— Пойдем, — тихо проговорил Денис, который неслышно подошел к ней, пока остальные выясняли отношения, и протянул ей руку.

Кира посмотрела на его открытую ладонь и, не задумываясь, вложила в нее свою руку. Он мягко потянул ее на себя и молча повел по коридору в сторону лестницы. У Черышева не было никакого готового плана, никаких особенных слов для нее, никаких гениальных идей. Но и сомнений у него тоже не было. В ту же секунду, как он столкнулся с ней взглядом, увидел эти покрытые ледяной пылью глаза, которые обычно искрились таким обжигающим и озорным блеском, мужчина услышал безмолвную, едва различимую на фоне ее слабого сердцебиения, но ясную для него просьбу о помощи. Только он мог услышать, только ему под силу было принять и отогреть разбитое другим сердце, только он мог простить то, за что она никогда бы не стала просить прощения. И Денис был уверен, что Кира это знает, чувствует.

— Эй, Черышев, ты ничего не попутал? — крикнул им вслед Дзюба, который за спором с Вадимом не заметил, как они успели отойти на приличное расстояние.

Денис ничего не ответил и даже не обернулся, лишь крепче сжал руку девушки, которая казалось, даже не слышала окрика друга, полностью погруженная в свои мысли.

— Тёмка, оставь, — касаясь плеча мужа, проговорила Кристина, глядя вслед удаляющейся паре. — Пусть, так будет лучше.

— Кому лучше? — не унимался Артём, переключая внимание на жену и заводясь все сильнее с каждым собственным словом. — Ты не понимаешь, что ли? С ней сейчас должен быть кто-то близкий. Я или ты! На худой конец, этот гламурный наркодилер в итальянском хлопке! Но не парень, которого она знает без году неделю!

— Он близкий, — ласково проговорила девушка, притягивая его к себе и устало касаясь лбом его груди. — Просто она еще не понимает, насколько.

Кира толкнула дверь, вошла в темную комнату и, не включая свет, подошла к кровати, на краю которой стояла собранная руками Диего сумка. Скинув нераспакованный багаж на пол, она легла на аккуратно заправленную постель прямо поверх покрывала и свернулась калачиком. Глаза довольно быстро привыкли к темноте, и девушка застывшим взглядом смотрела на причудливый узор, который отбрасывал на пол свет уличных фонарей, смешиваясь с тенью от листвы редких деревьев в окружении жилого комплекса базы.

Денис так и не сказал ей ни слова, да и Громова не особо задавалась вопросами, зачем он отвел ее в номер, хотя она не просила, зачем вошел вслед за ней, почему молчит и ни о чем не спрашивает. Она была рада оказаться в этой тишине и темноте, в которой нет сочувствующих взглядов и настойчивых уверений в том, что все будет хорошо, быть там, где никто не смотрит на нее и не пытается угадать ее желания, самоотверженно сражаясь за нее в войне, которая была проиграна еще вчера.

Черышев обошел кровать и сел на пол лицом к окну, прислонившись к ней спиной и задумчиво глядя на движущиеся от ветра тени листвы на полу. Кира перевела взгляд на мужчину, разглядывая очертания его профиля в тусклом свете уличных фонарей, — маленький аккуратный нос, морщинки на лбу, благодаря многолетней привычке уже почти не покидающие его лицо, удивительно пушистые ресницы, которые были настолько светлыми, что она не замечала их при свете дня, четкая резкая линия коротко стриженого затылка, до которого так и тянуло дотронуться.

Денис не делал ровным счетом ничего, но при этом сделал больше, чем все ее друзья вместе взятые. Одним своим присутствием, этим спокойным и не тяготящим никого из них двоих молчанием он прогревал ее изнутри, давая единственное, что ей было сейчас нужно, — покой. Громова закрыла глаза и почувствовала, как мышцы постепенно расслабляются. Впервые за сегодняшний день лютый холод, который сковывал все ее внутренности, не давая нормально дышать, постепенно отступал, принося долгожданное облегчение. Боль не ушла, продолжая неторопливо скрести изнутри грудную клетку, но на свежие раны будто наложили теплую повязку, притупляя ощущения и позволяя хоть ненадолго забыться.

