрянь? — еще шире растягивая губы в улыбке, промурлыкал Максим, впуская ее в квартиру.

— Привет, — краснея щеками, произнесла Кира и неловко поставила свою сумочку на край столика рядом с дверью.

— Что, даже целоваться не будем? — хихикнул Липатов, явно наслаждаясь ее волнением.

Громова подняла на него влажный взгляд и позволила чмокнуть себя в губы, безвольно распадаясь на молекулы от окутавшего ее аромата его кожи.

— Тапки надень, — деловито кинул ей Макс, будто она не исколесила полстраны с момента их последней встречи, а просто выходила за хлебом, и прошел на кухню.

Кира сунула ноги в мохнатые тапки из «Икеи» и последовала за ним, осматриваясь и выхватывая из знакомой обстановки все даже самые незначительные изменения, включая новую вазочку с конфетами, зарядку от телефона, воткнутую в непривычном месте, отсутствие сервировочных салфеток на столе, которые она всегда считала лишними.

— У тебя новая кофе-машина? — спросила она, бросая взгляд на очередной шедевр минимализма от «Неспрессо» на подоконнике.

— Это подарок! — гордо ответил мужчина, сияя довольной улыбкой, и достал из шкафа две бутылки спиртного. — Конь или вискарь?

— А «Кола» есть? — по привычке спросила она, хотя на выбор это толком не влияло.

— Нет, конечно, — радостно заявил Макс, наблюдая за ее реакцией. — Чистым будем пить!

— Ну, Мася… — капризно протянула Громова, включаясь в их стандартную игру.

— Ладно-ладно, не ной только, — традиционно ответил Липатов и полез в холодильник. — Со льдом?

Кира кивнула, с улыбкой наблюдая за тем, как он разливает напиток по стаканам, и чувствуя, как весь остальной мир постепенно растворяется, оставляя их вдвоем в целой вселенной. Ее телефон, поставленный на беззвучный режим и забытый в сумке, жил собственной жизнью не в силах нарушить их планы, и даже шум непрекращающейся стройки во дворе, казалось, таял, проникая в квартиру сквозь приоткрытое окно, тщетно пытаясь разрушить царившую тут уютную тишину.

Все было как раньше, как всегда, когда они встречались, будь то через день или через год после разлуки. Ничего не изменилось, и от этого на душе у Громовой становилось так спокойно и радостно, что приходилось прятать улыбку, то и дело отворачиваясь и скрывая лицо волосами. Они пили виски с колой, курили одну сигарету за одной, болтали о работе, об общих знакомых, вспоминали забавные моменты, отчаянно флиртовали, стреляя друг в друга говорящими взглядами, и смаковали каждый миг этого долгожданного вечера. Никто из них не упоминал о последней встрече, о горьком расставании и жестоких словах, воткнутых в открытое сердце. Сейчас это было уже не важно. Вся боль осталась в прошлом, оставляя лишь легкое послевкусие на языке и тайное предвкушение новой, ставшей уже почти привычной и неизбежной, но не мешающей наслаждаться настоящим, которое единственное было полностью в их власти.

 — Чего ты такой довольный? — неожиданно для самой себя хмелея уже после второго стакана, спросила Кира, вглядываясь в сияющую на лице мужчины улыбку.

— Рад тебя видеть, — просто ответил Макс, не переставая улыбаться.

— Не, тут что-то еще… — недоверчиво протянула девушка, продолжая изучать его лицо.

— Не хотел тебе говорить пока… — с притворной нерешительностью протянул мужчина и тут же радостно воскликнул. — Но у меня скоро будет новая терапия! Очень крутая!

— У тебя же была какая-то американская? — с сомнением в голосе сказала Громова, припоминая, как он хвастался новыми лекарствами в прошлый раз. — Тоже крутая. Совсем недавно же.

— Не сработало! — отмахнулся Липатов и добавил обыденным тоном, будто говорил о садившейся в телефоне батарейке. — Клетки продолжают падать, и чего-то уже совсем критично…

— А ты еще и пьешь! — обличительно воскликнула Кира, хватая бутылку виски за горлышко, и обеспокоенно спросила, внимательно вглядываясь в его глаза. — Липатик, до какого уровня они упали?

— Тебя интересует, сколько миллионов иммунных клеток отделяют меня от СПИДа? — недобро усмехнулся Максим.

— Меня интересует, сколько у нас осталось времени, — сдавленно проговорила девушка, опуская глаза.

— И не надейся, я не доставлю тебе такого удовольствия! — неестественно рассмеялся мужчина. — Я вышел на человека, который вписал меня в немецкую программу профилактики ВИЧ, и скоро я получу экспериментальную терапию нового поколения!

— То есть, это еще не проверенные лекарства? — встрепенулась Громова. — Мась, это же опасно!

— Сдохнуть в хосписе опасно, от пневмонии или гепатита! — огрызнулся Липатов и добавил с улыбкой. — К тому же, у меня все равно больше не осталось вариантов… Так что, готовь блокнот, будешь фиксировать побочку и помогать мне составлять отчет!

Прерывисто вздохнув, девушка встала и отошла к окну. Ей всегда было тяжело не только говорить, даже думать о его диагнозе, да и он особо не стремился обсуждать с ней подробности, но болезнь всегда была рядом с ними, ни на секунду не оставляя наедине. Она держала его за одну руку, а Кира за другую, и ни одна из них не могла получить его целиком, нехотя делясь с соперницей и довольствуясь той частью любимого, до которой он позволял дотянуться. Максим отказывал обеим, держа Громову на расстоянии и отчаянно цепляясь за жизнь, любыми способами пытаясь перехитрить безжалостный вирус. Кире не дано было понять, как ему удается сохранять такое потрясающее хладнокровие в этой изматывающей борьбе, эгоистично принимая его отстраненность на свой счет и забывая о том, насколько более могущественна и коварна ее конкурентка. Она жила сегодняшним днем, наслаждаясь крупицами сиюминутного счастья, которое он ей дарил, и так и не успела привыкнуть к мысли, что рано или поздно болезнь все равно одержит верх, забирая себе своего суженного уже навсегда.

— Тебе не страшно? — полушепотом произнесла Громова, прикуривая сигарету и не отводя взгляд от окна.

— Нет. У меня есть цель, мне некогда бояться, — спокойно ответил мужчина, подходя к ней сзади и обнимая за талию.