Девушка сама не заметила, как провалилась в сон, отключившись буквально на несколько минут. Она дернулась во сне и проснулась от собственного резкого движения. Испуганно оглядев темную комнату и возвращая сознание к реальности, она столкнулась взглядом с Черышевым, который сидел в той же позе, что она помнила. Он смотрел спокойно и мягко, ровным дыханием успокаивая ее разогнавшийся от внезапного пробуждения сердечный ритм. Он не говорил, что все будет хорошо, он сам был олицетворением этого абстрактного понятия, о котором ей без умолку твердили сегодня весь день.

— Полежи со мной, — тихо сказала Кира, протягивая к нему руку и дотрагиваясь до его плеча. — Пожалуйста.

— Под одеяло залезай, — ответил Денис, вставая и осторожно вытаскивая из-под нее покрывало вместе с одеялом. — Нужно переодеться. У тебя в сумке есть пижама?

Громова села в кровати, позволяя мужчине расстелить постель, и подтянула колени к груди. Она молча смотрела на него, будто не слышала вопроса или не поняла его. На мгновенье ей показалось, что она увидела за его спиной светлый отблеск невидимых другим крыльев, и это было намного важнее, чем то, додумался ли Диего сунуть ей в сумку одежду для сна или забыл об этом.

— Не знаю, — еле слышно прошептала девушка, не сводя с Дениса расфокусированный взгляд.

Черышев едва заметно улыбнулся, оставив этот странный факт без комментариев, и, сняв с себя футболку, протянул ей.

— Это подойдет? — полушепотом спросил он.

Кира кивнула, сжимая в ладонях мягкую ткань, пропитанную ароматом его спокойствия и уверенности, который окутал ее моментально. Она инстинктивно, не задумываясь, поднесла ее к лицу, погружаясь все глубже в запах чужого тела, казавшийся сейчас таким целительным.

Понаблюдав за ее неподвижной позой несколько минут и не увидев никаких предпосылок для дальнейших действий, Денис присел рядом с ней и осторожно потянул за низ ее толстовки. Кира вскинула на него взгляд и покорно подняла обе руки верх, не выпуская из сжатых ладоней свой артефакт. Черышев бережно снял с нее одежду, оставляя лишь черное кружево белья, ярко выделяющееся на бледной коже.

Кира не помогала ему, но и не мешала, все это время сосредоточенно глядя на него, будто видела в нем что-то свое, но не желала делиться этим даже с ним самим. Она не могла не услышать, как он непроизвольно сглотнул, скользя взглядом по изгибам ее тела, не могла не почувствовать, как его ладони мягко коснулись ее плеч, скидывая с них бретельки и медленно, будто боясь спугнуть потянулись к застежке на спине, но никак не реагировала на это. Выражение ее лица не изменилось, даже когда, обнажив ее грудь, он выдохнул так шумно и откровенно, что ему самому стало неловко. Поедая глазами округлые формы, увенчанные четко очерченными вишневыми сосками, Денис сделал над собой усилие, чтобы не задерживать взгляд на маленькой витиеватой букве «М», темным клеймом отпечатанной на ее груди, но не смог удержаться от того, чтобы провести рукой по ее предплечью, будто случайно касаясь ребром ладони манящей упругой плоти. Ее близость сбивала дыхание, заставляя сердце колотиться быстрее, с удвоенной силой разгоняя по телу кровь, а аромат ее кожи, наполнивший комнату, лишал остатков самообладания. Сотни раз он представлял себе этот момент, как впервые увидит ее обнаженной, как коснется ее атласной кожи, как припадет губами к ее груди, лаская и сжимая в ладонях податливое желанное тело. Только в его фантазиях она сама хотела этого не меньше, тянулась к нему всем своим естеством, взрываясь огненными вспышками на каждое прикосновения, отпуская на свободу таившуюся внутри пламенную страсть. Непреодолимое желание обладания этим нагим женским телом, таким прекрасным в тусклом свете уличных фонарей и таким беззащитным перед ним, требовало немедленного удовлетворения, но безжизненный пустой взгляд отрешенных глаз любимой немым укором стоял перед ним, не давая перейти границу.

Черышев отвел глаза в сторону и, поджав губы, расправил перед ней футболку.